На том месте, где обнаружили шкуру, Черноног, прочел на земле то, что ускользнуло от зрения Дока. Волк поранил Сову, причем серьезно. Засохший окровавленный след тянулся среди буро-желтой травы и мха, и исчез лишь тогда, когда на их пути встретился ручей. Они пошли по следам дальше, вплоть до временного шалаша индейца. Совы там не оказалось — Чер заключил, что шаман, превозмогая боль, направился к Змейке, туда, где находилась Стара….
Ясная Зорька очень обрадовалась вестям, хоть рассказ о ранении мужа вызвал слезы на ее лице. Сова продолжал игнорировать юную девушку, и она так и жила в отведенном для них доме.
— Что мне делать, вождь?.. — Зорька печально смотрела на огонь, сложив руки на колени. Она сгорбилась, былой блеск в ее живых глазах угас. От нее веяло усталостью и обыкновенным отчаянием… — Что мне делать? Как мне вернуть его обратно? Я не хотела такого…
— Разве я могу что-то изменить?
Она пожала плечами. Элина, поддерживая одной ладонью разболевшийся живот, тяжело уселась рядом с ней и пригладила подружку, по темным, распущенным волосам.
— Ты с ним говорила?
— Нет. Я искала встречи, даже подстерегла его на тропе! Но он не стал слушать…
— А что ты хотела сказать? — Ната, слегка прикусив губу, опустилась на скамейку, с другой стороны.
— Не знаю… Я виновата перед ним, я хотела просить его о прощении… Но как ему сказать? Зачем, зачем я это сделала?!
Она закрыла лицо ладонями и беззвучно заплакала. Плечи ее тряслись от рыданий, и Ната притянула Зорьку к себе.
— Поговори с ним, Дар. — Элина страдальчески смотрела на меня, я видел, как в уголках ее глаз тоже начинают поблескивать слезы.
— Что я ему скажу, родная… Что?
Мы оставили Зорьку у себя. Ната сама отделила ей угол в нашем доме, завесив часть комнаты ширмой из двух сшитых вместе шкур. По ночам Зорька несколько раз принималась плакать, порываясь уйти обратно, но Ната убедила ее остаться.
Мы все понимали, что отношения наших друзей больше не могут оставаться прежними. Сумасшедшее желание Зойки и натиск Бугая, приведшие к той безумной ночи, поставили точку в семейной жизни индейца.
— Разве ты не понимала, что будет после, Зорька? Неужели действие этой… этих цветов, настолько сильно?
Женщина только опускала голову, пряча глаза от прямых вопросов Наты.
— Он потерял Дину… А потом тебя и меня чуть не убили эти нелюди, в Клане. О чем ты думала? И, уж если тебе было так хорошо с Бугаем, то почему ты не ушла с ним к Лешему? Ты, хоть что-нибудь, помнишь? Может, он опоил тебя?
— Опоил? Нет… Я сама. Я не знаю. Мне стыдно говорить вам об этом…
— Он не заставлял тебя? — Ната продолжала еле слышный допрос, и Зорька, полностью потеряв самообладание, уронила голову на ее плечо.
— Нет. Он большой… и добрый. Но я не люблю его! — она испуганно посмотрела в нашу сторону. — Все произошло случайно! Но Бугай не виноват! Он не заставлял меня… Все было как в тумане, я сама подошла к нему, сама разделась… Это невозможно объяснить, Ната! Это сильнее всех мыслей, чувств, сильнее разума!
— Кто из вас говорит правду, Зорька? — я встал и налил в кружку воды.
— Пей. Бугай рассказывал, по-иному. То, что это он вынудил тебя…
— Нет! — Зорька даже испугалась. — Он не брал меня силой! Не говори так, Дар! Если это услышит Сова — он убьет Бугая!
— А ты, чьей смерти больше боишься, своего мужа, или сына кузнеца?
— Зачем ты!.. — два возмущенных возгласа моих женщин слились в один.
Я отмахнулся, желая услышать ответ Зорьки. Та покачала головой:
— Ничьей… Что случилось, то случилось. Я не хочу, чтобы из-за меня погиб невиновный. Да, я спала с Бугаем, хоть и не могу понять, как это произошло. Но люблю я только своего мужа! Только он! Но Сова больше им быть, не хочет… Он никогда не простит меня.
— Лучше бы он сделал это силой.
По глазам Наты я увидел, что ляпнул нечто такое, после чего со мной долго не будут разговаривать… Она обняла Зорьку и сухо произнесла:
— Не слушай его. Вождь не знает, что говорит… Сова — наш друг, но и ты нам не чужая. Дар не хотел тебя обидеть — мы все в шоке из-за этой истории.
