Имелся еще один момент, на который нам следовало обратить особое внимание — в поселке в последнее время вдруг стали не любить чужаков. Считалось, что их появление вредит оседлым, хотя, те не ловили рыбу в их озере и не собирали съедобных корней в округе. Да и сама Мена, вряд ли могла состояться без участия охотников со стороны. Я, еще слушая Дока, начал смутно подозревать, что это влияние Святоши — только ему было выгодно оторвать жителей поселка от слишком свободного духа, искателей приключений из прерий! Но пока это только домыслы…

Ната надела то самое платье, которое ей подарили жены Белой Совы. В нем она казалась гораздо красивее, чем в тех штанах и рубашке, которые мы сшили для нее сами. Но в таком наряде уже не хотелось носить заплечный мешок, или снимать шкурку с подстреленной добычи…

— Пожалуй, я сниму его, когда мы пойдем обратно.

— Если Сова придет с женщинами — они будут рады увидеть тебя в нем. Но для прогулок по прерии, платье, действительно, не подходит.

Мы вошли в поселок. Возле скопища землянок и шалашей уже шла оживленная перебранка. Там собирались люди и происходили сделки и обмены. Я не хотел сразу погружаться в атмосферу непонятных нам торгов — все же, пришли не совсем для этого. Мы с Натой встали поодаль, наблюдая за толпой на расстоянии.

— Почему у них никого нет на возвышенности? Вдруг, во время праздника, кто-то из хищников вздумает напасть?

— Соображаешь… Нет, потому что нет. Они производят такой шум, что ни один зверь, если он не бешеный, не решиться наброситься на такую большую толпу. Но сторожевых, я бы, вероятно, поставил…

Мимо нас прошло несколько женщин. Они бросали заинтересованные взгляды, но присутствие Угара заметно пугало, и никто не сделал попытки приблизится. Мы держались обособленно, дожидаясь, пока увидим знакомые лица Дока или Стопаря. Сова с его женами пока не появлялся.

— Знаешь, мой милый… Кажется мне, что Док тебе не все рассказал. По-моему, на меня тут смотрят, как на лишнюю!

— У тебя разыгралась фантазия…

Ната иронично посмотрела на меня и томно протянула:

— Да? Вот, убедись…

К нам приблизились две девушки. Они встали напротив, словно невзначай перекрыв обзор. Одна из девушек громко произнесла:

— Меня зовут Шельма. Это Сова придумал. Говорят, это он вас привел в поселок?

— В общем, да — я отвечал немногословно.

— А меня — Тома!

Вторая, намного ниже своей подруги, ростом, как и Ната, но даже еще худее, чем моя подруга при нашей первой встрече. Обе девушки буквально изучали меня своими откровенными взглядами. Они выглядели несколько измождено, а их обноски сильно проигрывала нарядному и чистому платью Наты. Но у каждой за поясом имелось по самодельному костяному ножу, а в руках что-то вроде копий, заканчивающихся таким же костяными наконечниками. Их вид сильно смахивал на дикарок каменного века — если не учитывать порванных зимних сапог у одной, и модельных туфель без каблуков — на второй. Высокая протянула мне руку для пожатия:

— Дар.

— Дар? Это имя? Или Сова тебе дал такую кличку?

— Мой муж не носит кличек!

Ната с некоторым вызовом бросила молниеносный взгляд на девушку. Я слегка растерялся — по тому, с каким пренебрежением и даже ненавистью на саму Нату посмотрела Шельма, становилось ясно — она стремится вызвать ссору. Но это не входило в наши планы… Возникшую паузу разрешила Тома.

— Ты не в курсе? Понятно…

— Что понятно?

Тома повела бровями, чуть улыбаясь Нате…

— Все понятно. Вы же из города.

— И что это означает?

— Ты что, с луны свалилась? То, что у нас мало мужчин! — В разговор вновь вступила высокая. Тон не предвещал ничего хорошего.

Тома примирительно взяла ее за руку:

— Шельма, не возникай! А ты, не сердись… Мы ведь знакомиться подошли, а не дружка у тебя отбивать!

— Отбивать?

— Ну да. Если мужиков не хватает — приходится искать, среди уже занятых. Мы просто поговорить хотели — вы здесь новые, все знают. Но, если ты против, мы уйдем…

— Погодите!

Ната внезапно удержала ее за плечо.

— Что вы хотели? Нет, я примерно представляю — что… Но, почему именно так? С таким вызовом?

— В поселке, да и вообще, в долине, осталось мало мужчин. А кто есть — все заняты. Или, почти все. Не в ходу только старики да дети. А девчонкам… Сами понимаете. Дело не в том, что требуется мужик для секса. — Тома искоса метнула на меня лукавый взгляд. — Я, как видишь, откровенно тебе все поясняю! Это не проблема — они сейчас избалованные, да и ответственности никакой — втащи любую в кусты, только спасибо скажем! Но для жизни… Короче, здесь у всех есть друзья, где на одну, а где и на многих. Если нет мужчины — любой может обидеть! Понимаешь? Любой…

Ната свела брови, заметно мрачнея…

— Интересно… И что теперь — за каждым мужиком очередь составлена? Хорошо тут кобелям — все условия!

