— Дар!

— Что?

— Бугай!

Видя, что я не понимаю, она махнула головой, в сторону нависающей над всеми нами, скалы. Я оглянулся. Мимо нас просвистел канат — его оторвало, и он в мановение ока исчез в черном облаке смерча. Туда же унеслись, вырванные с корнем, все насаждения Стопаря. Да что там… ветром были сорваны и крыши с новых построек! Бревна сдувало с крыш, как перышки — они ударялись друг о друга и пролетали мимо, врезаясь в стены и постройки форта. Одно с маху вонзилось в наш дом — и все сооружение тряхануло так, что я сразу понял — второе попадание разрушит его окончательно!

Смерч, вдруг изменил свое направление — и резко метнулся назад, к скале! Общий крик ужаса вырвался из всех глоток — то была сама смерть! Через секунду над нами вдруг оказалось чистое небо — словно окошко посередине бездны… мы все оказались буквально на дне чудовищного колодца. По краям его летало громадное количество самых разнообразных предметов — бревна, камни, кустарники, мелькали тени животных и крупных рыб — все это на страшной скорости, от которой рябило в глазах!

— Аа-а!

Женщины кричали, как раненые звери! Еще мгновение — и мы тоже должны были быть втянуты в эту неимоверную пляску стихии!

Какое-то время ничего не происходило, даже словно остановилось — внутри колодца… Затем еще раскат, грохот рушащихся камней — смерч так же резко отступил назад и снова оказался на реке, вздымая массы вод к небесам. Рев усилился, стал просто нестерпим — смерч достиг своего пика! Вновь ударил бешеный ветер — и страшная полоса достигла противоположного берега, где сразу стала прокладывать себе широкую просеку в высоко растущих деревьях. Через несколько минут чудовищный столб повернул на север — свирепая и неудержимая, туча стала уноситься вдаль, туда, где возвышались холмы Мертвого города.

И — будто ничего и не было — все прекратилось. Сразу стало ясно. Вновь засияло в прояснившемся небе, багровое светило.

— Бугай! Сынок! — старуха кричала во весь голос. — Бугай!

Мы выскочили наружу. Туча вздымала руки, к уносившемуся вдаль смерчу, и опускалась на колени…

— Бугай! — могучий рык Стопаря перекрыл наши крики. Он бросился к скале, принявшись с руганью раскидывать вповалку лежавшие бревна и шкуры. Навес возле горна исчез — даже следа от глиняного сооружения не осталось.

Все вокруг было покрыто мокрой грязью, и каждый шаг приводил к падению — удержаться на ногах не было никакой возможности.

— Бугай!

Ната тронула меня рукой…

— Я пыталась тебе сказать… Его унесло.

— Что? — я не мог поверить. Но Ната кивнула головой, подтверждая свои страшные слова:

— Я видела…

Форт был почти разорен. Такого разрушения не было с тех пор, как здесь побывали люди Беса — когда они сожгли все, что могло гореть. Все наши постройки, весь наш труд — все порушено, смешано с грязью и тиной. Вновь был завален колодец, разметан по бревнышку загон для пхаев. Под обломком бревна виднелась неестественно вывернутая морда жеребенка — он погиб, убитый упавшим стволом.

Сын Стопаря исчез. Скрепя сердце я позволил ему вернуться домой, уступив мольбам Тучи. И, вот… Дождавшись, когда солнце высушит слизь на скале, мы поднялись наверх — в последней и отчаянной надежде на чудо. Отверстие в скале было пустым — сторожка для караульных исчезла, оставив лишь обрывки перетершихся веревок. Все было ясно без слов — его унесло, как уносило и более громоздкие и тяжелые предметы….

Тучу никто не мог успокоить — даже сам кузнец, вмиг постаревший и осунувшийся, только махнул рукой. Причитания женщины до самой ночи не давали никому покоя…

Из степи вернулся Чер — он вел на поводу несколько пхаев, сам восседая на своем жеребце. Хорс испугано припадал ушами и топорщил шерсть на загривке — чуял опустошение, вызванное смерчем, и не узнавал привычных мест. Охотник сразу догадался, в чем дело, по нашим лицам. Он тихо спросил:

— Кто?

