— Как же, заставишь…

Один из сидящих недоверчиво усмехнулся, буравя индейца взглядом. — Их и нет потому, что люди хотят жить без всяких законов. Собственно, я тоже не совсем понимаю — на кой нам это нужно? До сих пор как-то обходились… Ты погоди, — он поднял вверх палец, указывая на Сову. — Не гоношись… Я сюда пришел? Пришел. И все они — тоже. Послушать — послушаем… А уж, что решим — зависит от того, что предложишь. Так что, давай, излагай дальше…

Сова спокойно заметил:

— Хао. Пусть так. Чтобы не было недомолвок — выслушайте до конца… не перебивая. Потом — ваши замечания и предложения.

Мы с Натой немного удивленно смотрели на индейца — он выражал свои мысли без присущего ему иносказания… и это было так же непривычно, как и нормальная речь остальных участников.

— Вот именно! — с места буркнул нахохлившийся Святоша. — Мое первое замечание — почему именно ты взял на себя право вести это собрание? Что, в долине нет нормальных людей, не превратившихся еще в дикарей? Если есть — а я вижу, что таких большинство! — То давайте поручим это, более достойнейшему… И так все знают, куда вы с Даром метите — всех под себя подмять! Не будет такого! Не хватало еще, чтобы спасшимися по воле господа нашего, всякие ряженые правили!

Сова, не меняя тона, вновь глянул на монаха:

— Мы лишь созвали вас сюда. Вместе обсудить наше будущее. Помогли собраться, вызвав к этим холмам. Если бы ты сообразил сделать это сам — мы сейчас находились бы в поселке у озера.

— Нам и теперь ничего не мешает туда пойти! Нас — больше, чем в любом другом месте! И решать, что делать и как жить, нужно там, где глас божий был услышан и сохранен… а не в этом вертепе!

Святоша метал на меня и Сову неприязненные взгляды… Но запал монаха не встретил отклика — в долине многие были наслышаны о трениях между ним и индейцем, практически не делая выбора между ними обоими. С места поднялся Леший — и сидевшие рядом невольно подались в стороны. Вид вставшего на ноги, угрюмого и столь непохожего на остальных, человека, внушал если не страх, то неприятие…

— Хватит, монах. Собрались, и собрались. Место менять — время терять. А поговорить и здесь можно. И вот что… Пусть сначала Сова, или Дар, изложат, что хотели. А уже потом принимать решения будем. А до той поры — не вякать, почем зря. Все согласны?

Нестройный гул и поднятые руки послужили ответом, признавая предложение перерожденного. Он повернулся к Святоше:

— Ты понял? Помалкивай… пока.

Монах съежился, но огрызаться не стал, нервно перебирая самодельные четки в ладонях.

— Главная причина, по которой мы здесь находимся — чума. Можно называть ее как угодно, суть от этого не меняется. Стара посоветовала отправить в горы разведчиков, на поиски целебного средства, способного остановить эпидемию. Это должен быть хорошо оснащенный и многочисленный отряд. Найдет он то, что нужно нам всем — хорошо. Не найдет… Что ж, по крайней мере, мы попытаемся. Иного способа спастись нет.

— Кто поведет?

Вопрос прозвучал от крупного мужчины, сидевшего несколько особняком. Я посмотрел на него, пытаясь вспомнить. Не было, похоже, что раньше мы встречались….

— Чер. Это охотник из форта.

— А почему твой будет старшим?

— Он был там. Вместе с братом. Чер лучше всех знает дорогу в горы. Ему и вести остальных.

Пронесся легкий шепоток… Леший хлопнул ладонью по колену:

