Мать Элины, будучи женщиной волевой и решительной, настояла на разведке — сторожка не могла оставаться их пристанищем вечно. В обломках кемпинга они обнаружили троих из ее одноклассников, приехавших на празднование раньше прочих, и, случайно заскочившего лесника, объезжавшего участок и заночевавшего в одном из номеров. Остальные гости сгорели заживо, либо, пропали бесследно, провалившись в разверзнувшиеся трещины, в большом количестве появившиеся повсюду. Не зная, что творится и где искать помощи, они, посовещавшись, решили пробиваться к городу. Но группа и понятия не имела, насколько сложным оказалось это предприятие — все полагали, что до подножья совсем немного… Горы, взметнувшиеся к облакам почти впятеро против прежних размеров, множество новых ущелий, спусков и подъемов, отсутствие прежних дорог и тропок, ставившее в тупик даже бывалого лесника, быстро заставило их отказаться от этого решения. Почти неделя изнурительного, полуголодного пути, вымотала их настолько, что скоро погиб один парень. Он просто заснул ночью и утром уже не проснулся. Они бросили его, не в силах рыть могилу. Еще через день, к ним примкнули обезумевшие жители одного из горных поселков, которым повезло больше прочих. Все они оказались ранены — кто сильнее, кто легче. Не менее измученные и еще более голодные, они только внесли разброд и бесконечные споры, по поводу того, что случилось, и что, в связи с этим, надо предпринимать. Кончилось тем, что все, разругавшись, направились в разные стороны. Мать Лины, будучи женщиной запасливой, захватила с собой на празднование две большие сумки с продуктами. Им удалось их найти и вытащить из разбитой машины, но, к негодованию Лины, почти все отобрали пришлые. Часть мать сумела запрятать, утаив даже от дочери. Теперь выходило, что жесткое решение матери спасло им жизнь. Когда все разошлись, в их группе осталось четыре женщины и пятеро мужчин. В дальнейших странствиях, ни одного, старше пятидесяти и младше пятнадцати, они не встречали…
Все более усиливающиеся холода и странные изменения в погоде, они пережили в наспех вырытой землянке. Питались остатками продуктов и тем, что удавалось найти в разрушенных поселках. Большей частью голодали. В город пробраться уже не пытались — встречающиеся в редких вылазках, такие же, как и они сами, уцелевшие люди говорили страшные вещи. То тут, то там, начали появляться непохожие ни на что, монстры. В одних случаях они нападали на людей и убивали их, поедая погибших. В других, еще более жутких рассказах, сами люди, буквально на глазах, перерождались в чудовищ… Лишь по прошествии какого-то времени, матери Элины удалось установить, что изменения коснулись лишь тех, кто во время ярчайшего сияния, более всех оставался под его лучами. Те, кто оказался в это время в укрытии, или, хотя бы в воде — остались прежними. Но, у некоторых, даже из их группы, стали появляться непонятные наросты на руках и ногах, вытягивались челюсти, менялся разрез и цвет глаз. Впрочем, этим и заканчивалось — изменения касались только внешнего облика, оставляя разум человека. Ни у Элины, ни ее матери ничего подобного не появилось — во время сияния они находились под корнями и землей, где пробыли достаточно долго. Тех же, кто смотрел на многоцветный сгусток пламени в небе, настигла страшная кара — многие перестали быть людьми… Услышав это от девушки, мы с Натой посмотрели друг на друга — по всему, выходило так, что Док прав!
Дни проходили один за другим, и все меньше оставалось надежды на помощь извне. Постепенно они научились находить себе пропитание среди обломков, сгоревших и разрушенных зданий, пробуя все, что только могло служить пищей. Ее стало очень мало, и на ту находились иные охотники. Возникали голодные и страшные стычки — так погибли из их группы еще двое. Тогда мать Элины, ставшая их неформальным лидером, приняла нестандартное решение — уйти из предгорий наверх, поближе к вершинам, где меньше опасность, подвергнуться нападениям собак и крыс. Лесник, так и оставшийся с ними с самого начала, уверял, что там должны сохраниться урочища, где они смогут найти себе пищу. В крайнем случае, он станет убивать животных. У него одного имелось оружие: двустволка и несколько зарядов к ней, которые они берегли как зеницу ока. И, на самом деле, Катастрофа обошлась более благосклонно с лесом у самых вершин хребта. Он был защищен от ураганных ветров высокой грядой скал, и потому уцелел гораздо лучше, чем отдельно стоявшие рощицы. Там обессиленные скитальцы смогли, наконец, обогреться и отдохнуть. Там же нашелся источник чистой воды — они пили ее, обжигавшую своим холодом, как дикие звери… Но вода не могла заменить собой пищи.