— Поживешь здесь одна — по-другому запоешь!

Шельма, встрявшая в разговор, так круто повернулась, что на нас полетели комья земли. Тома неприязненно посмотрела ей вслед.

— Вечно она все испортит… Жизнь нас заставляет так поступать. Думаешь, мне очень хочется по своей воле под первого попавшегося ложиться? Но уж лучше под того, кого сама выбрала, чем под Святошу и его банду…

— А отпор дать нельзя?

Голос невысокой девушки был певучим, словно она не говорила, а выдыхала слова…

— Кому? Им? А что толку… Все бояться. И в долине, если уйдешь, тоже самое. Одной по травам не побродишь. Или, звери разорвут, или другие… двуногие поймают.

Она закусила губу. Ната вновь дотронулась до нее, желая сгладить горечь собеседницы.

— А других способов нет?

— Нет… Ты извини, если что… Шельма немного не в себе — у нее муж и маленький ребенок погиб. На ее глазах, в поезде. Вагоны валились в кучу, а она каким-то образом в окно вылетела. Я тоже там была — сама не знаю, как уцелела… Вот и бродим, с тех пор, вместе — так легче. То тут, то там — везде плохо. Как дальше жить? Хоть бы кто сказал… Ну, а когда немного попривыкли — поняли, что без мужчины одним сложно. Но «приятеля» не заимели — Шельма и близко к себе никого не подпускала, а я… — Тома чуть осеклась. — Все равно, здесь без мужчины одним трудно. Всякий норовит… ну да ладно. Мы же не знали, что он с тобой… Как с женой. Думали, вдруг это случайность. Отец с дочкой, например. Похоже, ошиблись. Хорошо тебе!

Ната, у которой пропала всякая воинственность, дружески протянула свою руку девушке:

— Я все поняла. И не в обиде… Но его никому не отдам!

Они разговорились. Видя, что Тома нашла с нами общий язык, вернулась и вспыльчивая Шельма. Вскоре все трое оживленно болтали, и я присоединился к их компании.

Мы уже имели некоторое представление о жизни поселка из пояснений Дока и Совы. Девушки только добавили к их рассказу лишние подробности. Всего в поселке постоянно находились более ста человек, а по всей долине, если подсчеты Дока и Совы верны — примерно до полутора тысяч человек. И большую часть уцелевших составляли женщины. Впрочем, точного количества не мог знать никто. Девушки, которые бродили по долине гораздо больше него, считали, что Док просто не учитывал все кланы и стойбища. Недалеко, от стихийно образовавшегося поселения, находилась разрушенная ферма. Она полностью сгорела во время катастрофы, но на пепелище остались кое-какие припасы, на первое время. Это и послужило главной причиной к выбору места для постоянного пристанища. На той же ферме люди обнаружили дотла выгоревшую кузницу, где Стопарь с сыном откопал среди пепла и золы уцелевшие инструменты. Первые из поселенцев приспособили их для своих нужд — Стопарь, к вящей радости прочих, оказался умелым мастером на все руки, сразу став изготавливать для жителей поселка необходимые орудия. Настоящей кузни, они, конечно, не восстановили, но умелец вполне сносно отковывал топоры и даже ножи, беря плату шкурами или едой. Так что, отсутствие оружия еще не говорило о том, что его невозможно сделать. Постепенно образовался сам городок, жить в котором было трудно, страшно и сложно. Трудно — потому, что не хватало самого необходимого из столь привычных вещей прошлого, страшно — потому что на людей постоянно совершали свои набеги осатаневшие звери. А сложно — из-за полного равнодушия всех ко всему… Право сильного, хоть и незаметно, понемногу, но все более начинало превалировать над другим правом — справедливости… Лишь самые первые недели, если не дни, люди старались держаться вместе, не делая меж собой различий. Но после… После пришло понимание — прежней власти нет. И не будет. А «прав всегда тот, у кого больше прав». Иными словами — кто сильнее. И многие из-за этого стали покидать поселение. Пока еще никому не удалось заставить подчинить себе остальных — просто потому, что явного лидера среди жителей не имелось, или их было слишком много. В последнее время все большую силу стал набирать пресловутый Святоша, которому поодиночке никто не мог дать отпор. Не потому, что был всех сильнее или умнее — монах сплотил возле себя нечто вроде банды послушников, что никому не нравилась. Но и открыто никто не пытался выступить против, если не считать Совы. Девушки не знали, плохо это или хорошо. Вроде, без твердой руки, все шло вкривь и вкось, но и та, которая начинала всех зажимать, их не устраивала.