— Нет! Не надо!

Ее кожа была покрыта мелкими бусинками пота — самый настоящий страх! Но со мной творилось что-то жуткое — я просто хотел ее рвать, кусать, и даже — убить! Не обращая внимания на крики и стоны, я грубо развел ее ноги широко в стороны — и отчаянный крик разнесся по лесу, заглушив все звуки вокруг! Но это меня не остановило… Мои руки наносили жестокие удары по открытому телу, мяли и тянули на себя бедра — я вбивал свой член в ее тело, самым жестоким образом наслаждаясь властью над ним и той болью, которая она испытывала при этом.

— Зверь!

Ее крик был только в сладость — я даже гордо приподнялся над поверженным телом изнасилованной девушки! Но услышанные стоны понравились — и я, оставив ее лежать, стал наносить по ягодицам удары ладонью. Мне казалось при этом, что на кончиках пальцев выросли когти — на нежной коже оставались алые рубцы и даже полосы. Вскоре вся поверхность ее ягодиц была сплошным кровавым пятном — и я вновь склонился над телом. Очередное проникновение было встречено новыми стонами, на которые я так же не обратил никакого внимания. Это была моя добыча! Это я был ее хозяин! Это был я — настоящий хозяин этого леса, этих трав и этой земли!

— Дар…

…Сквозь кровавую пелену донесся чей-то знакомый голос…

— Дар! Очнись!

С трудом раздвигая веки, я силился осознать происходящее — и испытал ступор, увидев окровавленную девушку, сидящую на коленях рядом со мной.

— Что с тобой?

Она как-то пристально посмотрела мне в глаза…

— Что случилось? Где мы?

— В лесу. Там, где и были.

— А это? — я указал на изорванные лоскуты ее одежды и ноги, покрытые багровыми полосами.

— Ты на самом деле ничего не помнишь?

Я вынужденно признался:

— Не совсем… Кажется, я кого-то пытался убить… или съесть? Но почему, кровь на тебе? И эта одежда…

Она опустила голову вниз:

— Ты не помнишь…

Я встал на колени. Стало более понятно, что здесь недавно произошло что-то страшное… Помятая трава, разбросанные обрывки шкур, сгустки крови на мхе, заплаканные глаза Наты…

— У меня какой-то провал в памяти… Ната, неужели… это я?

— Да. Ты.

Она вытерла грязной ладонью лицо.

— Это был ты… И теперь я точно знаю, что в тебе проснулся Другой. Тот, который был спрятан до сих пор, но чье присутствие, я ощущала все время, какое тебя знаю.

— Другой? …О чем ты?

Она грустно, но твердо приложила мне палец к губам:

— Ты становишься иным. Возможно, подобным тому, кого мы видели с тобой в Провале. И за кем ты сам охотился…

— Это невозможно!

— Это уже произошло! — Ната указала вокруг себя. — Все, что ты видишь — это ты. Никого не было, только мы двое.

— Ты хочешь сказа…

Она кивнула.

— Ты превратился… я не знаю, как это объяснить. Внешне остался прежним — но в твоих глазах уже не осталось ничего человеческого. И я не смогла тебе помешать — именно из-за этого. Ты даже не представляешь, какой это был ужас…

До меня понемногу стало доходить понимание случившегося…

— Что… я сделал?

— Пока — ничего. Ты просто напомнил мне, кем я была.

Я попытался ее привлечь к себе — раскаяние за совершенное, хоть и выпавшее из памяти событие… Ната мягко уклонилась.

— Не нужно. Было очень больно, очень! Страшно — наконец. Но это была я — и, на этот раз, все, может быть, обойдется… На твое счастье. И мое… тоже. Если люди в форте узнают — тебе придется уйти. Или тебя убьют.

— Я все равно ничего не понимаю…

Она встала и, поискав вокруг, набросила на тело кусок накидки — тот едва мог скрыть ее наготу. Но иного не нашлось — вся одежда Наты была разбросана на земле в мелких кусках.

— Эту кожу порвать совсем непросто, — она предвосхитила мой вопрос. — Но в твоих пальцах она трещала, словно бумага. Я всегда знала, что ты сильнее, чем кажешься внешне… Но не могла и представить, каким ты можешь быть… в подобные моменты. Ты едва не оторвал мне ноги…

— Ната?

