— Этот — должен быть отогнан от своих, как можно дальше! Вперед! Он нужен мне живым!

Сам отряд и даже то, что они собрали продовольствие и вновь заставили жителей его нести, меня уже не интересовал.

— Крысы!

Ната резко вскинула руку. Около двадцати серых бестий, по-видимому, испуганные волками, быстро сокращали расстояние между отрядом бандитов и зарослями. Мы спешно отступили прочь — нашу задачу выполняли сами хищники прерий… Несколько тварей метнулось вслед за убежавшим в кусты Мухой. Я бросился за ними — не в этот раз! Отдавать свою добычу трупоедам я не хотел — План требовал иного…

— Зачем мой брат не доверяет эту работу пожирателям падали?

— Я собираюсь повторить… Но, нет. Тебе и всем нашим скво не надо больше этого видеть. Бери всех, кроме Черепа и Стопаря, и преследуй банду до самого поселка.

Индеец кивнул и знаками показал девушкам и Бугаю следовать за ним — после моего ухода он оставался, за старшего. Кроме этого, он должен отыскать и потерявшийся отряд добровольцев Хакера. Наши помощники несколько дней уже не давали о себе знать, и мы опасались, что кто-то, из желтошкурых разведчиков Сыча, нашел их, и подвел под ножи и палицы бандитов…

Крысы уверено шли по следу, они нюхали землю, как заправские собаки и ни разу не свернули в сторону. Того, что мы шли за ними, они не учуяли, иначе, немедленно бросились наутек. Эти твари никогда не нападали, не имея численного преимущества, хоть силой и проворством мало уступали в чем настоящим бойцам прерий — одичавшим собакам. Обычно, они осмеливались нападать, когда их не меньше четырех на одного охотника. Сейчас их как раз и было — четыре.

…Муха стоял в кольце злобных существ и судорожно прицеливался из самострела то в одного, то в другого людоеда… Череп сощурил глаза и жестко произнес:

— Им наша помощь не требуется. Мы можем возвращаться, Дар.

Я секунду промедлил — то, что я собирался сделать, могло отвратить от меня моих же людей…

— Нет. Бейте крыс.

— Что?

— Бейте крыс! Муху — живым! Только живым!

Череп поднял лук, а кузнец — свое массивное и тяжелое копье. Я тоже вскинул лук, но целился уже в бандита…

Бросок копья и стрела охотника пригвоздили к земле двух серых хищниц, две оставшихся немедленно бросились бежать. Я навел лук на задрожавшего уголовника и скомандовал:

— Бросай оружие.

Он вкинул глаза на сурово прищурившегося Черепа, и, выдергивающего из крысы копье, Стопаря, после чего немедленно положил самострел перед собой.

— Я сдаюсь… Сдаюсь!

— Подойди!

Резкий оклик хлестанул его по нервам, как кнутом. Он словно дернулся от удара и приблизился, даже не помышляя о сопротивлении. Я брезгливо сощурился — Циклоп хоть пытался защищаться! Этот — сдался сразу и бесповоротно!

— Ты же их пахан, да? Пощади! Я все расскажу про наших, все сделаю, как велишь!

— Заткнись.

Череп уже вязал ему руки за спиной, а кузнец сосредоточенно обыскивал. Он вытащил у него из обмоток на ноге, спрятанный туда нож и засунул себе за пояс — пригодится!

— Пошли. К поселку.

Стопарь повел пленного впереди себя, подталкивая его древком копья. Я обратился к Черепу:

— Я не смог просить об этом Сову… И, тем более, допустить, чтобы это видели наши женщины. Ты уже знаешь, каким я могу быть. Сможешь ли ты помочь мне и в этот раз?

— Я догадываюсь, что его, — он кивнул в сторону обречено вжавшего плечи Мухи. — Ждет нечто страшное. Ты можешь не сомневаться во мне. Если решил его смерть преподнести так, чтобы у них перед нами появилось еще больше страха — делай, как знаешь. Я давно не боюсь крови — ни своей, ни чужой…

— Хорошо… Если его смерть послужит именно так — я не против. Но я преследовал этого выродка, по иной причине. Это, скорее, месть…

— Мне все равно. Пусть будет месть.

— Ладно. — Я едва сдерживался… — Найди по дороге подходящее деревце, сруби его и обстругай. Мне нужен кол.

Он посмотрел на меня и, догадавшись, кивнул головой.

