— И все же, ты — Шаман? — интонации Наты были полувопросительны, полу утверждающие… — Стало быть, служение высшим силам и у твоего народа не могло быть доступно любому и каждому?

— Маленький Ветерок хочет сказать, что индеец становится шаманом для того, чтобы передавать другим волю неба? Нет, у нас это не так… Шаман — это голос памяти, голос земли и воды, звезд и травы, души убитого тобой зверя, крови, которую ты пролил. Шаман не заставляет никого верить — он живет этой верой. Верой в саму землю! Землю, которая имеет множество имен, хоть женских, хоть мужских, и сама является живой!

— Я поняла… — Ната согнала улыбку с лица. — Вы верите в то, что она… Разумна?

Сова неопределенно кивнул, впрочем, этот кивок можно было истолковать по-всякому…

— Скажи тогда, брат мой… Скажи, если Она разумна — почему допустила это?

Мой вопрос прозвучал достаточно тихо — но все мгновенно замолчали, ожидая ответа от сразу помрачневшего индейца.

— Вы, белые, всему стремитесь придать конечное значение… Да, мы верим в то, что Земля жива. Но мы также знаем, что она слишком велика, а мы — слишком малы, и все, что происходит на ней, не связано ничем и никак с нашими просьбами и желаниями… Этим и отличается наша вера от той, что владеет вами.

— Ну, точно не мной… — заметила вполголоса Элина.

— Вы уверены, что ваш бог слышит все ваши молитвы, и чем сильнее и жарче вы их преподносите, тем большего эффекта должны от них добиться. Мы — никогда не просим. Мы — благодарим! За саму возможность жить, и за то, что эта жизнь стоит того, чтобы за нее сражаться! Мы чувствуем землю… Ее боль, ее дыхание, стук ее сердца!

— Да… — Элина, все так же, кутаясь в одеяло, снова подала голос. — Дыхание и стук — точно!

— Огненный Цветок внял ритму шамана, остальное пришло само… А Ясная Зорька показала пример!

Юная девушка застенчиво спрятала лицо на груди индейца. Я невольно подался к Элине — вдруг, красавица захочет тоже скрыть румянец своих щек от посторонних глаз? Мой порыв был замечен обоими — Ната чуть прикусила губу, а Элина, резко отстранилась назад…

Сова, увидев наше замешательство, отослал Зорьку принести воду — а сам обратился ко мне:

— Мой брат рассказывал, как вам пришлось убить нескольких, когда он и Маленький Ветерок наткнулись в лесу на чужаков. Тогда, когда вы вырвали из их лап Огненный Цветок. Вы тогда прикончили не всех?

— Нет, — хладнокровно произнесла Ната. — Один, похоже, смог удрать. А нам хватало проблем и без его поисков.

— Жаль… — вполне серьезно протянул индеец. — Сова хотел бы знать, кто из людей долины поднял руку на человека… Как на добычу. У нас еще никто не покушался на жизнь другого, ради пищи.

— Ты уверен? — я сильно сомневался в его словах. — Разве ты можешь знать все, что происходит в долине? В том же озерном поселке случаи убийства случались не единожды. Помнится, Док говорил нам, что подобное… В общем, на его глазах люди уже поедали людей. Пусть, не в самом поселке, но в долине! Разве можно уследить за всем, что в ней происходит? На этих пространствах легко потеряться бесследно.

— Все оставляет следы, мой брат Дар. Прежде всего — поступки. Если кто-то из уцелевших хочет жить, упиваясь для этого кровью других — он враг Белой Совы.

— Ты более лукав, чем я думал… — я усмехнулся, внезапно догадавшись… — Ты тоже проверял меня, на празднике Мены? Правду ли мы говорили… И смогу ли я убить, да? И, кажется, оказался разочарован, вижу… Не делай удивленных глаз, индеец. Белый всегда хитрее — если знаешь историю, то не станешь спорить.

— Не буду. Хао. Мой брат верно разгадал слова Белой Совы.

— Значит ли это, что ты уже все решил за нас обоих? Можешь не отвечать. Так оно и есть… А за мной и тобой потянутся другие? Но я не индеец, Сова. Я — обычный человек, пусть и вынужденный жить почти что, по твоим меркам. На природе и в борьбе с ней. Я стану призывать всех, сплотится против несправедливости… И неминуемо столкнусь со Святошей, и его бандой? А тогда мне понадобится надежная рука воина, не так ли? Нет, Сова, я ни с кем не собираюсь воевать. Что мне до людей долины? Дай нам, хотя бы самим, приспособиться к тому, что происходит. А те, малость обнаглевшие выродки, водящие дружбу с монахом — зачем они нам? И, если уж до конца следовать твоей же логике — в поселке тоже есть мужчины, которым не помешает доказать свое право на штаны! Надеюсь, от меня таких свидетельств больше не потребуется?

