– Ты прекрасна, – ответил, стараясь удержаться от объятий и поцелуев, потому что тогда пострадает платье, а нам еще ехать в храм.

– Тогда идем.

Мы покинули дом Лейдонов, и теперь наш путь лежал к ближайшему светлому храму. Сердце билось быстро-быстро. Никогда не думал, что способен так волноваться, но сейчас действительно не хватало дыхания. Анжела же почти не смотрела на меня. Видимо, беспокоилась еще больше.

– Ты уверена? – спросил в который раз.

– Еще раз задашь этот вопрос, и я передумаю, – пообещала она.

– Тогда ни за что!

До храма было рукой подать, и четверть часа спустя мы замерли перед седым жрецом в белых одеждах.

– Чем могу вам помочь, дети? – с отеческой улыбкой спросил он.

– Мы хотим пожениться, – ответил я. – Сейчас.

Жрец поглядел на меня так, будто я сказал несусветную глупость.

– А где же гости? Где свидетели? – огляделся он по сторонам.

– Достаточно того, что мы здесь.

– И то верно, – усмехнулся тот в седую бороду. – Хорошо, но является ли ваше желание правдивым и обоюдным?

– Да.

Мы ответили в один голос.

– Прошу, подойдите ко мне и станьте у алтаря.

Жрец открыл увесистый фолиант и сказал нам взяться за руки. Молитвы летели под купол, лились песнопения, а я смотрел на Анжелу и не верил, что действительно стою с ней в светлом храме. Священнослужитель протянул нам светящиеся шарики. Мы сжали их в ладонях, а он продолжил обряд, затем приказал опустить шарики в чашу, сначала уколол мой палец, отсчитывая три капли крови, затем — палец Анжи. Над чашей разлился свет.

– Боги принимают ваш союз, – сказал он. – Теперь время принести клятвы. Вы первый, юноша.

Пульс застучал в ушах.

– Я, Виктор Вейран, наследник рода, клянусь тебе, Анжела Лейдон, в искренности любви к тебе. Прошу у светлых богов дозволения любить тебя и заботиться о тебе до последнего вдоха и в светлых чертогах.

– Я, Анжела Лейдон, клянусь тебе, Виктор Вейран, в искренности любви к тебе. Прошу у светлых богов дозволения любить тебя и заботиться о тебе до последнего вдоха и в светлых чертогах.

Вдруг в храме стало так светло, что я едва не ослеп. А жрец удивленно покачал головой.

– Боги приняли и благословили ваш союз, – сказал он. – Любите друг друга, дети, и помните, с какой чистотой помыслов вы пришли сюда. Сберегите эту любовь в своих сердцах.

Запястье на миг обожгло болью. На нем появился магический символ, подтверждающий наш союз с Анжелой. Теперь мы муж и жена. Я поцеловал Анжи, чувствуя, как от счастья не хватает дыхания. Больше ее никто у меня не заберет!

– Люблю тебя, – сказал жене.

– И я тебя, – улыбнулась она.

– Да здравствует праздник?

– Виктор!

Ну конечно, инициация, экзамены, магистрат. Но сначала — праздник. Поэтому я приказал кучеру везти нас в лучшую кофейню столицы, где за ближайшую пару часов мы перепробовали все меню и едва не решили плевать на мою светлую магию. В моем доме мы появились с наступлением темноты. Оба усталые, взъерошенные и до безобразия счастливые.

– Когда у нас будут дети, не будем им рассказывать, что решили пожениться через четыре месяца после знакомства и решение приняли буквально за пять минут, – смеялась Анжела.

– Да, не будем подавать дурной пример, – улыбался я. – Скажем, что все было чинно и благонравно.

Теперь мы оба хохотали, надеясь, что не переполошили весь дом.

– Люк, передай всем, чтобы нас не беспокоили, – приказал первому попавшемуся слуге и увлек Анжи в свою комнату. – Утром я напишу отцу, поставлю в известность. Главное, чтобы старика не хватил удар.

– Я тоже утром, – кивнула Анжи. – Нет, вот приду после экзамена и напишу. Если честно, так страшно. И потом они должны скоро приехать. Куда писать?

– Все будет хорошо, – заверил супругу.

Она доверчиво прильнула к моему плечу, и я обнял ее. Любимая, единственная. Поцеловал. Но вот переступать черту, отделяющую нас от настоящего брака, было страшно.

