— Как ты? — у меня вырвалось непроизвольно…
Она подняла голову — Ната смотрела на воду, пытаясь угадать, где может таиться яма или обрыв.
— Пока иду… А что?
— Скоро топи закончатся.
— Почему? Откуда ты знаешь?
Я указал на пса:
— Угар чует…
— Угар?
— Да. Он стал проявлять нетерпение — разве не видишь?
Ната покачала головой.
— Это же сплошное болото…
Я кивнул.
— Пока — да. Но вода сойдет…
— Когда? — Ната с сомнением смотрела на непрозрачные воды, среди которых мы брели. — Здесь, наверное, собралась вся влага, какая только могла пролиться с неба. Представляешь, что сейчас твориться в провале?
Я поежился, вспомнив чудовищный обрыв и наш подъем по сырой веревке, из бездны…
— Там, где река падает в пропасть, наверное, очень впечатляющее зрелище…
Я криво улыбнулся. Такое зрелище сейчас могло быть везде, на всем протяжении обрыва, ведущего в бездну… Как она могла еще думать, о каких-то красотах, после такого долгого перехода? Совсем не таких впечатлений мы ожидали от этой разведки, входя в узкий проход между скалами и рекой…
— Сходим. Вернемся отсюда и сходим. Я тоже не против, посмотреть. Думаю, на такое зрелище стоило взглянуть — водопад с высоты двухсот метров! А может, и более… Хотя, к нашему приходу домой степи должны снова стать степью… Не вечно же это будет продолжаться? Ты устала?
— Нормально. Я пройду столько, сколько надо. Я выносливая…
Она вытерла грязь с лица и взялась за лямки. Я перевел взгляд на полоску чернеющей земли. Там все отчетливее виднелись вершины, к которым мы так долго пытались пробиться, петляя среди этой равнины.
— Скоро мы дойдем до суши…
— Она не могла добраться до подвала?
— А?
Ната терпеливо повторила:
— Вода… Она не затопила наш дом?
Я понял ее тревогу — случись такое, мы могли вообще не возвращаться обратно… Все наши припасы, попади вода в подвал, могли стать утеряны безвозвратно.
— Не думаю. Наш холм несколько выше других, да и вход, тоже, расположен не в самом низу. К тому же, там нет этих скал, и вода имеет возможность свободно стекать через развалины в Провал… Да и расщелин в земле много, реки, какие ни есть, тоже ведут к пропасти. Правда, во что, после такого потопа, превратиться сам город — понятия не имею. Одно болото мы уже имеем к востоку от руин. Надеюсь, второго, в самом городе, не появиться. Дождя нет почти сутки — и вода, по-моему, больше не поднимается, а стоит на месте.
— Но и не уходит. Откуда ее столько?
— Вероятно, прорвало, что-нибудь, в горах. Один такой потоп меня чуть не утопил. В самом начале… Помнишь, сколько было молний там, над вершинами? После землетрясения могло образоваться новое озеро. Оно постепенно заполнилось водой, и сейчас все это хлынуло вниз, затопив все в округе.
— Если это скопившаяся в горах вода — все объясняется… Но ведь мы не слышали шума от землетрясения?
— В таком грохоте разве можно что-то услышать? К тому же, у меня еще перед входом сюда было предчувствие… и у Угара, по-моему, тоже. Кстати, оно вообще могло быть локальным…
— Локальным?
— Местным. В одном, узко очерченном месте — скажем так, районе, где как раз и скопилась эта вода, произошел толчок. Его последствия вызвали обвал и сход всей этой массы вод, сюда… Могла рухнуть перемычка, до того сдерживающая озеро, или молнии разгромили каменный завал — это не важно.
Она кивнула:
— Ага. Дожди, превратившие нас в мокрых куриц, наполнили озерную чашу до предела, и вода, найдя лазейку, размыла ее… Тогда и никакого землетрясения не надо — вода просто сама проделала себе дорогу! Но каким тогда могло быть это озеро, раз оно затопило практически все степи этой долины? Представляю его размеры!
— Я тоже… — я кивнул.
Ната сдавленно улыбнулась — я заметил, что она с трудом стоит на ногах, несмотря на желание показать, что еще в состоянии держаться.
— Давай отдохнем.
