Вода приняла меня, позволив не разбиться. Глубина чаши составляла около четырех-пяти метров. В отличие от наружной поверхности, здесь можно свободно подняться назад — вся внутренняя часть скалы густо поросла этим мхом, и мой вес он держал не хуже сетки Чера. Видимо, наполняясь в результате частых дождей, этот резервуар существовал здесь уже довольно долго. Запах был слегка затхлый, насыщенный чем-то приторным. Я осторожно поднимался, вытащив нож. На счастье, тонкий жгутик, привязанный к поясу, не оборвался — это позволяло надеяться, что возможность спуститься не потеряна!
На небольшой высоте, едва не касаясь краев этого углубления, бесновались две зловещие птицы. Я узнал их без труда — Вороны… Громадные, хоть и не достигавшие таких чудовищных размеров, как убитый в схватке орел, но, не менее опасные и жаждущие добычи. После вездесущих крыс, или собак, они были на третьем месте, по степени своей вражды к людям. И на первом — по уму! Редко кто мог рассказать остальным, про внезапное нападение этих мрачных созданий — обычно, оно оказывалось настолько неожиданным и быстрым, что свидетелей просто не оставалось. По прерии давно передавались слухи о нападениях летучих убийц, стремительной тенью налетавших сверху. Да я и сам хорошо помнил, как едва не стал жертвой одного из таких охотников.
Казалось, что им было не до меня — они каркали наверху, кружа над вершиной. Но я понимал — улетать вороны не собирались. У меня, кроме ножа, отбиться от этого неожиданного врага было нечем — и я пригнулся ко мху, не желая подставляться под удар крепкого клюва.
Впрочем, находится по самую голову в воде, к тому же, достаточно холодной, приятного мало. Не лето… Я ждал, сколько мог — проклятые птицы не улетали, терпеливо дожидаясь добычи. Следовало что-то делать… В этом крохотном озерце не имелось ничего, что могло послужить оружием. Разве что, камни? Пришлось нырнуть в глубину — на поверхности все было затянуто сплошным ковром растительности. Руки нашарили парочку крупных булыжников, и я всплыл. Вороны так и сидели, время от времени проверяя, на месте ли их законный ужин. На мое отсутствие они отреагировали обеспокоено — и одна крылатая тварь спустилась чуть пониже, желая разглядеть темную воду в чаше. Мне этого хватило — я резко выскочил из воды и занес руку для броска. Камень, брошенный из достаточно неудобного положения, попал прямо в глаз нахального монстра. Возмущенный клекот послужил ответом — ворон резко отпрянул и спешно взлетел над скалой. Второй заинтересованно повернулся — и булыжник едва не ударил его по клюву, промахнувшись всего на пару сантиметров. Но испугать этих бестий камнями было не так-то просто. По-видимому, они уже сталкивались с людьми — и, возможно, не без успеха для себя… Уже в следующую секунду обе птицы спикировали назад, стремясь вырвать меня из воды, как это делают орланы с крупной рыбой. Когти монстров напрасно бороздили воду озера — я успел нырнуть и вцепился в один из камней, чтобы меня не подняло на поверхность. Здесь уже ничего не угрожало кроме разве того, что я не был ихтиандром… Воздуха в легких стало не хватать, а тени все еще метались над поверхностью, вынуждая сдерживать всплытие. Когда в глазах замелькали красные круги, а легкие, казалось, начали разрываться — я оторвался от камня и взметнулся вверх. Всего пара секунд, чтобы набрать воздуха и вновь погрузиться, но и этого — слишком много… Ворон, оказавшийся самым близким, долбанул клювом, метя мне в голову. Он не то, чтобы совсем промазал… это я, предвидя такой исход, удержал над собой пластинку песчаника, подобрав ее чуть ли в последний момент. От удара камень раскололся, а рука, его державшая, сразу окрасилась красным — проклятая птица едва не расколола мне кость! Но свою роль камень сыграл — монстр тоже отпрянул, отчаянно ударяя крыльями по воде. Мне этого хватило, что осмотреться. Озеро лишь казалось идеально круглым — но, по всем своим граням, на берегу, имело множество валунов, за которыми вполне можно укрыться. Второй хищник не успел доли секунд — я погрузился в воду и уже там, выбрав верное направление, устремился к примеченному камню. Тот оказался наполовину погружен в воду, а второй — выходил на поверхность, где и оброс густой порослью мха, свисавшего с него словно борода водяного… Я, стараясь не производить лишних движений, всплыл как раз за этой бородой… Вороны меня не видели и лишь неуклюже ходили вдоль берега, время от времени ударяя по камням могучими клювами.