— Колибри. Сорвало со скалы. И Бугай… Смерч унес его — может быть, даже на ту сторону. Или, сбросил в реку…

— Я осмотрю местность! На Хорсе!

Я покачал головой:

— Попробуй…

Я был уверен в том, что найти Бугая, следопыту не удастся. Ната не могла ошибиться — он держался за конец веревки и порыв выдернул его из форта, как пушинку… Жители готовились к похоронам — мы надеялись найти тело девушки в травах, прежде чем его обнаружат свинорылы… Кроме нас, в форте присутствовало несколько человек из долины, которые тоже приняли участие в поисках. Наше гостеприимство было всем известно, и им нередко пользовались охотники прерий. Вот и сейчас они взирали на все разрушения с болью в глазах — это была и их потеря, не меньшая, чем наша… В долине все больше начинали считать наш форт центром — соответственно, терял свое значение поселок у озера. Только удачное месторасположение последнего давало ему преимущество перед нами — и не более того.

Сова советовал принимать к нам как можно больше желающих, чтобы увеличить численность населения. Но мне не по душе была эта идея — хоть я и понимал ее неотвратимость… Период всеобщей анархии не мог продолжаться вечно — в массе своей, люди просто не были к нему приспособлены. Даже сам индеец, хоть и ратовал, за то, чтобы никто не мог навязывать ему свою волю, сам признавал и более того — убеждал меня, как можно скорее стать по настоящему старшим в долине. Постепенно к этому склонились почти все вожаки становищ. Это была не самая легкая ноша — и я не торопился ее на себя накладывать…

Кроме Колибри и пропавшего в вихре сына Тучи, более никто не серьезно не пострадал. Несколько незначительных ушибов, синяков да ссадин — на них уже и внимания не обращали, привыкнув к подобному за прошедшие месяцы.

Гораздо хуже обстояло с фортом…

Салли вела подсчет всего испорченного и уничтоженного, и ее список заставил меня сжать кулаки от бессильного гнева… Ураганом было взломано несколько крыш из числа новых домов — сказалось нежелание и лень поселенцев, трудится над ними, так, как в свое время трудились мы. Бревна не были присыпаны землей, плохо связаны лианами — и последствия этого проявились в полной мере. Из этих домов ветром было унесено прочь все имущество, и лишь по счастливой случайности никто не погиб — практически все спасались в полуземлянках, вырытых ранее, да в большом доме гостей, построенном основательно и надежно. Было уничтожена хижина поварих, исчезли некоторые запасы продовольствия, разметаны и безвозвратно испорчены шкуры и заготовки кузнеца, пропали искусно сплетенные сети. Пристань, с которой ловили богатые уловы, была похоронена под массивными обломками — скала, стоявшая в воде и служившая надежным убежищем, наполовину обрушилась! Там же остались и примитивные лодки, на которые так уповал Бен.

Была обрушена кузня, вылетело и разнеслось далеко вокруг, с таким трудом заготовленное сено. Горы песка, ила и грязи покрывали как форт, так и все пространство возле него на сотни шагов во все стороны. Смерч не все забрал с собой, по злой иронии оставив нам худшее из того, что собрал в своем чреве. Во многих местах покосилась, а кое-где и была обрушена бревенчатая основа — в крепостной стене зияли дыры.

Туча, с невидящими глазами, уже молча, сидела на земле, покачиваясь из стороны в сторону, словно маятник. Стопарь стоял рядом — почерневший и насупившийся. Док, весь прошедший вечер пытавшийся облегчить ее муки, обреченно махнул рукой — боль матери, лишившейся сына, заглушить было нечем… Лада помогала ему перевязывать раненных, возле нее крутились вездесущие девчонки, на этот раз удивительно притихшие и немногословные. Я приказал мужчинам отыскать источник и нанести воды — чистка колодца могла занять немало времени, а вода требовалась уже сейчас.

Ко мне подошел Сова.

— Мой брат опечален…

Голос индейца вывел меня из того оцепенения, в котором я словно пребывал, выводя перечень бед, нанесенных ураганом.

— …Но он спокоен. Раньше Дар был более…

— Впечатлительным? Ты сам хотел, чтобы я стал вождем. Вот я им и стал…