— Я хочу напомнить о недавних событиях… — он встал и вышел в центр. — Нет ни одного селения, где не пролилась бы кровь, и виной тому послужили не дикие звери, но, куда более дикие — люди. Они не были одеты как Сова, они не воздавали почести духам гор и лесов, не выражались о себе в третьем лице… Нет, их речь была всем ясна и знакома — даже более того, гораздо привычнее диковинного в наше время, настоящего индейца. Но от этого они не стали лучше. И, лишь за малым, они не перебили всех мужчин в долине, не изнасиловали всех женщин и девушек. Чтобы остановить этот беспредел, его люди, — он указал в мою сторону. — Он сам и Сова — а также, пришедшие к ним на помощь, некоторые жители долины, вступили в борьбу. Вы все знаете, чем это закончилось. Трупы из Клана давно растащены среди скал трупоедами, а оставшихся нашли и перебили в лесах и прерии. Больше в долине никто не угоняет людей рабство, не заставляет ложиться под толпу подонков… или не так? Я вижу, по вашим лицам, то, что каждый хочет сказать. Не надо. Помощь требовалась тогда, когда они, загнанные Сычом в Низины, сами едва не стали кормом для диких собак. И когда штурмовали Клан, где из всего нашего отряда после битвы осталась лишь половина… Если бы тогда, все мужчины прерий, не прятались по кустам в ожидании конца, с бандой покончено было гораздо раньше. Но этого не произошло — и вышло так, как вышло. Я не упрекаю вас в этом, но напоминаю… Хочет ли, кто-нибудь, подобного повторения впредь?

— Мои охотники нашли вход в эту чертову шахту, и закидали ее камнями. Даже если там кто и был — больше не выберется.

Я обернулся к крепкому мужчине, одетому в шкуры рыси. Такие звери встречались только у самых подножий заснеженных гор, где их край соприкасался с каньоном…

— В них никого и не было, — я вполголоса уточнил примечание охотника. — Все, кто выжил после обвала, потратили немало сил, чтобы вырваться из подземелья. Для того чтобы выйти, они прорубили этот лаз в каменной породе одними кайлами, работая в почти полной темноте и питаясь другими заключенными… Кто бы захотел остаться там, после того как они вырвались на свободу? Но пусть так…

— Договаривай… — Люди вновь обернулись к Лешему.

— Вы уже стали шептаться между собой! Как так — Дар ставит над вами своего? Но я — за! Я дрался вместе с ним, когда мы покончили с Кланом! И видел каждого, кто на что способен! Можете предложить другого? Нет! Черу вести разведчиков!

— Не пыли… — с места встал один из старшин селения, живущего неподалеку от озерного поселка. — Чер, так Чер. Пусть идет. Раз дорогу знает. А мы — должны этот отряд, как я понимаю, снарядить? Легко сказать… чем? И кем? У меня половина уже слегла. Кому идти?

— От каждого костра — один охотник. — Сова поднял руку. — Этого хватит. Пусть будет готов к походу в горы — одеждой, и припасами. И пусть знает. В походе, слово Чера — закон! Иначе нельзя. Это горы…

— Я согласен.

— И я.

Мы видели недовольные лица Святоши, еще некоторых — но основное большинство одобрило главенство Чера, а также согласилось полностью обеспечить выделенного для похода, человека, всем необходимым.

— Это все? — Крупный стал было подниматься, но Сова призвал всех к вниманию:

— Нет. Долине угрожает не только пятнистая смерть. Сыч был недолго — но след оставил, навсегда запомнится. Допустить подобное больше нельзя! — он слегка повысил голос. — Второго нашествия уголовников, или, какой-либо иной своры, долине не выдержать… Если поодиночке. А раз так — нам нужно объединиться. Чтобы в дни опасности, не оказаться, как раньше, думающими только о себе…

— О какой новой опасности ты тут твердишь? В долине нет больше уголовников, а от зверей мы и сами, как-нибудь, отобьемся. Зачем этот сбор? Законы устанавливать? А на кой хрен нам эти законы? Хочешь вместо Сыча, на наши шеи сесть? Ага, разбежались! Нет больше никакой власти — и не надо! Хватит, нахлебались, по самое некуда! Сдохли все эти начальнички — туда им и дорога! А я воли хочу! Воли! И ни ты, ни Сова, ни Святоша — мне не указ! Живите сами, и не мешайте жить другим! Ярмо вы на меня не повесите — скину вместе с вашими головами! Ясно? — тот мужчина, что привлек мое внимание, теперь злой и набычившийся, прервал его своим криком и глядел исподлобья, сжимая до хруста рукоять ножа…

— Кремень… — кто-то указал на него рукой.

Я вздрогнул. Вот тот человек, что торгует детьми!

— Он располагается со своими, возле самого края песков, дальше только Каньон смерти, — я слышал, как про него говорили мои соседи. — …Нет, в войне участия не принимал… Дань? А как же! Платил, конечно — как и все, кто там поблизости.