– Вик? – Анжи вглядывалась в мое лицо. – Что не так?

– Все так, дорогая, – ответил я ей. – Просто…

– Что?

– Люблю тебя, – ответил, целуя так нежно, как только мог.

Это была странная ночь. Мне было и страшно, и сладко, и упоительно хорошо. Я сжимал Анжелу в объятиях, до конца не веря в то, что между нами происходит. Будто весь мир сошелся в одной точке, и этой точкой были мы. Она доверилась мне, хоть, уверен, ей было еще страшнее. И мне до безумия хотелось оправдать это доверие. Я и оправдывал — как мог. А когда мы наконец стали единым целым, в нашей комнате и в нескольких соседних взорвались стекла в окнах от высвободившейся магии, осыпая пол миллиардом осколков. Конечно, об этом я узнал потом, когда мы лежали в объятиях друг друга, а по комнате гулял зимний ветер.

– С ума сойти, – уткнулся лбом в плечо Анжелы.

– И не говори, – кивнула она, а я потянулся за одеялом, чтобы укрыть нас обоих. – Мы с тобой оба — сумасшедшие.

– Поэтому и любим друг друга, – признал я очевидное. – Иначе нельзя.

– Ты прав.

– Месье Вейран. – Какой-то самоубийца стучал в двери. – Месье Вейран, у вас все в порядке?

– Целиком и полностью, – заверил я. – А вот следующего, кто нас потревожит, ничего хорошего не ждет.

Голоса мигом стихли.

– Не жалеешь? – спросил у Анжи.

– А должна? – Она приподнялась на локте, безумно прекрасная в вечернем неверном свете.

– Надеюсь, что нет.

– Вот и я надеюсь, супруг мой, – рассмеялась она. – Как твой свет? Вернулся?

– Анжи, я еще в постели не проверял! – фыркнул, но вытянул ладонь, и над ней заплясал светлый огонек. Более того, сейчас я во много раз яснее ощущал обе стороны моей силы, она будто наполняла меня от головы до пят.

– Замечательно. – Анжела пригрелась в моих объятиях. – А теперь спи. У тебя завтра переэкзаменовка.

– Слушаюсь, дорогая, – чмокнул ее в нос. Уж чего-чего, а спать я не хотел.

Но оказалось, что спорить с женой — дело утомительное. Поэтому сон остался единственным возможным вариантом, правда, для этого пришлось залепить окна первым попавшимся заклинанием, потому что перебираться в другое помещение было лень. Закончилось все тем, что я едва не проспал переэкзаменовку. Мы с Анжи собирались так быстро, что слуги едва успевали помочь одеться и найти требуемые вещи.

Конечно же, Анжела рвалась ехать со мной, но я уговорил ее поехать домой переодеться, а вечером вернуться ко мне. И вообще, надо было написать отцу, а затем приказать подготовить комнаты для Анжелы. Где это видано, чтобы супруги жили отдельно? Жаль только, что дома я почти не бываю.

В светлую академию ворвался за пять минут до назначенного времени, чем глубоко разочаровал любимого куратора. К радости своей, заметил Кольса. Значит, тот внял голосу разума и моему совету и вообще выглядел бодрее, чем позавчера.

– Ты светишься, – заметил мой то ли приятель, то ли недруг. – В прямом смысле слова.

– Что?

Я замер. Инициация-то прошла, но я как-то не подумал, насколько это очевидно. Идиот!

– Я женился, – сказал Кольсу.

Все равно не получится сохранить этот секрет. На неделю, на две — не больше.

– Поздравляю, – удивленно уставился на меня Кольс.

– Только молчи пока, – попросил я, не особо надеясь, что меня услышат, но тот кивнул:

– Хорошо. Надеюсь, женился на Анжеле?

– Само собой.

На этом разговор прервался, потому что в комнату вошли магистры. Магистр Верхард скользнул по мне прохладным взглядом и едва заметно улыбнулся. Он все понял. Зато темный и светлый не подозревали, какая подлянка их ждет.

– Что ж, приступим. – Куратор Вельже снова разложила билеты на столе. – Прошу, сначала вы, Кольс.

Тот поднялся и подошел к столу.

– Световая ловушка, – прочитал задание, подумал минуту, взмахнул руками, переплетая нити силы, и перед экзаменаторами зависла так называемая световая петля, призванная обездвижить противника.

– Засчитано, – сказала Вельже. – Теперь вы, Вейран.