— Нет, — она отрицательно покачала головой. — Я боюсь. Вдруг вода снова начнет прибывать? Мы ведь не знаем истины… Озеро ли это с гор, или что-то еще? Одни предположения… Пока я могу — будем двигаться к вершинам холмов!
Она была права, но у меня сердце обливалось кровью, едва я только представил, сколько ей еще придется месить эту непролазную жижу… Девочка храбрилась — она не хотела быть мне в тягость! А я ничем не мог ей помочь — у самого за плечами немалый груз наших вещей и оружия, без которого мы были просто обречены.
— Ната… — только и смог я, что выговорить ее имя.
Она подняла на меня свои лучистые глаза — в них светилась такая воля и упорство, что я устыдился…
— Я дойду. Если хочешь мне помочь — просто верь в это и… поцелуй меня!
Стоит ли говорить, что ее желание я осуществил, едва она успела произнести последнее слово…
— Посмотри…
Я проследил за ее взглядом — всего в нескольких шагах от нашей возвышенности проплывал овцебык. Животное смертельно устало и время от времени издавало жалобное мычание — ответом служил лишь воющий свист ледяного ветра. Мы не могли ему помочь… Овцебык попытался подплыть к нашему холму, но на полпути вдруг дернулся и забил по воде огромными столбообразными копытами. Что-то, или кто-то, жутко испугал быка, и он, собрав последние силы, еще раз рванулся к берегу… В грязной, абсолютно непрозрачной воде мелькнула стремительная, ящероподобная тень — мы с Натой, даже будучи в безопасности, одновременно отпрянули назад! Бык снова дернулся — и тут же ушел под воду, будто его втянула туда исполинская рука. Поверхность забурлила, окрасилась в бурый цвет — бык вдруг вынырнул, издал жуткий рев и снова исчез в глубине. Но этого мгновенья хватило, чтобы увидеть страшную рваную рану на его брюхе, протянувшуюся от паха и почти до самого горла… Бурун из грязи, воды и крови пронесся в сторону, а я, догадавшись, что у нас лишь несколько секунд, вскочил и подхватил Нату:
— Быстрей! За мной!
— Но там этот…
— Быстрее!!!
Ничего не объясняя, я толкнул ее в воду — пока ящер или кто там мог быть, расправлялся с овцебыком, мы могли успеть добраться до другого холма — а там виднелся следующий, повыше и подальше от этого жуткого места. Был ли этот зверь здесь давно, или появился вместе с водой, уже не имело значения. Если он способен выползать наружу — нас ничто не спасет… Я с содроганием вспоминал тот кошмар, что едва не прикончил нас во время переправы и бегства от крыс — справится с подобным с помощью нашего оружия почти нереально. А этот… судя по той силе, которая уволокла быка на дно, едва ли уступает тому, прежнему, и лучшее, что мы можем сейчас сделать — просто удрать, пока он не вздумал вернуться.
К счастью, направление было угадано правильно. Мы не провалились в ямы, не попали в затон, более того — даже не пришлось плыть! Его величество случай сжалился над измученными путниками… Почти сразу я нащупал ногами довольно твердое дно, и, буквально таща за собой девушку, устремился вперед. Где-то вода доходила до пояса, часто — до шеи, но, по-настоящему плыть не пришлось. Я смутно помнил, что эта, противоположная от места появления монстра, сторона холма, более — и выбрал для бегства именно ее. Примерно через полчаса, насквозь мокрые и замерзшие, забрались на очередной валун и только тогда обернулся. Позади поднималась вода… наше прежнее убежище уже почти было затоплено. Не ящер, так стихия заставила бы нас уйти оттуда, но, соберись мы на несколько минут позднее — и эти полчаса могли стать роковыми.
Ната хрипло произнесла:
— Спасибо ему не скажу…
— И то…
Мы стояли посередине бескрайней затопленной равнины, где тысячу раз рисковали погибнуть, замерзнув или утонув в предательских трясинах. В воде могли появиться прожорливые твари, бороться с которыми уже не хватило бы никаких сил, каждый шаг давался лишь напряжением воли… И все же, наперекор всему, прижавшись, друг к другу в этом внезапном порыве, мы словно черпали новые силы — друг в друге! Они возникали изнутри, наполняя нас новой энергией и желанием выжить для того, чтобы в будущем иметь возможность стоять вот так же обнявшись, всюду — куда бы нас ни забросила судьба!
