Он в ярости сверкнул глазами, но так и не решился отдать приказ о нападении. Пропавшие в никуда, Ульдэ и Ната, замершие в готовности Стопарь и Бугай — мы с Совой, готовые недрогнувшей рукой спустить тетивы своих луков… Элина, похожая на свирепую амазонку и Салли, неожиданно для всех, взявшая копье наперевес. Каждый из нас внушал ужас одним своим видом. Это ясно указывало зэкам, что большая часть вражеского отряда будет перебита, едва сделает лишнее движение. И попадать в эту часть, как я и предполагал, никто не имел ни малейшего желания…

— Мы уходим. — Грев, взявший командование зэками на себя, жестом указал на лес. — Без туфты. Но и ты…Скажи своим, пусть опустят луки.

По знаку Грева, тело одного из близнецов подняли на руки и понесли прочь. Стонавшего бандита со сломанной спиной тоже забрали. Все бандиты сбились в кучку — они явно боялись нападения в чаще… Грев уходил последним, пропуская мимо себя всю непрошенную свору. Он на несколько секунд задержался, внимательно смотря на наши суровые лица, после чего тоже скрылся среди зарослей.

— Это обман! — Салли нервно качнула копьем. — Они есть хитрить! Вернутся ночью!

— Проверим… Сова!

Индеец кивнул, скрываясь в траве:

— Уходите в форт. Индеец проводит пришельцев…

— Хорошо. Не убивай никого. Нам не нужно лишней крови! — успел бросить я ему вдогонку. Возле меня появились обе девушки. Элина, содрогаясь, вдруг прижалась ко мне. Ее всю просто трясло…

— Ну что ты, девочка моя? Все обошлось… И ты у меня молодец — всех успела предупредить!

— Я убила… Впервые в жизни, убила!

Она выронила из рук оружие и спрятала лицо на моей груди.

— Я случайно… нет, я целилась! И попала. Как страшно, Дар!

Я увидел, как Ната, не решаясь подойти, смотрит издалека, и позвал ее к нам. Она подошла и нежно обняла подругу:

— Эли… Элинка… Не плачь.

Она тоже растерялась — просто не знала, какие нужны слова, чтобы успокоить вздрагивающую от нервного напряжения, красавицу. Впрочем, я заметил, что и сама Ната не осталась обычной, невозмутимой — миг напряженности закончился и для всех наступал шок…

— Вы забыли, обе…

И та, и другая вскинули на меня глаза.

— В лесу. Если бы мы не убивали — убили бы нас. Помните?

Ната согласно кивнула и слегка нахмурилась. Все-таки, когда было нужно, она становилась настоящей львицей — свирепой и беспощадной! Я не забыл, как девушка прикончила раненого в предгорье…

— Убила и убила, — нарочито равнодушно произнес Стопарь. — Одним гадом меньше. А раз он у вас не первый — тем более. Что жалеть? Они бы нас не пожаловали…

Мы собрали разбросанные вокруг вещи и отправились в форт. По дороге Стопарь слегка отстал и, сравнявшись со мной, сказал:

— Знаешь, Дар… Я ведь тоже, никогда и никого… Не проходилось, как-то. А сегодня бы — запросто…

— Считаешь, это плохо?

Он пожал широченными плечами:

— А я знаю? Раньше и погрозить кому кулаком боялся — от одного вида, люди в обморок падали. А теперь вот, пришлось. Ты не думай, я не подведу, если понадобится. Только вот, как-то, нехорошо это…не по-человечески.

Я вздохнул, поправляя вязанку на спине.

— Что, натерло? Так давай, я понесу?

— Сам. У тебя вон бревно на плечах! Зря рубили?

Стопарь согласно кивнул:

— Что всем поровну — это правильно. И что тот, кто позади идет, без груза — тоже нужно… Так понимаю, на случайность, если какой зверь напасть решит, будет, кому встретить?

Я молча кивнул.

— Вот, вот… Так, о чем я? Ты мне вот что, скажи. Как ты думаешь — мы сами, теперь какие стали? Как были, или как иначе?

— Поясни.

— Ну, я в смысле — звереем?

Он произнес это несколько грустным тоном. Я понимал, что его не очень-то интересует мой ответ…

— Мы люди, Стопарь. Только звери убивают тогда, когда хотят есть… А люди, когда хотят убивать. Но за всех я не в ответе.

Стопарь переложил свою ношу на другое плечо и вдумчиво продолжил:

— А если мы, глядя на таких вот, как Сыч, сами станем такими? Он ведь прав, как ни крути… И придется нам тоже жить, по их, волчьим законам.

