— Откуда это у тебя?

Я объяснил — насколько смог. Вернее, ничего не объяснил, потому что и сам не знал ответа. Ната, смущаясь, призналась — она уже сделала вывод. По ее мнению, я тоже подвергся частичному перерождению. Это полностью соответствовало тому, что со мной было… и она вопросительно уставилась на меня темными глазами. Пришлось еще раз посвятить ее во все, что я испытал вначале, когда выполз из подземелья… Особой реакции не последовало — Ната лишь закусила губу и больше не возвращалась к этой теме. Я решил, что она не знает, как реагировать мои признания… и умолчал о том, что «частичное», верно только отчасти. Собственно, я и сам этого не знал…

Мы с девушкой оказались, в общем-то, неплохими печниками. Очаг получился на славу! Если и не так, как у специалистов, то, ненамного хуже. То, что от него требовалось, исполнял хорошо. Я хотел так же найти подходящий бак и установить его на печке, чтобы не ставить на огонь ведра всякий раз, когда нужна горячая вода. Даже мытье нехитрой посуды и то надоедало, если мыть холодной водой. Что упоминать о том, что моющие средства как-то быстро стали исчезать с полок — в прежние времена, когда я жил один, я как-то не заморачивался проблемой грязной посуды… Но Ната оказалась такой чистюлей, что была готова перемывать все до зеркального блеска!

Теперь она снова спала у себя… Те две ночи, которые она провела на моей стороне, остались в прошлом. Они испытали меня на прочность и основательно подпортили нервы. Я старался обращать на девушку внимания не более чем как на товарища, по несчастью. Это далось нелегко — товарищ оставался особой противоположного пола…

Вечером, взобравшись на вершину холма, я долго всматривался в горизонт. Мрачная взвесь, столь пугающая в первые дни, практически пропала — больше ничто не напоминало о странных щупальцах, тянущихся с неба до самой земли. И, если солнце, по-прежнему, не торопилось пробиться своими лучами сквозь темные облака, света все же хватало, чтобы увидеть окрестности на многие километры вперед. К тому — я уже знал их как свои пять пальцев, и мог пройти меж ближайших руин с закрытыми глазами. Тем не менее, в городе и за его пределами еще существовало немало не изученных мест, где я еще не бродил. Куда повести Нату? Подумав, я выбрал направлением нашего похода северо-восток. Это не юго-восток, где слишком дальний берег болота, возле которого произошла моя встреча с крысами, закончившаяся их истреблением, и не восток — владения стаи собак, с которыми я как-то не торопился встречаться. Почему туда? Я и сам не знал… Просто, влекло. Путь вел мимо Монетных озер, развалин банка, множества ручьев и ущелий — вполне достаточно для основательной проверки девушки на выносливость. К тому же — мне была интересна ее реакция на несметные — по недавним временам! — сокровища. Но она на удивление спокойно восприняла информацию о хранилище, лишь сузившиеся глаза выдавали, что она не так уж и равнодушна… Выждав паузу, я спросил:

— Тебе это не интересно?

— Отчего? Давай сходим. Но если ты хотел меня этим ошеломить — не получится. Что сейчас значат деньги?

Она пожала плечами и вернулась к работе.

Покончив со строительством, мы, наконец, выбрались на прогулку — теперь эти походы по руинам не считались слишком сложным делом. Выбрали погожий день, подперли вход в подвал валуном и пошли. Впереди перескакивал по плитам, припорошенным пеплом, Угар, за ним, как обычно — Ната, несшая мешок с провизией и мотком веревки, замыкал шествие я, с луком в руках. Мы были в дороге уже несколько часов, отойдя от подвала примерно на два десятка километров. Или слежавшаяся со временем земля, куда перестала проваливаться нога, или привычка — но теперь мы передвигались по руинам гораздо быстрее, чем в первые дни. Ничто не указывало, что могут возникнуть какие-то трудности.

