Она подцепила дротиком скользкую массу и стала внимательно изучать. Элина, увидев это, изменилась в лице и скорчила гримасу отвращения. Ната спокойно принюхалась и сказала:

— Точно. В этих жвалах — яд. Посмотрим…

— Пусть совсем сдохнет, — удержал я ее за руку. — Нарвешься случайно, царапина — никакой Док тебя не вылечит.

— Я знаю, — ответила она невозмутимо.

Монстр еще некоторое время вздрагивал и дергался, пока Бугай, которому это надоело, не ткнул его наугад копьем, куда-то в сплетение множества ног и пластин. Оно сразу замерло, будто этим ударом он перебил все жизненно важные узлы. Элина, преодолев брезгливость, присмотревшись, уверенно заявила:

— Здесь его нервные центры — следует запомнить, на будущее…

Мы поняли — при встрече с подобной тварью, следует метиться именно туда. Но что-то не хотелось еще раз оказаться ночью, или, даже днем, рядом с извивающимся черным телом этого невероятно огромного и жуткого насекомого…

— Мне уже и соли не так хочется, — Элина, нарочито равнодушно, кинула взгляд на кустарник, колышущийся от легкого дуновения ветра.

— А придется! — заверила ее Ната. — Мы для того и пришли. Без соли — никак.

— Только не сейчас, — я поспешил успокоить занервничавшую Элину. — Дождемся утра, тогда и пойдем.

— А эти? Приведут сюда всю банду! — Бугай порывался догнать убежавших.

— Забыл, где находимся? Даже если будут бежать до самой площади, без передышки, им, до поселка, минимум, больше суток переть, если не больше. Не марафонцы ведь, в самом деле…

Пока решили осмотреть трупы тех двоих, кто, из четверки носильщиков пал жертвой нападения стремительной твари — заснуть уже все равно никто не мог. Один из бандитов, у которого тварь оторвала голову, лежал, весь почерневший и в странных язвах по всему телу. Его рука так же валялась неподалеку. Элина, увидев язвы, испуганно вскрикнула.

— Что с ним? Ты это имела в виду?

— Вот именно. Яд, — подтвердила Ната. — И это, не так уж и плохо, если вдуматься…

Я с недоумением посмотрел на нее, но промолчал — у девушки явно появились какая-то идея, в которую она пока не собиралась меня посвящать. Второй мертвец скрючился, прижимая руки к разорванному животу. Он тоже почернел и покрылся язвами.

— Да… — Бугай мрачно констатировал. — Этой букашке не надо много усилий, чтобы достичь своей цели. Один раз цапнет — и довольно! Даже, если ты ее победил, то, всего только ссадины хватит, чтобы отправиться вслед за этой дрянью. Язвы, словно печатью выжжены. Такая тварь и с медведем, походя, справится…

Мы с Элиной переглянулись — будь у нас такое мощное средство, кто знает, чем бы закончилось сражение в предгорье? И Угар мог остаться жив…

Прикрыв нос ладонью, — от мертвецов исходил очень сильный запах! — Я склонился над одним из трупов. Сквозь изодранную одежду виднелись наколки, изукрасившие всю видимую часть тела, на пальцах — словно перстни, украшенные довольно замысловатым орнаментом. Судя, по впалому животу — у бандита присутствовало сильное истощение, следовательно, с продовольствием у зэков имелись серьезные проблемы. Странно… При желании, обеспечить себя едой, на просторах прерий не составляло особого труда. Даже те, кто не рисковал выйти в травы на охоту и довольствовался выкапыванием съедобных растений, или, подолгу высиживал на берегу с самодельной удочкой в руках, не оставались голодными. Да, их рацион не изобиловал деликатесами, пока еще доступными нам в силу сохранившихся припасов, но и от голода уже не умирали. А, судя по внешнему виду зэка, складывалось впечатление, что они недоедали, по меньшей мере, последние полгода… причем, сильно! В таком состоянии суметь пересечь горный перевал? Как-то не вяжется…

Я продолжал осмотр, хотя запах, исходящий от тела, становился невыносим. Многочисленные рубцы на плечах и руках — что это? На след от укуса не похоже, такое впечатление, что они оставлены плеткой, с вплетенными в нее шипами. Или, так оно и есть? И Сыч добивался беспрекословного подчинения над своими молодчиками, именно такими методами? Тоже не вяжется — зэки, как бы не боялись «пахана», не стали терпеть совсем уж скотского обращения. Обувь. Каблуки, хоть и стоптаны, но еще держаться. Сами ботинки не развалились от носки — а ведь у жителей прерий, за очень редким исключением, практически вся прошлая обувь заменена на самодельную, сшитую из кусочков шкур.

