…Банда навалились на стоянку, когда они считали себя в безопасности. Сразу перебили мужчин, а женщин повалили на землю и набросились на них, как изголодавшиеся звери… Элину, на время, спасло только то, что мать успела толкнуть ее в кусты во время нападения. Впрочем, потом ее все равно обнаружили, но, занятые расправой над другими, лишь оглушили ударом палки по голове. Издевательства продолжались все утро, а натешившись, они убили своих жертв и, к ужасу девушки, стали поедать их, еще теплыми… Оставалась только ее мать, которую уже изнасиловали несчетное количество раз, и она сама. Остальное мы знали…

Практически все, кому повезло выжить и дожить до теплых дней, кого-то потеряли на этом жестоком пути. Мы не могли утешить девушку — подобные ситуации, по рассказам Дока, были вовсе не редкость в долине. Разве что, в них не столь часто фигурировали людоеды. И, хоть я и относился к ним с предубеждением, считая, что Док преувеличивает, но смертельная схватка в лесу показала — такое бывает… Этот случай отличался от прочих своими масштабами — погибло столько людей! И тем, что мы видели это своими глазами. До сих пор перед нами вставали обнаженные и изрезанные в клочья трупы несчастных, с явными следами зубов на теле…

Я починил лук Наты, нарезал новых стрел и взялся за изготовление оружия для Элины. Останется ли она здесь, или покинет подвал — девушка должна быть вооружена. Из наших запасов подобрал нож, небольшой топорик, а главное — смастерил еще один лук, считая его самым необходимым оружием охотника нового времени. Теперь уже Ната натаскивала свою новую подругу в стрельбе. На этом поприще, успехи рыжеволосой, красивой девушки были просто ошеломляющими, пока она не призналась, что занималась этим видом спорта почти восемь лет, и достигла некоторых, весьма высоких показателей. Мы могли сами поучиться у нее тому, с какой точностью, граничащей с изяществом и нарочитой небрежностью, она всаживает стрелы в цель. Дротик ей не понравился, зато Элина попросила меня изготовить ей пращу. Я удивился, но просьбу девушки счел уместной — пусть попробует. Сшить из кусочков шкур, искомое, не составило особого труда. Элина набрала несколько округлых камешков и принялась бросать их в ствол дерева, которое мы уже исколошматили своими упражнениями. Камни, с таким угрожающим свистом и мощью, вонзались в древесину, что я невольно пригибал голову… Попадание, подобным образом брошенного булыжника, запросто могло пробить череп любой из крыс-трупоедов. В довершении всего, я сшил для нее новые мокасины и пару широких кожаных браслетов — как защиту рук от удара тетивы, и хранилище парочки метательных стрелок. Последнее предназначалось только для двуногого зверя…

Теперь Элина оказалась оснащена не хуже нас с Натой и могла дать отпор любому врагу или хищнику, вздумай он на нее напасть. Впрочем, оружие — еще не все. Я надеялся, что, хотя бы при встрече с последним, она не оплошает и не растеряется…

Она была невероятно красива! По возвращению домой, Ната помогла ей отмыться, нашла для девушки что-то из своей одежды и, вместе с той, подогнала ее по фигуре Элины. Увидев преображенную Элину, я потерял дар речи… Если Ната, поражала женственностью и скрытой чувственностью, завораживая одним только взглядом своих карих, бездонных глаз, то из Элины била через край ее молодость и свежесть. Отмытые волосы огненной копной были закинуты за спину, в распущенном состоянии достигая колен девушки! Ната сознательно вывела ее в таком виде — знала мою слабость к длинным волосам… У девушки оказались очень тонкие черты лица. В васильковых, живых глазах, светилась энергия и интерес, плохо скрываемый под потупленным взором. Слов тогда у меня просто не нашлось…

Ната оказалась, как всегда, права… Я, продолжая, относится к ней, как к величайшему чуду, дарованному мне судьбой неизвестно за какие заслуги, стал посматривать в сторону нашей невольной гостьи, с плохо скрытым интересом здорового и ждущего самца. Элина быстро почувствовала это и, также, как и Ната, в первое время, принялась кокетничать и дразнить меня, улучая моменты, когда мы оставались одни. Долго так продолжаться не могло. Ната, все видевшая и все понимающая, без всяких предисловий, спросила — когда я, на, что-нибудь, решусь? Как мог, я постарался отвести этот разговор в другое русло, чувствуя угрызения совести…