На подходе к поселку, Стопарь заткнул рот бандиту обыкновенным мхом, набив его до такой степени, что тот едва мог дышать!

— Не подавился бы…

— Я аккуратно… — Стопарь, тем не менее, проверил, как дышит обреченный бандит и с удовлетворением показал большой палец.

Череп принес ствол. Обтесанный томагавком, он был заострен с одной стороны и имел толщину примерно в человеческую руку.

— Вполне… — я не узнавал своего голоса, чувствуя какое-то неизвестное желание рвать жертву голыми руками… — Вкопай, поглубже. Пусть возвышается метра на полтора — этого хватит. Лучше там, на взгорке — так, чтобы хорошо смотрелось из поселка.

Я вернулся к Стопарю. Тот уложил пленного на землю и наступил на него ногой.

— Ты… Стопарь. Короче, ты можешь отказаться в этом участвовать. Это — неприятное зрелище. И жестокое…

Стопарь отрицательно, молча, мотнул головой.

— Как знаешь… Череп! Смажь наконечник жиром, я вырезал с полкило специально, из туши крысы.

Стопарь побледнел, но остался на месте — он, наконец-то, догадался о моем замысле! Но кузнец испытывал к бандитам ненависть, пожалуй, не меньшую, чем я сам. Я услышал, как он выдохнул из себя:

— За Анну!

— Мм!.. — Муха увидел вкопанный кол и тоже все понял. Он стал извиваться под ногой кузнеца, как червь, силясь что-то вскрикнуть.

— Дай ему, пару раз, чтобы не мешал нам, когда станем опускать на кол. Но не до смерти — он должен прочувствовать все, что уготавливал другим. Я слышал, про эту тварь, что он сам большой любитель подобных развлечений…

Стопарь без слов опустил на голову Мухи свой огромный кулак, тот затих. Запах дурно пахнувшего жира поплыл над травами — Череп не скупился, подготавливая кол к приему жертвы.

— Смажь получше. Пусть он пробьет его насквозь! Мы посадим его на острие, а дальше он станет сам себя нанизывать, собственным весом!

Мы связали Муху по-новому — ноги согнули в коленях и притянули к животу. Череп срезал одежду, и все поморщились — от страха и ужаса того, что ему предстоит испытать, бывший палач и насильник обделался…

— Мразь! — Череп с размаху заехал ему в ухо. — Даже сдохнуть, по-человечески, не может!

— А его и ждет нечеловеческая смерть…

Череп вкопал кол, примерно на высоту груди Стопаря — достаточно, для того, что я намеревался сотворить. Мы подтащили бандита к колу, стараясь не выдать себя лишним движением и шумом — поселок находился слишком близко и на возню могли отреагировать охранники. Надрессированные Гривой и Сычом, они уже не были похожи на тех, прежних, свысока относившихся и к жителям поселка, и, к мстителям прерий. Теперь уголовники реагировали быстро и четко, и мы едва успевали скрыться от их бдительных глаз.

— Подымаем!

Забившегося в ужасе бандита с размаху насадили на дерево…

— Теперь, быстро уходите.

Я выждал несколько секунд и наклонился к уху, обезумевшего от боли, зэка.

— Ты же сам любишь так делать, помнишь? Ребят в селениях, своих заключенных — которых ваши главари приговорили! Девушку в лесу… Не забыл еще? А теперь — ори! Ори, что есть мочи, может быть, ваши шавки еще успеют добежать — когда кол выйдет из твоей глотки! Мне кажется, что они быстро поймут, почему ты подох, именно так…

Выбрав момент, я вырвал кляп изо рта бандита. Дикий, жуткий вопль огласил всю округу. Мы выбрали для казни место, просматриваемое со всех сторон — это опасно, но я хотел, чтобы посаженного на кол бандита увидели все. На дикие, нечеловеческие крики, выскочило сразу несколько человек. Их стрелы едва не задели меня — я ощущал спиной, как они спускают курки арбалетов и тетиву на луках. Я не оборачивался, пока не отбежал на безопасное расстояние, примерно метров двести, — дальше бандиты уже ни рискнули удалиться, увидев, как возле меня выросли грозные фигуры моих друзей. Они вернулись назад и обступили Муху, но тот уже полностью обвис на колу и перестал вздрагивать…

— Жаль. Мне казалось, это будет происходить несколько дольше.