— Мы спаслись, это понятно! — опять встрял неугомонный Стопарь. — Ну, попрятались, ну, отлежались. А зверье всякое? А эти овцебыки там, новые? Доктор пожал плечами:

— Откуда я знаю? Я же сказал, это только версия… Да и в сообразительности зверью отказывать нельзя. Потом, если этот чертов свет, действительно, так изменил генетическую информацию, отчего все привычные нам животные переродились в мутантов, то, может быть, он заодно придал им гораздо больше ума? А зверь, обладай он таким даром, сможет выжить куда лучше человека.

— Тогда это как-то не сходится с гибелью динозавров… — Ната тихонько шепнула мне на ухо. Я привлек ее к себе:

— Да кто его знает? Вот ты, живая, со мной рядом, и мне больше ничего не надо…

— А ты знаешь, мне иногда становится страшно… Вдруг, это еще не все?

Не отвечая, я так обнял ее, что Ната вскрикнула и укоризненно посмотрела мне в лицо. Я поцеловал ее глаза. Мы еще долго сидели возле костра, обсуждая планы на затеваемую Совой и Черепом предстоящую охоту, и другие способы запастись провизией. Я видел, что многие отнеслись к этому достаточно скептически и, потеряв интерес к беседе, ушли прочь. Док, явно нуждающийся в свежем собеседнике, подсел ко мне поближе…

— Вы особенные… Не похожи на скитальцев, бродящих по травам попусту.

— Мы обычные. В городе никого нет, кроме нас. И мы даже не знали, есть ли вообще люди…

Он вздохнул:

— Есть. Пусть меня покарает небо, но некоторым из них было бы лучше сдохнуть сразу…

— Даже так?

— А Сова не посвятил вас в наши дела? Похоже на индейца… Ладно, просвещу — в обмен на еще одну лепешку…если согласны?

— Идет.

То, что он потихоньку шептал, подтвердило мои худшие опасения: В долине, а в частности, именно в Озерном поселке, жить становилось сложно. Я внимательно слушал — Сова о таком лишь намекнул…

Вскоре встали и ушли девушки, с которыми разговаривала моя стройная, тоненькая подруга. После этого, Ната, прижавшись ко мне, в конце концов, задремала. Сова, увидев это, оборвал себя на полуслове и предложил мне отнести ее в его шалаш, где уже давно отдыхали две женщины в индейских одеждах, покинувшие место у костра еще раньше прочих. Внося Нату на руках, я увидел, что спит та, которая помоложе, а вторая, пожилая, ждет нас у входа. Видя недоумение на моем лице, Сова пояснил.

— Мой брат думает, что у Совы одна из жен годится ему в матери… Это не так. Та, что встречает нас — жена прежнего вождя рода Сов — Косматого Медведя. Она живет в моем типи, или, уходит в прерии, вместе со своим другом…

Старуха кинула на меня внимательный взгляд и молча вышла.

— Вещая может предсказывать будущее… Чему ты качаешь головой, мой брат?

— Ты говорил про вторую жену… Как это?

— Видишь ли, брат мой, Дар… То, что тебе кажется необычным, всегда было в природе людей. И не только индейцев. Мужчины племени, потомком которого я себя считаю, имели по две, три и более жен. И это считалось естественным. Гибель воина всегда оставляла после себя женщину с ребенком. Кто должен был ее кормить? Старшие мудро решили — она может сесть у другого очага, и там найдет и защиту, и кров. И мужа…

— Да знаю я, друг мой, Белая Сова… Слыхал. Просто, непривычно все это. Твои одежды, слова. И еще, жены…

— А жить так, как ты живешь сегодня — привычно? Сколько лет твоей женщине? Она лишь по виду взрослая, а так — еще ребенок. Ты считаешь это нормальным?

— Тут другое…

Сова усмехнулся:

— Нет, друг мой и брат. Другое… Не лукавь перед самим собой. Она подросток, но ты считаешь естественным делить с ней свою постель. Просто изменились условия, в которых нам ранее приходилось жить, изменились и вы сами. А раз так — все, что было недавно запретно, больше не имеет значения. Никто не станет эти запреты соблюдать, а главное — некому за этим и следить. Есть, правда, некоторые нравственные устои… Но я, Белая Сова, всегда жил по законам своего племени! И они — он махнул рукой в сторону шалаша — тоже. Я говорил тебе, мои женщины были со мной, еще до того дня. Они сами выбрали эту тропу.