От голодной смерти их спас последний из оставшихся парней — лесник, сумев провести скитальцев в более благодатный край, погиб, оступившись в пропасть. Парень, случайно оказавшись среди нагромождения огромных камней, влез на вершину одного из них — и обнаружил на соседнем существо, чем-то напоминавшее оленя. Ему удалось испугать животное, и то упало вниз, сломав при этом шею. Они не задумывались над тем, откуда тот там появился — голодным скитальцам важнее было знать, съедобен или нет, этот неведомый зверь? Главное — пища! Псевдооленя хватило надолго. Животное было съедено практически целиком, изголодавшиеся путники выварили даже шкуру… Мать Элины, методом проб определила, какие растения можно употреблять, без риска отравиться — это добавило в их рацион съедобные корни. Изменения в горах происходили гораздо быстрее, чем в долине. Жизнь возвращалась, но полностью иная… и потому пугающая, и непонятная. На спасение извне никто не рассчитывал — уже всем стало ясно, что произошло что-то, из ряда вон выходящее, и помощи ждать просто не от кого. Болезни, появившиеся хищные звери, стычки с такими же голодными людьми, потерявшими человеческий облик — им пришлось испытать все в полной мере. Бывало, голодать приходилось неделями, тогда от слабости они еле передвигали ноги. Им повезло еще раз — после долгих скитаний, на самом пороге отчаяния и грядущей смерти, они наткнулись на небольшое горное озерцо, в котором сохранилась рыба. Они ловили ее самодельными удочками, острогами, плетенными из веток, корзинками. Там, возле озера, в укромной пещерке, согревая друг друга своими телами и обрывками одежды, они прожили самые холодные месяцы, а всего, считая со дня, когда все началось, прошло уже полгода… К ним прибивались одни, уходили прочь другие. Одни выживали после полученных, жутких ран, другие умирали… Поневоле завязывались быстротечные связи — люди искали утешения в объятиях друг друга. Странно, но не ревности не возникало — хотя нередко случалось видеть, как пары, образовавшиеся вечером, к следующему ночлегу уже выбрали иную половину. Элину спасало от подобной участи лишь заступничество матери — та, как тигрица, была готова перервать горло любому, кто покусится на ее дочь.
С горных вершин они могли наблюдать, как меняется жизнь в долине. На их глазах все покрывалось растительностью, а по ночам они слышали, как где-то по ущельям, в разнотравье, проходят немногочисленные стада переродившихся животных. Они редко охотились — просто не умели, и из рискованных попыток преследований животных по скалам, мало какая заканчивалась удачей. Из-за этого, в группе так и не появилось теплой одежды — они скидывались все вместе, отправляя, кого-нибудь, лучше экипированного, за дровами. В один страшный день половина группы погибла — очередной толчок сбросил на стоянку камнепад. Как только стало достаточно тепло, чтобы решиться выходить из обнаруженной пещеры, мать Элины, после общего совета, решила, что пора отправиться вниз. Она трезво рассудила, что там теперь легче выжить, и, возможно, есть вероятность встретить остатки цивилизации. К этому времени их насчитывалось почти два десятка: несколько мужчин, один из которых хромал и не мог быстро ходить, что затрудняло передвижение остальных, и втрое больше женщин, различного возраста. Кроме Элины, совсем юных девушек не осталось вовсе — все они не выдержали страшных испытаний. Но и очень пожилых, тоже — им еще труднее было вынести ужасы и тяготы нового времени. Однажды, одну несчастную, во время спуска с гор, сбил с ног и задрал страшный зверь, чем-то похожий на медведя. Он разорвал ее на куски, а потом бросился по следам остальных. На их счастье, они успели перебраться на соседний склон, а потом внезапный гул и толчок всех повалил на землю — землетрясение, часто сопровождавшее их среди скал, в очередной раз проявило себя. Чудовище попало в трещину, быстро увеличивавшуюся на глазах, и исчезло там… Это еще больше убедило выживших, покинуть опасные места. Спускаясь в долину, они попали в Предгорье — и оставалась лишь одна ночь среди высоких деревьев и густых зарослей неузнаваемо изменившейся фауны. И они бы дошли, если не лоб в лоб столкнулись с мрачной компаний людоедов… У женщин из оружия имелись лишь обожженные палки, у бандитов — дубины, ножи, а также самодельные луки. Мать Элины, едва увидев некоторых из приближающихся, сразу догадалась, что от этой компании ничего хорошего ждать не приходится. Они бросились бежать. Им и раньше приходилось встречаться с людьми, во многом растерявшим внешние признаки человечности — но от тех удавалось уходить без потерь. Но эти были совсем иными… Они не изменились внешне — они остались прежними, но гораздо более озверевшими, и от них стало уже не так просто ускользнуть. Беглецы уходили от преследования два дня, практически без отдыха. Перед самым бегством, мать Элины устроила перед убийцами преграду — большой костер в ущелье. Мы с Натой снова посмотрели друг на друга — именно его дым мы увидели в горах!