— Мой брат не хочет быть вождем… Стара предвидела и это. Пусть. Нас рассудит время. Но, как бы не опоздать — Святоша подомнет под себя весь поселок и станет прижимать вольных охотников.

— Если они вольные — то ни Святоша, ни, кто-либо, другой, не заставят их подчиниться! А рисковать жизнью друга, ради своих скрытых целей… — это не очень красиво, Сова.

Мы все с удивлением обернулись на вспыхнувшую Элину. Она потупилась и отвернулась в сторону.

— Как знаешь… Вспомни мои слова, когда сам начнешь искать поддержку, мой брат. Но Сова тебе в ней не откажет. Не будем больше. Хао.

Он помолчал какое-то время, из-за чего возникла неловкая пауза. Индеец поднял голову и спросил:

— Все-таки, мне не дает покоя та история. Уши Совы редко слышали подобное. Настораживает вот что…. Мой брат говорил — они ели убитых… Сырыми? Но, даже самые опустившиеся — и поверь мне, таких приходилось видеть! — все же, жарили… Даже человеческое мясо.

Элина вздрогнула при последних словах индейца и закрыла лицо руками. Он, недоумевая, посмотрел на девушку и вопросительно — на меня.

— Что расстроило золотоволосую? Ведь все уже позади.

— Я тебя не предупредил — и напрасно. — Я старался говорить, как можно тише. — У нее там погибла мать…

Он понимающе кивнул и обратился к Элине, которую уже успокаивали Ната и Дина:

— Огненный Цветок познал горечь утраты… Пусть в ее сердце не возникнет боли на то, что вызвал невольно своими речами их друг…

Она утерла слезы и молча кивнула.

— И все же, я не слышал ни одного случая, подобного тому, что был с вами. Люди давно не едят людей — сейчас не умирают с голода!

— Если только… — сухо предположила Ната. — Они остались людьми.

— Что хочет сказать этим женщина моего брата?

— Мне тоже кое-что доводилось видеть… И слышать. — Ната смотрела только на меня. — Так вот… Я была свидетелем одного разговора, случайно… — Она запнулась, увидев выражение моих глаз. Мне пришло на ум, что Ната сейчас станет говорить о своем прошлом — но стоило ли слышать об этом индейцу и его женщинам? Пауза затягивалась — я кивнул. Ната, вздохнув, продолжила:

— Они вспоминали один случай… В общем, зэки, бегущие из северных лагерей, долгое время оказываются вынуждены идти по диким местам, где нет никакой пищи. Чтобы дойти, они захватывают с собой, кого-нибудь, из заключенных, суля ему свободу и прочие блага… А потом убивают. Что-то, вроде живых консервов… Некоторые крики, которые мы слышали тогда, в ущелье, очень напоминают мне речь именно этого отребья.

— Зачем небо пощадило и дало таким второй шанс? Им следовало умереть сразу! Когда-нибудь, я соберусь пойти в Предгорье — посмотреть место, где вы приняли бой.

Я пожал плечами:

— Очень далеко, особенно отсюда. И смысл? Прошло немало дождей, звери уничтожили остатки следов — что ты там сможешь обнаружить?

— Запах страха человека, сбежавшего от ваших стрел! Если он выжил — следы будут!

Мы промолчали. При всем моем уважении к способностям индейца, я вовсе не верил в то, что он сможет кого-либо найти. Все-таки, это случилось не день и не два назад… Да и не хотелось менять маршрута, меня манил наш подвал и спокойная, устоявшаяся жизнь в нем. То, что случилось, уже осталось в прошлом.

— Мой брат, позволь еще один вопрос. Там, в предгорье… Ты впервые убил человека?

— Да. И не скажу, что мне это сильно понравилось… Правда, без помощи Наты и Угара, ничего не получилось. И вообще… Все произошло очень сумбурно. И глупо. Будь они настороже — мы бы здесь не находились. Просто, я заметил в кустах Элину — ее ожидала та же участь. А Ната белела прямо на глазах… Ну и… У самого руки сорвались.