— Они не ревнуют тебя друг к другу? — вырвалось у меня.

Сова неожиданно широко улыбнулся, утратив обычную невозмутимость.

— Нет. Мы спим вместе. Тебе этого не понять!

Я вздохнул:

— Знаешь… Не ты первый. Только воочию я такого не встречал. И, если не лукавить — как ты сказал! — наверное, тоже хотел так попробовать. Но у меня как-то не представлялось подобной возможности. Вернее, таких женщин, как у тебя. Правда, даже не вижу, как можно это делать, не стесняясь…

— Если мужчине дороги обе и ни одна не станет претендовать на тебя больше, чем другая. И, совсем хорошо, когда они относятся друг к другу с тем же чувством, с каким ложатся в постель мужа. Тогда стыд исчезает. По-другому, я бы не хотел сам. Белая Сова знаком с обычаем мусульман, проводить ночи в разных комнатах своего дома, обсуждая достоинства одной жены с другой. Знаком не понаслышке… Индейцу это не подходит. Они обе — моя семья.

— Все-таки… Не знаю.

— Забудь об этом, охотник. У тебя есть подруга, у многих — это только женщина… Можно делить кров и ложе, оставаясь далеко. Сова видит — твоя скво, хоть и очень юна, любит тебя! Этого мало? Не всякому так повезло. В долине много женщин, стремящихся опереться на мужское плечо. Но мало — тех, кто по-настоящему, любит своего мужчину. Она надежный, стоящий друг, с которым не страшно в пути.

— Да, — я с нежностью подумал о мирно спящей Нате. — С ней не страшно в пути. И у меня одно желание, чтобы этот путь продлился, как можно дольше…

Индеец перевел взгляд на Нату, потом на меня и неожиданно предложил:

— Белая Сова приглашает своего друга и его скво в свой типи! Он помнит приглашение Дара, но дом его брата находится далеко… Жилище индейца в паре дней пути отсюда, и там мой брат познакомится со второй женой Совы. Твоя скво будет рада ей — они почти одного возраста!

— Ты еще больше удивляешь меня, Сова… Но я не совсем понял, что такое — Типи?

— Ты мог слышать об этом под другим названием. Вигвам, пуэбло, иглу — это все жилища индейцев, но индейцев, принадлежащих к разным племенам и местам обитания. Мой род — кочевые, лесные индейцы. И у меня — типи. Различие видно невооруженным глазом. Ты поймешь.

— Значит, мой брат, ты приглашаешь нас в гости?

— Да.

— Я что-то не заметил, что в долине отличаются повышенным гостеприимством. А после того, как нас едва не растерзали из-за моей глупости — подавно.

Сова спокойно укрыл спящую Нату большим одеялом из отлично выделанной шкуры. Я прикоснулся к нему. Мех приятно и легко струился в пальцах, играя всеми оттенками радуги.

— Это олень. Вернее, то, во что он превратился. Сова едва не погиб, охотясь на него среди горных круч. Такие водятся только в предгорьях — не ищи его в прерии. Я убил его, а мои женщины изготовили из шкуры одеяло. Что до гостеприимства… Мой брат несправедлив к людям долины. Не каждый может справиться с несчастьем. А из тех, кто может, лишь один мне знаком… кому повезло провести зиму с полным складом припасов. У них такого склада не было. Но я не укоряю тебя за это — ты был один. А их — много. Все вместе они могут выжить, каждый сам по себе — погибнут. Если мой брат сожалеет об упущенной возможности рассказать про свои припасы — пусть подумает о будущем этих людей. Впустить их туда сейчас — и судьба долины предрешена. Они уничтожат все, до чего смогут дотянуться…а потом поубивают друг друга. Сова лишь на словах груб с теми, кто не хочет сопротивляться судьбе. На деле, он помогает слабым и учит их тому, что нужно знать настоящему охотнику и жителю разнотравья. И среди них есть достойные люди. Но мой брат не успел заметить всех…

— Что-то новое. Разнотравье — это тоже разновидность индейского наименования прерий? Мне не показалось, что наши недавние собеседники привыкли к этому названию.

— Ты многого не знаешь. Мой брат жил за пределами долины, отрезанный Каменными Исполинами от остальных людей. Они сами дали такое название здешним степям. А прерии звучат лучше, чем пустыня.