— Я знаю…
Вскоре до нас дошла весть об индейце — некоторые из бродяг, так и не примкнувших ни к одному из селений, побывали возле жилища шамана, где увидели нашего друга. Сова, получивший рану в схватке, стараниями Стары быстро поправился и передавал нам привет. Я вздохнул с облегчением — слова отшельника, каким стал индеец, возвращали надежду на примирение…
После возвращения разведчиков прошло почти два месяца. Прогноз Дока начал быстро оправдываться — с каждым днем становилось прохладнее, вначале незаметно, потом все сильнее и сильнее. Небо все чаще становилось непривычно хмурым, все затягивало темными облаками, и тогда лил дождь, несущий с собой стылый ветер. Прерии, словно пропадали в туманной дымке, от водной взвеси, охотники возвращались из степей ни с чем — все животные прятались в травах от падающих капель и не желали показываться наружу. Из запасников стали доставать хранящиеся там шкуры, старые куртки и теплые накидки. Теперь уже не приходилось, как раньше, прятаться от горячих солнечных лучей — скорее наоборот, их стало не хватать. По ночам нередко приходили заморозки, и тогда все в округе покрывало белесым налетом инея. Осень вступала в свои права, тревожа всех своей непредсказуемостью.
Но так было не всегда. Иной раз, словно вспоминая летний жар, солнце выглядывало из-за туч и все покрывало живительными лучами.
Напоследок, погода решила нас порадовать. Вновь вернувшееся тепло, растянулось на пару недель — как прежнее, «Бабье лето». Это был очень благоприятный момент для загонной охоты — предприятия, о котором я уже давно договаривался с соседями. Дал свое согласие Леший, должны были присоединиться люди Травника, несколько случайных охотников, постоянно посещающих Низины, а также Сова, неоднократно сам постоянно подбивавший меня к такому роду деятельности. Шаман объявился внезапно — вышел из трав и просто прошествовал в форт, отодвинув замешкавшегося Будду. Он не стал заходить в свой дом — сразу выискал меня и стал говорить о деле, словно ничего не произошло, и он не отсутствовал столько времени. Увидев его холодное лицо, Зорька мгновенно ссутулилась и ушла прочь…
Всего набиралось около восьмидесяти человек — вполне достаточно, чтобы охватить степи полукольцом на довольно большое расстояние. Нужно было только провести разведку. Так как мы не хотели переходить Змейку, и добывать животных на территории, где обретался Святоша, решено было отыскать подходящую пропасть, где-нибудь, возле прибрежных холмов. Там иногда встречались приличные расщелины, опасные из-за своей незаметности даже для самих охотников. Следовало уточнить их нахождение, определить место каждого участника, а главное — отыскать стада, которые должны превратиться в будущие шкуры и мясо.
…Кругом кипела жизнь. Тысячи, десятки тысяч всевозможных цветов, растений, трав, распространяли дурманящий аромат, жужжали и проносились мимо лиц насекомые — приходилось иной раз уклоняться, чтобы не попасть под удар крупного крылатого жука, или зазевавшегося шмеля. Все они увеличились в размерах раз в двадцать, укус подобного гиганта мог запросто вывести из строя на неделю! Под ногами вилась быстро растущая бахрома — еще одна причуда флоры, превращающая обычную землю в какой-то мохнатый ковер. Ветер проносился по верхушкам растений и шевелил их, создавая впечатление волн, склоняющих травы то в одну, то в другую сторону. Где-то вдалеке виднелись крутые спины козлов, скачущих по мхам так легко и свободно, словно под ними была беговая дорожка — еще одна особенность нового мира. Их округлые полу-лапы, полу-копыта, гораздо лучше наших ног стали приспособлены для путешествий среди трав. Иногда мелькали смутные тени от пикирующих с поднебесья птиц — также, изменившихся столь сильно, что мы уже не могли понять, кем они были ранее. Но то, что многие из них предпочитали охотиться не на насекомых, а на более крупную добычу, убеждались постоянно. Вот и теперь, заметив в просвет между деревьев, как стремительный ястреб слетел вниз, мы услышали резкий клекот и писк — упавший с неба хищник взмыл обратно с отчаянно запищавшим кролом. Зверек выглядел мелким в могучих лапах — птица, способная атаковать этого, отнюдь не маленького грызуна, была более чем в три раза крупнее самого крола.