Еле-еле доносились слабые возгласы — похоже, мои товарищи отчаянно пытались отвлечь пернатых гигантов на себя. Я поискал глазами — и вздрогнул. На противоположной стороне, немногим выше этого озера, располагалось небольшое отверстие, словно вход в нору. Сравнив свои габариты, мне пришла в голову мысль попытаться в него пролезть — и разведать, куда оно может вывести. Возможно, это был путь в никуда, но, подъем под удары смертоносных клювов, был еще менее предпочтителен…
На мое счастье, вороны не рисковали спуститься ниже и атаковать — умные птицы прекрасно понимали, что им не развернуться в узком пространстве. Да и на воду они никогда не садились… Я беспрепятственно соскользнул вниз, нырнул в стылую поверхность, и подплыл в другой стороне. Подтянувшись, взобрался повыше и коснулся отверстия рукой — мох подался, открыв естественный лаз, куда можно было хоть с трудом, но протиснуться. Потом посмотрел наверх — один ворон прекратил свой облет и уселся на гребень, выжидающе склонив свою голову. Он прекрасно меня видел, вероятно, догадываясь, что мне отсюда некуда деться. Мне представилась неприятная картина — застрявший в проходе, я лишен возможности, даже отмахнутся, а эта тварь спокойно будет пикировать и раз за разом рвать меня на куски… Но страхи были беспочвенны — сесть здесь было негде, а способностью атаковать, зависая в воздухе, наподобие настоящих хищных птиц, эти жуткие создания похоже не обладали. По крайней мере, до сих пор таких случаев не припоминалось…
Я решился. Но, до того, как я попытаюсь пролезть в это отверстие, следовало озаботиться сохранением моей гарантии на спуск. Отвязав тонкий ремешок от пояса, обмотал им руку и потихоньку потянул. Вначале ремень лишь натянулся… но, через несколько секунд ослаб. Я снова потянул — и, понемногу, стал выбирать его на себя. Означать это могло лишь одно — либо, внизу догадались, что нужно делать, либо… птицы, отличающиеся немалой сообразительностью, просто оборвали нить, связывающую меня с теми, кто остался внизу. Как факт — вернутся на землю я смогу только в том случае, если еще кто-то повторит мое восхождение, на вершину исполинов… Набрав достаточный запас, я еще более раздвинул мох в стороны, пошарил рукой — поверхность лаза была влажной, и вроде не сужалась. Конец веревки привязал к колышку, ножом проделал во мху отверстие — и еще раз поразился крепости последнего! На ощупь он напоминал смятую капроновую сеть — а ведь подобные вещи давно и прочно нами утрачены… Я засунул в отверстие колышек, и, уже без боязни остаться, без каната, сделал передышку перед броском в неизвестность. Это был риск… Щель могла сузиться, а вернуться назад я бы не смог. Втянув себя в отверстие, я задвигался словно змея — и через пару секунд оказался в нем полностью. Звуки исчезли — я был словно в коконе, почти лишенный возможности двигаться. Но, благодаря скользкой поверхности, я толчками протискивал свое тело вперед — и вскоре увидел свет! Этот лаз не мог продолжаться долго — вся вершина в толщине составляла не более десяти-двенадцати метров. По-видимому, случайная трещина в скале, благодаря влаге обросла этим мхом, и он, в свою очередь, разрастаясь, заполнил и сам лаз, и ту поверхность, на которой смог зацепиться снаружи. Выбравшись из щели, я опять оказался на кромке вершины. Цель была достигнута — и можно б заняться поисками, собственно, самого цветка. Но от присутствия воронов меня это не избавляло — я видел, как они удивленно склоняют вниз свои головы, выискивая столь неожиданным образом исчезнувшую добычу. Я быстро спустился назад, вновь скрывшись в зарослях. Увидеть меня они не могли — мох надежно скрывал мою голову, и я мог спокойно ждать. Собственно, иного и не оставалось — лишенный оружия, я не собирался устраивать заведомо проигрышную схватку с вооруженными могучими когтями и клювами, двумя чудовищами. Оставалось лишь терпеть…