— Дар, помолчи пока… Дай мне собраться с мыслями, — она торопливо собирала обрывки и пыталась связать их в узел. — В форте скажем, что на нас напали. На меня — напали. А ты подоспел слишком поздно. Если будут спрашивать — кто? Ответишь, что это был кто-то из перерожденных… пусть лучше подозревают их, чем тебя.

— Ты про Лешего и его селение?

— Да. Мне неприятно это… но иначе нельзя. Пойми же — никто не должен ничего знать! Никто! И, более всего — Элина…

— Я, кажется, понял…

Страшная истина понемногу стала до меня доходить… Смутные куски — крики девушки, звериная жестокость, жажда крови — это всплывало волнами, создавая общую картину случившегося.

— Я… Я. Нет, это невозможно!

Ната зажала мне рот:

— Не кричи! Мы и так здесь слишком долго — могут послать, кого-нибудь, на поиски. К их приходу мы должны все убрать — тогда можно попытаться придумать, что-либо, другое… Просто, купалась в пруду, одежда лежала на берегу… ну и пропала. Вот и все. А ссадины получила, из-за того, что в воде кто-то напал. Это лучше, чем говорить про людей Лешего?

— Пожалуй… Только холодно для купания.

— Пускай. Люди стали не то, что прежде — все закалены и не боятся простуд. Кстати. Твоя одежда более-менее цела, значит — пострадала только я, когда ты меня вытаскивал из воды. Ну… будут опасаться купаться здесь — и все. Бен наверняка попытается прочесать пруд бреднем — на этом и успокоятся.

— Ната, людям мы объясним. А себе? Если это было так, как ты говоришь…

Она на миг замкнулась, потом решительно тряхнула волосами и подошла ко мне:

— Ты — мой муж. Чтобы ни случилось. И, знаешь… прости меня за этот скандал. Я не могу спокойно видеть любого, если у него в глазах плещется водка, или видна доза кайфа. Это сломало мне жизнь! Ты помнишь. И еще… Вначале, когда ты сейчас лежал… после всего, я достала нож. Ты был в волоске от смерти.

Она замолчала. Я сглотнул, понимая с каким трудом, она находит в себе силы — это говорить…

— Но я быстро опомнилась! И потом, подумав обо всем, догадалась, что это был не ты… вернее, ты — но не тот, которого я знаю. Все-таки, Тот день не прошел бесследно — для тебя. Ты не просто так сумел остаться жить… Помнишь, свои рассказы, как ты выжил, в Тот день? Обычный человек столько не смог бы вынести.

— Я не…

— Ты — человек! — она не позволила мне закончить. — По крайней мере — сейчас. Почему вдруг это вышло наружу — я еще попробую разобраться. Знаю точно одно — толчком могло послужить именно ваше, со Стопарем, неумеренное возлияние…

— Не только.

Настал черед удивляться Нате. Я быстро рассказал ей о попытке отравления. Потемневшие глаза девушки, ее нервные вопросы, убедили меня в том, что покушавшемуся, лучше будет не попадаться ей на глаза…

— Что ж, возможно, что это тоже… Док пичкал тебя противоядиями, а ведь он не до конца знает все их побочное действие. Могло случиться так, что именно все это и послужило причиной… Есть и второе предположение — ты, в силу своей, скажем так, исключительности… реагируешь на алкоголь именно таким образом.

— Не сходится. Я постоянно таскал с собой фляжку с коньяком — забыла? И пил из нее, при случае.

— Да, не сходится… — Ната вдруг вскинула глаза. — Но это не факт. То был коньяк, водка… а это — пойло, изготовленное Стопарем невесть из чего. Так что, пить тебе все равно — нельзя! А вот насчет фляжки… что-то в этом тоже есть. Но кто мог ее взять у тебя на виду, да еще и добавить туда змеиный яд?

Я только, молча, кивнул — убеждать, после того, что было, больше не требовалось…

— Не кори себя так сильно, — она скупо улыбнулась, видя замешательство на моем лице. — Это был ты… и даже такую боль я согласна вытерпеть. От тебя. К тому же… так было надо.

— Надо?

— Дар, ты не в состоянии понять всего. Кстати — я тоже. Но, попытаюсь объяснить… Мне нужно было это испытать. С тобой. Я столько раз тебя об этом просила… Помнишь поговорку — клин клином вышибают? Грубое сравнение. Но сейчас, как раз к месту. Ты всегда был нежен со мной… с нами. Лишь иногда — и также странно, менялся, становясь жестким и грубым. А я хотела иного…