Она не понимала происходящего. Так же, как не понимал его и я. Но, если мне выпало скитаться среди развалин, пока сумасшествие едва не превратило меня в зверя, то с ней ничего подобного не случилось. Ната ни разу не ощущала того, что испытал я. Лишенная надежды и связи с людьми, лишенная всего — она продолжала жить, хотя каждый день навязчивая мысль о смерти почти завладевала ею… Кто знает, сколько она смогла бы еще продержаться, не появись я в облике первобытного дикаря перед ее глазами.

— О чем ты думаешь, родной?

— О тебе, солнышко…

— Нет… — она засмеялась, — какое я солнышко? У меня волосы темные, почти черные. Не то, что твои.

— Ну, так и я не рыжий.

— Ты светлый… Свинцовый!

Она расхохоталась и обняла меня.

— Никак не привыкну к твоим волосам… Все время кажется, что они крашеные.

— Я и сам с трудом привык. Мне не мешают.

— Сегодня можно не топить… — Ната посмотрела на очаг.

Я уже приспособился к ее манере неожиданно перескакивать на другие темы и не удивился.

— Не надо. Жарко.

Продуктов, по последним подсчетам, в подвале могло хватить еще на полгода. У многих заканчивался срок хранения. Но мы уже не боялись голода — знали, что сможем добыть пропитание охотой, благо, опыт в этом уже имелся достаточный. Собственно, мы и так все реже пользовались его дарами, предпочитая свежее мясо вконец надоевшей тушенке. Ната прекрасно овладела искусством метания своего грозного оружия, упорно тренировалась с луком — я уже не боялся, что в нужный момент она промахнется.

Город, вернее, его руины, был изучен досконально. Вся округа возле него — тоже. Неизведанными оставались только земли за пределами непреодолимой стены, каменным исполином выросшей за южными степями… И, хоть я больше не рвался никого искать, мысли о дальней разведке не оставляли.

…Мы обсуждали маршрут, по которому собирались пойти в поход. Ната загибала пальцы.

— Вариант первый. Он же — основной и последний. Не скались! Смешно ему… Мы идем вдоль берегов реки на юг, до того места, где был речной порт. Потом, если сумеем найти там для себя и Угара еду — а еда наверняка там есть! — отправимся дальше, пока не дойдем до места, где отыщем проход в стене. Или, не найдем… Мне кажется, он должен быть — иначе как воде попасть в реку, если она перегорожена скалами?

— Логично… про воду. Про животных — спорно.

— Мы почти добрались туда, когда убили корову. Думаю, что сами, или с помощью собаки, сможем кого-нибудь найти…

— И съесть! — я сделал страшные глаза. Ната строго посмотрела на меня.

— И съесть. Почему бы нет? Но вот дальше…

— Дальше мы и пойдем дальше! — я продолжил за нее. — И будем идти, пока не убедимся, что дальнейшая дорога бессмысленна. Или что там нет дичи, на которую сможем охотиться. Мы с тобой хорошие ходоки, Ната, и теперь сможем пройти это расстояние гораздо быстрее, чем тогда.

— Хорошо, — она кивнула. — Другие варианты рассматриваться не будут?

— А какие? В Провал мне что-то не хочется… Хватит и одной взбалмошной девчонки. Не драться! — я увернулся от тычка. — На восток? Там болото. Мы уже один раз надышались какой-то гадости, больше не хочется. Вряд ли оно высохло за последнюю неделю, скорее наоборот. В желтые земли? Одной встречи с дикими собаками хватит, чтобы не желать повторения. Переправа через реку исключается. Вот и остается — только на юго-запад. Если и там облом…

— Угара не спрашиваем?

Ната смеющимися глазами смотрела на меня, и я не смог сдержать улыбки.

— Может, он и имеет, что сказать, но… Перебьется. Пока еще лишен права голоса. По крайней мере, в прямом смысле этого слова.