— Нет! — я от злости даже прикусил губу. — Не мели чушь. До седой бороды дожил, а пустой болтовне поддался! Да мало ли, что там каждый бандит на уши вешать станет, что ж, теперь, всему верить? Это они так живут — по своим, кровавым законам. Да и не волки они — а так, шакалы…

— Значит, мы будем по другим законам жить? Так? А по каким, Дар? Кто нам их даст?

Я устало отмахнулся от назойливого мужика, во всем старающегося найти скрытый, потаенный смысл…

— Ты меня устал, Стопарь… Прими все, как есть, ладно? Живешь? Живи… И не доставай. Ну, какая тебе истина нужна? И кто я такой, чтобы тебе ее находить? Ты меня и старше, и опытнее — сам во всем разбираться должен. Что, надо обязательно сейчас демагогией заниматься — это плохо, а это хорошо? Был бы ты туп, как те двое — так лежал уже в кустах… Не усложняй.

Он лукаво усмехнулся в густую бороду и негромко произнес:

— Нет… Ты все же, поясни. Ну, прогнали мы их, а дальше что? Как жить будем? Как жили? Не выйдет. Сыч такого позора сегодня натерпелся — теперь всех со свету сживет, но слово сдержит — банда к нам вновь заявиться! Не сегодня — так завтра…а стычки не избежать. Или, мы примем его условия — как все, в долине! И тогда станем жить спокойно…от оброка до оброка.

— Не слышал я что-то никаких условий.

— Ага. — Стопарь даже остановился. — Я, по-твоему, дурак полный? Ну, не дал ты ему их озвучить — так не факт, что не понял!

— Я их не приму.

— А что так? Крови меньше…

Я искоса взглянул на смеющегося здоровяка и покачал головой:

— Сам знаешь… Не будем мы так жить, как все. И дань банде — давать не станем.

— А ты все ж подумай… — Стопарь неожиданно посуровел. — Я не из праздного любопытства тебе тут покоя не даю. Ты, хочешь того, иль нет — а среди нас всех — первый! И уже многие о том знают. Как думаешь, люди в форт еще придут? Можешь молчать, я сам отвечу — придут! А как думаешь, с чем? Не еда, не жилье — это все, дело наживное… Их другое интересовать станет! И тогда — тянуть больше станет нельзя! Твое слово будет решающим, вот так…

Он вздохнул, вновь перебрасывая бревно на другое плечо.

— Придут, Дар. Это точно. Не мы одни сюда собирались… это ярмо на шею никому не в радость. Скоро объявятся у нас помощники.

Я молчал, не зная, что ответить на неожиданную тираду могучего старика.

— Ты не обижайся. Пока нас мало, живем вроде, как душа в душу. Без ссор, без споров. Ты сам хоть, замечаешь? Что сказал, то и делается. А прав ты, не прав — дело второе. Зато, одно мнение — для всех, и дела для всех, тоже одни. А появятся другие — им привыкать сложно. Не каждый сможет с воли в обузу влезть.

— У нас обуза?

— Ну, не совсем так… — Стопарь досадливо поморщился. — Просто, у них там, везде, — он сделал широкий жест, охватывающий, по его мнению, всю долину. — Привыкли к другому. Каждый, сам по себе… И каждый — сам за себя. А у нас — все вместе. Один за всех — все за одного. Так труднее…

— Я в командиры для всех не набиваюсь.

Он посмотрел на меня недоуменно и хлопнул широкой ладонью по ляжке, отчего из шкуры, свисавшей у него ниже пояса, вылетело вместе с пылью несколько волосков.

— Да ты что? А что нам Натка…жены твои говорили? Что, как ты решил — так тому и быть! Или, не правда, это?

— Правда. Да только не для всех такой уклад годен. Здесь — такой. Там иной. Ты что, как Сова, меня хочешь в вожди произвести? Хорош вождь… едва врага не прозевал! Если б не Элина — они уже всех прикончили.

Он вскинулся и в сердцах остановился, преградив мне дорогу.

— Да пойми же ты! Людям порядка хочется! Хоть, какого ни будь! Что, мало они вынесли за все время? А та анархия, тот беспредел, который везде творится, лучше, что ли? Да в поселке уже все знают — здесь, у нас, в форте, твое слово — закон. И, кто к нам придет — тоже будет считать его законом. Даже ты сам, хоть этого потом, может и не захочешь — а будешь подчиняться собственному слову! Потому что, слово вождя — вождь нарушить уже не вправе. А ты — вождь!