— Думаешь, поможет?

Док пожал плечами:

— А ты сомневаешься? Эпидемия так и попала в долину — с погибшими людьми. Они заболели, умерли и были съедены трупоедами. Если мы оставим, как есть — все повториться. Надо сжечь. Или, их похоронят крысы…

Он вздохнул и замолчал. Я не спорил — запас выживаемости у крыс, по общему мнению, являлся самым большим, из всех сохранившихся и перерожденных существ, которые населяли долину. Но, что тоже точно было нам известно — даже это не помогло им перед неумолимым лицом эпидемии.

Есть вместе с жителями поселка не стали — все устали так, что повалились кто где, прячась от запаха в сени кустарников. Вскоре Ульдэ, едва держащаяся на ногах, поднялась и пошла на околицу — смотреть за подступами к поселку. Я не перечил — время, отведенное на отдых, было минимальным. Оставшихся придется поднимать еще до наступления темноты — следовало собрать всех в одно, более безопасное место, а кроме того — сжечь тела в овраге.

Волос, вернувшись из оврага, молча, кивнул. Все готово…

Ночь провели плохо. В овраге страшный запах соединился с запахом гари, ветер принес его на берег и от него у всех без исключения заболели головы. К тому же, появились незваные гости — около тридцати крыс-трупоедов, лишенных поживы, метались у края поселка, угрожая неосторожным. До самого утра они тревожили сменяющихся караульных, а один раз даже попытались прорваться в сам поселок. Пришлось принять короткий бой — пять серо-бурых бестий осталось лежать со стрелами в хребтах, остальные удрали.

Решив задачу с лечением — наши девушки обошли всех, и каждого заставили выпить настойку Дока и обмазать потемневшую кожу смесью песка и масла! — следовало решать и другую, с питанием. Вчерашние джейры уже были съедены без остатка, а люди, почувствовав себя лучше, стали смотреть на наши мешки голодными глазами. Я велел Свистуну отправиться на берег — там еще остались несколько подтопленных плотов, на которых местные выходили на озеро ловить рыбу. Взяв более-менее двигающихся помощников, из числа опытных рыболовов, Свистун увел их с собой — и мы надеялись, что к обеду он хоть что-то принесет, так как отправляться на охоту я не разрешил. Возле поселка кружили целые стаи хищников, крайне осмелевших за последние дни, и рисковать жизнями своих людей у меня не было никакого желания. Обыскав все землянки и найдя скудные остатки пищи, мы разделили их на порции и выдали тем, кто еще мог жевать. Другим, ослабевшим настолько, что бульон приходилось вливать чуть ли не силой, следовало ждать улова Свистуна…

Док, обойдя поселок по периметру, указал мне на жуткое состояние землянок и сделанных кое-как, шалашей. Я пожал плечами — люди поселка не особо задумывались над жилищными условиями и довольствовались самым малым. Теперь же, эти землянки в большинстве своем обрушились, кое-где даже похоронив под земляными сводами их же хозяев… Что до шалашей и укрытий из шкур, напоминавших типи индейца — многие покосились, погнили или вовсе упали. Только погода пока позволяла людям обходиться таким жильем, но, если наступят холода — все, кто еще жив, замерзнут. А осень, о которой мы все говорили и прихода которой ждали, могла оказаться далеко не мягкой…

Стиснув зубы, мне пришлось отдать приказ подготовить несколько хижин — работа явно незапланированная и слишком хлопотная в данный момент времени. Но те, кто пришел в себя и ждал помощи, не могли сделать этого самостоятельно. Стопарь, матерясь и раздавая подзатыльники еле передвигающим ноги мужчинам поселка, в конце концов, соорудил нечто вроде четырех длинных домов-навесов. Это были крыши, без стен, но уже защищавшие от солнца, или, вполне приличного ливня. На наше счастье и облегчение местных, возле поселка в изобилии росли лопухи, чьи огромные листья заменили собой кровлю. Этого могло хватить на несколько недель — пока не сгниют. Ну а дальше — только сами жители могут создать себе условия для нормальной жизни. Сейчас, пока у них просто не имелось для этого сил, хватит и этого.