Я отошел к очагу. Все вещи уже давно уложены, запасная одежда и обувь в заплечных мешках — Ната их перешила, подогнав так, что носить стало намного удобнее. Был отобран и приготовлен запас продуктов, которого могло хватить на четыре недели — вес немалый, но, к сожалению, необходимый. Мы до сих пор брали еду с расчетом на собаку — надеяться только на охоту не следовало. Кроме этого, у каждого имелось оружие: памятуя наши столкновения, вовсе не лишняя необходимость. Я изготовил для Наты новое копье, увеличил запас дротиков и набил колчан стрелами. Вооружение девушки завершал нож и маленький топорик. Свое копье, лук и «томагавк», я приготовил так, чтобы все это нести на спине. Все смазано, наточено и надежно привязано. В мешках хранились самые необходимые для дальнего путешествия вещи, вроде ниток, иголок, лекарств, рыболовных лесок с крючками, веревок… И у меня, и у Наты имелись накидки от дождя, которые должны заменить палатку. Мы надеялись, что наступившее тепло сохранится на все время похода. Нести еще и зимние вещи — увеличивать и без того большой вес снаряжения.

Пламя очага потихоньку угасало… Уходить так надолго ни я, ни Ната, еще ни разу не пытались. Вернее — я-то, как раз пробовал, когда спускался в Провал. А вот вместе — нет. Наши совместные походы редко продолжались более десяти дней. Задуманное предприятие могло оказаться стать самым продолжительным… Что ожидает там, за скалами? И сможем ли мы найти в них проход? Я присел на шкуру, задумавшись о предстоящем путешествии…

— Дар… — Ната прервала мои размышления. — Давно хотела спросить. Откуда этот клинок?

Она с нескрываемым интересом разглядывала меч, лежавший у нее на коленях. Я вздрогнул — лезвие нисколько не притупилось за время пользования…

— Осторожнее! Не порежься!

Ната спокойно вертела его в руках.

— Ты не ответил…

— Разве? Похоже, ты просто пропустила это мимо ушей. Я нашел его. На той стороне — я уже рассказывал тебе об этом. Мы тогда чуть было не попались на закуску крысиной стае…

— Вообще-то, я не о том. Ну, я и не думала, что он у тебя был всегда. Выходит, ты не умеешь им пользоваться?

Я смущенно развел руки в стороны.

— Увы… Как-то не приходилось. Не было случая, знаешь ли… А что, ты и это умеешь?

— Нет, — Ната погладила рукоять. — Не умею. Из настоящего оружия в руках только пистолет держала… случайно. Но у меня его отобрали, на мое счастье.

Я промолчал. В прошлом Наты хранились такие тайны, которых не хотел касаться, пока она сама не решит вынести их на свет…

— Да не всезнайка я… Просто, в библиотеки у папы был альбом с иллюстрациями. Все, про холодное оружие, начиная с мечей времен бронзового века и до наших дней. А память у меня, как у настоящего художника… Фотографическая. Так вот, твой клинок не принадлежит ни к одному периоду, хотя взял в себя очень много от мечей средневековья. Но есть какие-то странности, и, я пока не поняла, какие именно.

— Хочешь предположение? Будь это реальностью — он мог принадлежать воину из сказок, типа фэнтези. Ты поосторожнее… Он очень острый.

— Да, я вижу. Меч настоящий — не бутафория.

— Кто бы сомневался.

— Мне кажется, такого никто и никогда не делал. Я про известные нам страны. Как-то, путано все… В рукояти прослеживается влияние востока, а сам клинок — явно европейский стиль. Узоры и изображения льва вовсе ни с чем не вяжутся. Судя по длине, одинаково годится как для конного боя, так и для пешего. Наверняка удобен в рукопашной, когда много врагов и мало места… И очень крепкая и гибкая сталь! Такую могли бы отлить в Японии, где было налажено производство самурайских мечей.

— Не всезнайка? Мне б так в этом разбираться! — я удивленно смотрел на девушку, открывшуюся совершенно неожиданно с еще одной стороны… — Еще скажи, что это — оружие ниндзя.

— Не смейся, Дар. Эти киллеры средневековья прекрасно владели мечами… И, кто знает — не являлся ли владелец этого клинка таким же мастером, использующим его для выполнения некоторых заказов? Понимаешь?

Я кивнул.

— Там нет ничего, что могло бы указать на изготовителя или самого заказчика.

— Я заметила. Если я права — и это действительно оружие наемника… клейма изготовителя не будет. Жаль, что приходится так думать, но это похоже на правду. У тебя — меч с плохим прошлым.

— Не совсем верное суждение. Я нашел его не просто так, а в чем-то, похожем на прилавок. И, даже если его предназначали не украшения стены, то до своего заказчика он так и не дошел. Так что, на его лезвии — если ты об этом! — нет человеческой крови. А вот звериная — уже есть…