В дороге дважды устраивали охоту на всякую мелочь, вроде кролов или быстроногих джейров — для пропитания. Мы полагались на свои силы и взяли минимальный запас из форта — более того, если бы ни желание поскорее дойти до цели, я вообще не стал бы оголять схрон Тучи. Хорошие охотники уже давно в состоянии прокормить себя в долине без помощи извне.

По настоянию индейца, мы взяли с собой некоторое количество плетеных веревок — без их помощи взобраться на скалу, о которой он рассказывал, было просто немыслимо. Хотя, по его же угрюмым высказываниям, все полагали, что эта затея вообще бесперспективна… Собственно, даже веревки можно наплести самим — травы, из которой их изготавливали, хватало везде с избытком. Но не хотелось тратить время и силы — процесс плетения был довольно трудоемок и нуден. Вместе с остальной необходимой поклажей, обязательным вооружением и некоторым количеством запасной одежды и обуви, у каждого получался приличный тюк за спиной. Нам, восседавшим на пхаях, это было не тягость. Но вот Джен, и до форта не особо любившая прерии, побаивалась полудиких лошадей — и чаще других лишний раз понукала и дергала своего пхая. В итоге конь стал задыхаться и уставать чуть ли не с первых дней похода.

Однажды — когда мы ехали вдоль реки, вдалеке показалась группа диких сородичей нашего стада. Несколько самок, жеребят и три крупных самца. Один — самый крупный, пасся чуть поодаль от других — но при этом не забывал обходить стадо по кругу, охраняя его от нежелательных соседей…

— Вот бы на ком грузы таскать… — протянула Джен. Она уже вся вымоталась, в попытках договорится с животным, и постоянно плелась в хвосте.

— Сама приучайся! — ответил ей Черноног. Он смотрел на животных и восторгался их мощью каждый раз, когда видел вблизи.

— Мы уже на подходе к переправе. К вечеру — будем на месте, — Сова направил пхая ко мне, и тоже посмотрел на лошадей. — Джен… Она становится обузой?

— Она — из женщин поселка, шаман. Я взял ее с нами — я и в ответе за то, что она с нами и вернется. Не отправлять же ее назад?

Он пожал плечами, показывая, что и не собирался спорить. Мы спешились — перед переправой всем хотелось отдохнуть и перекусить.

Ульдэ, слышавшая наш разговор, подъехала к Джен и без предисловия сняла со спины ее жеребца одну из связок.

— Учись, индеец… Взаимовыручка, так-то.

Он нахмурился и резко заметил:

— И зря. У воина должны быть свободны руки, чтобы он мог схватить оружие. И у него должен быть свободен от лишнего груза пхай! Здесь воин не Джен — Ульдэ. И ты это знаешь, Дар.

Я тоже нахмурился — хоть поступок Ульдэ и оправдан, но Сова был прав.

Вожак стада приподнял морду, изучающее рассматривая странные создания — своих собратьев и двуногих наездников, на их спинах. У него оказались черные, с серебристым отливом, глаза. Взгляд коня был немигающим и словно вопрошал — что ожидать от этих существ? Наши вожаки — Хорс и Ураган, стали угрожающе поворачиваться, на столь явный вызов чужого самца. Но тот игнорировал поведение пхаев и, как-то незаметно, но очень ловко, быстро сбил стадо в круг, внутри которого оказались телята и самки. Сам вожак и два его почти столь же рослых товарища, теперь стояли рядком, слегка всхрапывая и готовые к отпору в случае нападения. Убегать и покидать удобное пастбище они даже не собирались — существенно отличие от всех остальных обитателей прерий, предпочитавших при виде человека сразу скрываться и прятаться в травах. Вожак предупреждающе заржал, издав тот самый характерный звук, благодаря которому они и получили свое второе имя.

— Пиах! Пха!

Поняв, что мы не собираемся ни нападать, ни уходить с тропы, он вздернул морду вверх, взмахнул хвостом и еще раз утробно заржал. Стадо, как по команде, резко повернуло и рысью умчалось прочь, через минуту слившись с высокой травой и кустарником.

— Иэх… — вздохнул Чер. Он проводил животных каким-то, особенно тоскливым взором.

— Ты хочешь мяса?

Джен протянула ему кусок из сумки с припасами, Черноног машинально взял его, потом опомнился и вернул обратно:

— Нет. Положи в сумку. Сердце охотника ноет о другом…

Ульдэ понимающе улыбнулась, а Сова вполголоса сказал:

— Черу мало этих? Хочет оседлать одного из диких?