Больше выносить отвратительное амбре я не мог, и, не дожидаясь, пока меня стошнит прямо на распластанное тело, отошел назад.

— Тоже почуял? — Бугай зажимал рот и нос, отворачиваясь в сторону.

— Это последствия яда… Разлагается очень быстро, видишь — кожа лопается и все течет.

— Гадость… — Элина побледнела, и я вытащил фляжку с коньяком.

— Выпей! Запах не исчезнет, но лучше станет…

— Дай и мне. — Бугай равнодушно относился к спиртному, отказываясь даже тогда, когда, после тяжелого дня, заполненного работой, мы с Беном и Стопарем не отказывали себе в удовольствии разделить по глотку обжигающего напитка — в меру, конечно… Но сейчас и он сдался, надеясь хоть этим перебить тошнотворный запах.

Пока мы пили, Ната, привязав к лицу платок, склонилась над останками сколопендры. Она аккуратно и осторожно принялась вырезать часть туши, возле острых жвал. Все затаили дыхание — одно неловкое движение, и неведомый яд попадет на руки! Последствия предугадать нетрудно…

— Нат…

Я зажал Элине рот.

— Тихо… Не надо. Не отвлекай ее.

Ната, очень осторожно, действуя мелким ножиком, словно настоящий хирург, вырезала из разрубленной туши небольшой кожаный мешочек, наполненный вязкой и отвратительно пахнущей массой, после чего тщательно упаковала последний в несколько слоев ткани и мягких листьев.

— Ты прав, Бугай! Вот ее главное оружие! Хотя и клешни, скажем, достаточно серьезны. Вон, как она лихо руку ему откусила. Ну, что ж… Теперь мы можем уравнять шансы, на иной охоте! — она очень недобро усмехнулась…

Я промолчал. То, что она произнесла, относилось вовсе не к хищникам. Прошлое моей юной подруги, и, волею случая — жены! — давало ей право не щадить бандитов при встрече!

— Не стоит охотиться с этим на зверя, — Бугай воспринял ее слова буквально. — Видишь, как почернели? Кто потом такое мясо есть станет? Фу… меня сейчас вывернет…

— Пошли отсюда. — Я устремился к зарослям. — Хватит терять время.

— Смажьте все наконечники, перед тем, как углубимся в кустарники. — Ната стала суровой и мрачной. — Я уверена — если столкнемся с ее родственниками — эта штука подействует и на них, а не только на обычного зверя. Но мой мешок не открывать ни в коем случае! Смазывайте тем, что осталось на клешнях — на жвалах достаточно яда…

— Погодите… — Элина указала на поклажу, брошенную убежавшими бандитами. Я развязал тяжелые мешки, которые те побросали, прежде чем пуститься наутек. Там оказалось связки сушеной рыбы и шкуры джейров — плод труда ограбленных рыбаков и охотников. Однако, основной груз, как они и говорили промеж собой, заключался не в этом — в мешках лежали наконечники для стрел! Стопарь рано радовался — похоже, его тайник все-таки обнаружен. Грубая поковка явно указывала на неумелую руку, но, наконечники, тем не менее, вполне годились для своего предназначения…

— Ха! — Бугай обрадовано воскликнул. — Теперь это наше!

Я не спорил, подумав про себя, что восхищаться ему предстоит недолго — нам еще нужно тащить в обратный путь собственные мешки, с солью… И, на этом фоне, ни шкуры, ни рыба, ни даже оружие, не стоили ничего. У нас просто не хватило бы сил, доставить весь этот груз домой…

Дождавшись, пока утренние лучи рассеяли мглу, мы подошли к зарослям. На входе, услышав шевеление позади, тревожно оглянулись. На месте недавнего сражения шла извечная работа… Мелкие насекомые, очень похожие на то, что сейчас валялось на песке, стремительно рвали тела и тушу сколопендры, набрасываясь на них с остервенением и яростью, не уступающей самым злобным хищникам прерий. Мы переглянулись: