Вместе с тем, надо было что-то решать — стычки в лесу и ближайших степях становились все более частыми. Науськиваемые монахом, жители некоторых селений, постоянно задирали наших, ломали силки на зверей, а порой и просто крали уже пойманную в них дичь. Лишь мое нежелание удерживало все более свирепеющих охотников от применения оружия.

Зима приближались стремительно. Мне приходилось напрягать голову, над подсчетом провианта, достаточного для прокорма такого большого количества людей — население форта перевалило за сто человек! По количеству мы оказались на первом месте среди всех людских поселений — а вместе с нашими друзьями, из стойбища Лешего, и прочих — под «знамена» Серого Льва могла встать половина всех жителей прерий. Но другая половина, так же могла принять сторону монаха — и тогда, в крови захлебнулись бы вся долина…

Люди продолжали приходить — и строительство пригодных для их обитания, домов, практически не прекращалось ни на один день. Поле Стопаря перестало радовать прежним урожаем — с него собрали все, что можно, набив ранее выкопанные хранилища до отказа. В одном из таких подвалов была свалена картошка — по нашим расчетам, только она могла поддержать все население форта в течение трех-четырех месяцев. Не будь эти корнеплоды таких размеров, что нам приходилось выкапывать их целой толпой, и о подобном можно было только мечтать. Изменение всех растений — в том числе и прежних, сельскохозяйственных культур! — просто спасало людей от голода.

И все же, пока одним из самых главных продуктов, оставалось мясо. Заготовки, способные помочь выжить такому количеству народа, не могли состоять только из растительной пищи. Чер и Ульдэ, Сова и Свистун, Пума и Джен — все они сбивались с ног, выискивая в прерии следы редеющих стад. Былое изобилие животных закончилось — сказалась и эпидемия, унесшая сотни голов скота, и непомерная жадность, и нерасчетливость самих охотников. Едва научившись пользоваться луками и стрелами, мужчины и женщины буквально выкашивали все живое возле своих стойбищ. Звери уходили от опасного соседства вглубь низин, но там их поджидал не менее страшный враг — стаи собак, волки и чудовищные крысы. Итогом стало заметное оскудение прерий…

Мы тратили драгоценное время и силы, в трудных попытках как следует приготовиться к зиме. Зато Святоша, прекрасно сознающий наши проблемы — он и его братия больше зависели от рыбных уловов, и потому не волновались насчет охоты! — мог выжидать и нападать в нужное ему время. Рясоносцы почти не покидали орден, все более совершенствуясь в боевом искусстве, а жители самого Озерного, забыв совесть, были готовы взяться за оружие и по призыву новоявленного монаха вновь накинутся на форт…. Только высокие стены и решимость его защитников удерживала монаха от такого шага. Но надолго ли? Казалось, столкновение неизбежно и скоро вся долина будет вновь полыхать в огне междоусобной войны…

— Больше ждать нельзя! — Ната выступила на собрании, которое обычно проходило у нас в конце каждой недели. — Охотники не могут спокойно преследовать зверя! За ними, как голодные волки, всегда бредут люди с озера. Мы не можем ходить в лес — там уже дважды видели несколько братьев ордена. У меня не укладывается в голове — как они могли все забыть?

— Все знать, что должно быть. Все молчать. Что ж, тогда снова сказать я, — Бен оперся на копье и мрачно продолжил — Никто не хотеть новый война. Это есть смерть, есть убийство. Кто предложить лучше? Кто знать, как надо поступить этот ситуаций? Святош нам враг, нет пример… нет примерим…

— Непримиримый… — тихо подсказала Салли.

— Да. Непримирим! Он хотеть война! Он не пугаться кровь! В долина нет два вождя — он хотеть быть один! Пока у нас есть Дар — Святош будет враг форт. Пока там есть Святош — мы будем враг озеро, враг храм! Должен остаться один!

— Легко сказать… — Анна тихонько подала голос, и Волкобой быстро прикрыл ей рот своей ладонью.

— Я хотеть знать! Почему этот свят. святый?

— Святоша.

— О, да! Святоша! Почему он нас ненавидеть? Мы всегда помогать люди поселок, мы выручать их от бандит, наш вождь убить лев-людоед! Это все забыть? Где быть Святош, когда все болеть? Почему он не слышно, когда нас драться? Я помнить! — Бен сжал кулаки так, что черные пальцы слегка посветлели от усилия. — Когда люди Клана появиться в селении, они всех оскорблять! Бить Бена, бить Салли — Святош нет, заступить за нас! Мы прийти к Дар! Прийти к Ната, к Элина! — он кивнул в сторону молодых женщин. — Они нас принять, накормить, помочь! Они нет говорить слова о небе — они просто вести себя человек! Нет, молитва, нет обряд — просто быть человек! Святош говорить много грязный слов о жены вождя! Это слова — грязь на весь форт и все женщины форта! На Салли! На Лада! На Туча! На все прайд Серый Лев! Если мы снова терпеть такой слова — нас смеяться все люди долина! А потом опять каждый сам себе? Потом право иметь сильный — и конец всему? Так быть нет! Мы должен идти поселок, идти храм, и сделать конец эти речь! Святош быть мертв! Или мы — или Святош!

Выступление Бена, редко говорившего много, и столь ожесточенно, все выслушали угрюмо, но ни одного голоса против не последовало — люди поддерживали правоту и решимость доведенного до кипения, мулата.

Ната посмотрела на меня. Я понял ее молчаливый вопрос. Мы уже говорили с девушкой на эту тему — все мог решить поединок. Но, почти не сомневаясь в моей победе, Ната допускала, что это может и не решить всех проблем — так, увидев, что их лидер пал от руки Серого Льва, люди монаха затаят ненависть, и со временем она опять выплеснется наружу. У монаха уже давно появились последователи, так же ловко научившиеся небесными карами мутить души людей…

— Сделаем последнюю попытку. Видит небо — я не хочу вражды между селениями, из-за глупых вопросов веры и образа жизни. Всем хватит места в прерии, а мне не нужна власть над долиной. Хватит прайда… Даже сейчас я считаю нужным попробовать решить наши споры без кровопролития. Мы собирались предложить Озерным наши изделия — Стопарь выковал немало нужных вещей. Пусть Черноног, собирается в поселок, на праздник Мены. Вместе с ним отправится Зейнаб — она просилась повидать Раду, а также Свистун. Он знаком со многими вождями востока, вот и узнает их настроение…

Я выполнил свое решение. Следопыт получил увесистый мешок железных поделок, пару пхаев для перевозки груза, наказ выяснить положение дел — и отбыл.

Форт жил своей жизнью. Мы проверяли закрома, заготавливали топливо и сено, спешно копали полуземлянки для новоприбывших — дел хватало. Черноног пришел через шесть дней, злой, усталый и очень голодный. И — один… Едва за ним закрылись ворота форта, как он сразу обратился ко мне.

— Мир в прерии закончен! Святоша снова хочет крови!

Все, кто слышал его взволнованные слова, встрепенулись и стали подходить поближе.

— Чер, не горячись… Что произошло?

— Дар, ты посылал нас в поселок, узнать, когда будет праздник Мены. Мы ничего не смогли узнать — Святоша своим решением отменил все праздники! Этот чокнутый монах снова решил мутить народ, про нас несет невесть что, а про тебя — особенно!

— В поселке заверяли, что ему обратно нет дороги… Или — врали?

— Я не знаю, — Чер выпил предложенный ему ковш, перевел дух и вернулся к рассказу:

— По нашему примеру, они устроили возле селения что-то вроде заграждения. Не стены, конечно — это им не по силам, но тоже прилично. Камни, кустарник, деревья приволокли… В общем — нормально. И пара входов-выходов имеется. Нас впустили, но на этом все и закончилось. Везде стоят эти… Рясоносцы. Нам не разрешили отдохнуть, отказали в воде и ночлеге. Более того, Святоша распорядился отобрать и все наши товары, что мы принесли в поселок для обмена!

— Что?

Мы переглянулись со Стопарем — наглость новоявленного «святейшества» уже переходила все разумные пределы…

— А гости… Ладно, поселок — там предательство, обычное дело. Но в доме охотника были пришлые из прерий? Неужели, никто не вмешался?