Парень досадливо отмахнулся:

— Знаю, знаю… Но, как здорово — если у нас будет много лошадей!

Сова благодушно улыбнулся и заметил:

— А их мало? Прерии еще не видели прирученных животных… кроме наших. Хоть многие из них раньше и были таковыми.

— А эти, именно ими и были! — Ната тоже не скрывала возбуждения. Я вспомнил, как в походе за солью, Элина выказывала свое желание, прокатится на пхае, и скептическое отношение Наты по этому поводу.

— Нет, Маленький Ветерок, — Сова согнал улыбку с лица. — Они уже давно не те, что были когда-то. Они могут убить — быстро и беспощадно! Глаза Белой Совы видели, как подобное стадо растоптало парочку крыс, осмелившихся напасть на отдельно пасущегося жеребенка. От трупоедов не осталось даже костей! Самцы и самки измочалили их в мелкие куски, вбив в землю!

— Они тоже приспособились… — пробормотал Чер. Мечтательная улыбка так и не сходила с его лица. — Как мы, или все остальные. Но память о прошлом у них могла остаться?

— Если и так, то — какая? Ярмо? Скотобойня? Сомневаюсь. Пока что никто из перерожденных ничем не напомнил своим поведением тех, прежних… Нет, Чер. Может быть, — задумчиво ответил ему Сова. — Они и помнят, что-то… Но вряд ли — хорошее. Лучше прекрати мечтать и будь осторожен. Ты считаешь, что уже можешь полностью довериться своему Хорсу, но помни! Удар его копыта, отбросит тебя, по меньшей мере, шагов на двадцать, и встать после него ты уже не сможешь. И твоя беспечность тут не поможет.

— Моим оружием будет не копье или лук…

Сова развел руками:

— Останови его сам, мой брат. Если Черу, что пришло в его упрямую голову, переубедить сможет только вождь. Индеец уже не авторитет.

Я рассмеялся:

— Да брось ты, Сова. Парень весь в облаках. Спит и видит себя во главе конной сотни! Наш масштаб ему стал маловат — так ведь? Стоит ли обращать на это внимание? Все это — разговоры.

— А я читала, что многие копытные падки на соль, или сахар, — Ната вмешалась в разговор. — Можно бы было попробовать приманить кусочком… Да и наши это любят! Вон как возле Тучи увиваются, когда она готовит. Не зря ведь, столько их бродит возле соляных озер!

— Ага, — я спокойно поправил ей челку, вытирая пот. — И еще больше обглоданных скелетов на берегах тех озер.

— Фу! — Ната обиделась и отъехала в сторону. Ульдэ серьезно заметила:

— Ната говорит правду. В тайге мало соли. Олень тоже идет к чуму, лижет снег, на который мочился человек. Откуда знаешь?

— Всего лишь книги… — Ната пожала плечами.

— Ульдэ не умеет читать. В лесу не растут книги.

Ульдэ отвела глаза в сторону — я поймал их на мгновение, и заметил тоскливую молнию в темных зрачках. Уже давно северная охотница не искала со мной встреч, не пыталась остаться наедине, напротив — всячески избегала и старалась отойти.

— Зато Ульдэ многое умеет! — я решил поддержать расстроенную девушку, сделав Нате знак. Она поняла и мягко обняла Ульдэ рукой за плечи:

— У нас нет книг… Но читать, тебя я научу — если будет, что!

Ульдэ, не привыкшая к ласке, недоумевающее посмотрела на мою жену. Та выдержала вопрошающий взгляд с прямодушной простотой — Ульдэ расслабилась и даже полу обняла ее в ответ — жест, в ее исполнении, вообще нереальный…

— Книги — это не главное в жизни. Тем более, в нашей. Ранее мне казалось, что тот, кто пренебрегает ими, несколько ущербен… Но что толку от них сейчас? Умение Чера понимать звериные следы, а Тучи — готовить, нам всем куда нужнее, чем их прошлая начитанность.

Ната скорчила рожицу, но промолчала — она прекрасно понимала, что я говорил это, лишь для того, чтобы успокоить Ульдэ.

— Ульдэ расстроена не поэтому. Ты умный… Скажи тогда — как жить? Старики говорили — никто не знает. Даже ваши книги!