Пейзаж, прежде однотонно-серый, бурый или даже черный, буквально на глазах переменился в многоцветье быстро выросших трав. О руинах города и его окрестностей почти ничего не напоминало — разве только многократно повторяющиеся холмы-барханы, или редкие остовы чудом не рухнувших стен. Да и те едва просвечивали изломанными обрывками плит, или оголившейся кирпичной кладки, настолько быстро и мощно их оплела зелень всевозможных вьюнов, вроде хмеля. Мои познания в ботанике оставляли желать лучшего — тут гораздо больше понимала Ната, начитанная и с такой потрясающей памятью, что могла рассказать очень подробно чуть ли не про каждое, встречающееся нам, растение. Но даже ее познаний не хватало, когда мы видели немыслимых размеров кусты, внешне напоминающие сирень, или цветки, сильно похожие на подснежник — но с крайне отвратительным запахом. Очередные шутки полностью изменившейся природы…

Капризы погоды, вроде резких и почти непредсказуемых смен температур, внезапных дождей, или даже града, странное и пугающее тепло от прикосновения с землей и тут же — ледяные, пронизывающие ветры, ограниченность видимости, едва уловимая смена дня и ночи… К этому едва ли можно привыкнуть. Но я не просто привык — научился с этим и в этом жить, именно жить, не существовать! И я не боялся этой, совершенно новой жизни. Кроме того, совсем рядом, в паре шагов, шла юная девушка, и мне, прежде угрюмому бродяге, приходилось рассчитывать все свои поступки, взвешивать каждое решение — научившись жить в новом мире сам, я был обязан научить этому и ее.

Я ощущал себя каким-то первобытным охотником, скитальцем и разведчиком — примерно так, как это и происходило раньше, до встречи с Натой. Но сейчас, посматривая по сторонам, я, нет-нет, останавливал свой взор на ее спине… Нет, я больше не скиталец. И я — не один!

До болота шли четыре дня. Прежде на эту дорогу у меня могло уйти и больше, но сыграло свою роль знание уже не однажды хоженых троп, ранее найденные места для ночевок, ну и, само собой, уверенность в собственных силах. Одно дело — идти, понятия не имея, что может встретиться впереди, и, совсем другое, ощущать себя хозяином этой земли! А то, что иных претендентов нет, как-то и не оспаривалось. Звери не в счет, людей же… Кроме кровавых следов и останков тех несчастных, погибших вследствие собственной беспечности, мы не встречали.

— Отсюда, вдоль того ущелья, если, не сворачивая и все время на север, еще пара дней — будет Провал.

Ната кивнула. Я постоянно просвещал ее относительно географии бывшего мегаполиса и его городов-сателлитов, и она уже неплохо разбиралась в моей, тщательно прорисованной карте, оставшейся памятником первых походов.

— Ты говорил, там есть места, где приближаться опасно?

— И сейчас так думаю. Ближе к краю обрыва земля словно вспучивается, только благодаря этому вся вода болота не ухнула вниз… Представь, что случится, если такое произойдет?

— Еще один катаклизм. — Ната спокойно ответила. — Не больше того, что уже случилось. Вернее, намного меньше.

— Ну… Для тех, кто там обитает — вполне достаточно. Тут такая масса скопилась, что смоет при падении все и всех, до самого моря.

— Мне не жалко. — Ната поежилась, вспоминая какие-то, не слишком приятные моменты своего заточения…

— Если ты об этих… Оборотнях? Не могу, не согласится. Жутковатое создание. — Я тоже скорчил гримасу, подумав о стычке у отвесной стены.

Девушка махнула ладонью — прошлое! — и устремила свой взгляд на зеркальную поверхность.

— Какое огромное… Наверное, целое озеро!

— Да я его болотом назвал лишь потому, что запах… Ну и вид, конечно. Озеро, возможно, тут и было раньше. Хотя не исключен вариант, что здесь просто земля сильно просела, а последующие землетрясения дали возможность близлежащим ручьям и рекам заполнить впадину.

— Да, на болото похоже больше…

Я кивнул. Слишком неуютное, с грязными разводами, осклизшим берегом, торчащими вдалеке остовам погибших деревьев, поросшее камышом и осокой… Настоящее болото, если не по сути, то по впечатлению. Впрочем, кое-где — я знал! — есть места, где можно, пользуясь шестом или снегоступами, пройти довольно далеко вглубь. Там встречались более-менее надежные островки, крохотные, конечно, но могущие выручить на фоне общей топи. Слишком далеко я не рискнул заходить — там не могло быть людей, а иной причины углубляться в этот гиблый край не нашлось.