Как только я увидел, что девушка полностью оправилась от недавних потрясений, мы стали делать вылазки в город — не столько ради развлечения, как для того, чтобы приучить Элину к длительным переходам. Возвращаться в долину мне пока не хотелось — после кровавой схватки в предгорье, угрюмые холмы и редкие уцелевшие стены зданий были даже предпочтительнее цветущих просторов. Мы вместе посетили развалины города, дойдя до обрыва, где я вытащил Нату из пропасти, и где сами едва избежали гибели от нападения огромных кошек. Элина, потрясенная рассказом о наших приключениях, обняла Нату, и та, не ожидавшая такой реакции, вначале с холодностью, а потом и сама, исполнившись внутренней теплоты, прижалась к девушке. Я смотрел на них с улыбкой — мне больше была по сердцу такая дружба, чем неприязнь, которая могла возникнуть…

Элина с недоверием и опаской заглянула в провал — там клубился белесый туман, почти полностью скрывая эту часть города. От былых кустарников и рухнувших строений уже ничего не осталось — сквозь разрывы в тумане мы видели только посверкивающую гладь. Видимо, громадные массы падающей воды полностью затопили землю, на которой мне посчастливилось найти Нату…

— Это невозможно…

— Что? — Ната недоуменно посмотрела на обретенную подругу.

— Невероятно. Такая высота! И вы говорили — поднялись просто по канату? С помощью рук?

— Ну да. — Ната повела плечами. Ей стало невдомек, чему удивлена девушка. Я тоже заглянул в пропасть — и еле сдержался от желания немедленно отойти. Да, страх высоты, как бы там не было, меня не покинул…

— Это не под силу человеку!

Ната вскинула было на нее глаза… и, вдруг, закусила губу. Потом, не заботясь о том, услышат ли ее, тихо произнесла:

— Смотря — какому. Если человеку… Ему — под силу! Мы не обманываем тебя. Это на самом деле, было… именно здесь мы и поднялись.

Элина, с каким-то плохо скрытым испугом в глазах перевела взгляд на меня — и, тоже отвернулась. Мне стало не по себе — обе девочки, не сговариваясь, словно провели черту между собой и мною. И все — из-за этой истории. Я отвернулся… Похоже, проявленная здесь выносливость и сила, сыграла не только в нашу общую пользу. Мне даже стало обидно — что же они, считают, что я перестал быть человеком? Или, действительно, становлюсь похож на…?

Ната, увидев мою реакцию, приблизилась и обняла, ища губы.

— Ты — мой муж. Успокойся…

Элина тактично повернулась.

С каждым днем, я все больше привыкал к нашей новой соседке, и все больше мрачнел, думая о возможности ее ухода в поселок. Я просто не хотел, чтобы она нас покинула… Улучив момент, я сказал об этом Нате. Она долго молчала, и я, потеряв терпение, собрался заняться неотложными делами. Ната остановила меня, медленно кивнув в знак согласия — она тоже думала над этим.

— Значит, ты все решил. Как мужчина и как глава семейства… Да, конечно. Я сама тебе позволила это… Теперь то, что я предрекала, уже не за горами? Ты станешь с ней спать, ведь так?

— Ната!

— Не кричи. — Ната, на удивление спокойно, присела рядышком и провела ладонью по моим губам. — Угар вон вскочил… Станешь. Ладно, пусть так. Все-таки, это ты ее спас, как и меня. Имеешь право.

— Ты говоришь какой-то бред. Ты знаешь, что я не…

— Вот именно. Знаю! Думаешь, я молодая, сопливая девчонка? Но я, не просто молодая… Я опытная — как говорила Карга. Не лги себе, и не лги мне, милый… Что будет — то будет.

— Я не давал тебе повода!

— Не давал. Но тебе и не надо оправдываться. В конце концов — все это, более чем естественно.

— Что естественно?

— Твое желание переспать с ней. Оно просто излучается от тебя, когда ты ее видишь…