На следующий день работа продолжилась. К обеду почти все, намеченное нами, было сделано. Все погибшие сожжены, их вещи тоже, выжившие собраны вместе и среди них даже нашлись те, кто решился взять на себя какое-то управление поселком. А потом, с дальних подступов донесся резкий свист — Волкобой подавал сигнал тревоги!

— Сколько? Кто?

— Около пятидесяти… — Ульдэ быстро собирала разбросанные нами вещи. — С ними Святоша. Это «рясоносцы»! Весь орден, в полном составе! Если они прознали о нас — это война!

Я прикинул наши возможности: Я, Чер, Ульдэ, Ната, Шейла и Джен, находились здесь. С дальнего края уже спешили встревоженные свистом, Волос с Доком, а от озера бежал Будда. На причале вскинулся Свистун со своими рыболовами, и, к общему удивлению, как по команде, редкие и потому сразу заметные мужчины поселка, стали выискивать глазами свое оружие. Ната спросила одними глазами:

— Будем драться?

Я отрицательно качнул головой: Да, мы были готовы к такому исходу, когда выходили из форта, но сейчас… Уставшие от быстрого перехода через лес и прерии, вымотанные за прошлые дни возней с жителями поселка… нет, сражения принимать нельзя! Решив для себя заранее, что битвы не будет, мы разделились, и основная часть ушла на север, готовится к большой охоте. Среди оставшихся, настоящими, испытанными бойцами, среди нас, являлись далеко не все. Не принимать же в расчет пусть и очень храбрую, но, необстрелянную, в кровопролитных схватках Джен, пугливую Милу, или, пацифиста — Дока, который как воин, не годился ни в каком качестве. Что до самих жителей — им, едва передвигающимся на ногах, и вовсе не следовало встревать в эти дела.

— Уходим.

Одна из женщин кинулась вслед:

— Останьтесь! Люди поселка не станут чинить вам зла! И не позволят этого Святоше!

— И что они сделают? Приди в себя… здесь мы чужие. Да и на что способны, едва стоящие на ногах люди? Нет, мы уходим. В помощи нуждается не только этот поселок. А Святоше чужда благодарность… Теперь, пусть он позаботится о том, чтобы накормить уцелевших. Он ведь ваш пастырь?

— Останьтесь! Святоше не нужны люди — только овцы!

— Его слова?

— Да… И не спасать нас он идет — а, пасти!

— Что ж… Это — ваш выбор. Мы — предпочли остаться людьми, а не стадом баранов. Если и вы решите для себя — кем быть? — тогда я вернусь… А уж там, сами думайте — в качестве кого? Духовным лидером я быть не могу — пусть уж лучше Святоша и дальше пудрит вам мозги. Но вот обычным… в качестве вождя — попытаюсь.

Она бессильно опустила руки…

Мы быстро удалялись, не желая показываться Святоше и его приспешникам, на глаза.

— Он подумает, что мы испугались.

Чер недовольно оборачивался назад, сжимая в руках древко лука.

— Нет. Святоша, при всей его самодовольности, вовсе не дурак… К сожалению. Он прекрасно понимает, что мы ушли не из-за страха. Даже сейчас, в таком количестве, мы способны перебить половину его храмовников. Но я хочу, чтобы он увяз в поселке… Понимаешь? Если он не совсем туп — будет вынужден остаться. Людей надо кормить. Вот пусть у него голова теперь болит… Если, конечно, он не объявит, что они должны питаться святым духом.

— Это бы было неплохим уроком для этих, — Чер упрямо указал на тень у деревьев, где оставались больные. — Хорошим уроком! А первый был, когда он их предал — сбежал, оставив без помощи!

— Вот пусть сам и оправдается перед ними… А нам, действительно, нужно спешить.

К вящему облегчению, небо стало затягиваться мрачными, несущими непогоду, тучами. Мало, когда мы радовались им — приходилось искать убежище и пережидать дождь и холод в укрытие, когда оставалось незаконченными столько дел! Но сейчас, предвидя надвигающийся ливень и грозу, я, напротив, чувствовал себя в большей безопасности — ищейкам монаха станет куда труднее отыскать нас, среди потоков воды, смывающей всякие следы среди дремучих трав…

Я кивнул девушкам, помогавшим идти ослабленной Чайке, которую велел забрать, не смотря на ее возражения — женщина выразила желание остаться с жителями, многих из которых она знала и которым хотела помочь.