Как-то само собой Ната стала обращаться со мной на равных. Наверное, со стороны, это могло, кого и покоробить, но я даже не обращал внимания на такие мелочи — напротив, меня это устраивало. Нам было интересно друг с другом, и не только потому, что мы разные. Хотя, это накладывало определенный отпечаток на наши отношения. Я смастерил для девушки, как и обещал, отдельную постель. Тут как раз и пригодились доски, из которых сбил лежанку, а ковры, брошенные на натянутый канат, послужили ширмой. Ее комната была в той же секции, что и моя — мы не стали освобождать еще одну, во-первых, из-за проблемы складирования вещей, а во-вторых — Ната сама так захотела. Размеры помещения позволяли разделить его на две половинки, где очаг служил чем-то вроде общей залы. Она не желала находиться слишком далеко, боясь оставаться в темноте и тишине подвала в полном одиночестве. Кроме того, так мы получали возможность переговариваться, лежа каждый в своей постели, и порой, такие беседы затягивались далеко за полночь.

Хоть припасов в подвале могло хватить еще на долгое время, с появлением Наты меня стали посещать мысли, что неплохо найти еще один источник пропитания, кроме склада. Пусть, не такой большой, как этот, но достаточный, для поддержания, в случае какого-либо форс-мажора. Мало ли… Я беспокоился только из-за того, что всегда могло случиться очередное землетрясение, и, до сих пор все выдерживающие своды подвала, рухнут, придавив все запасы. То, что это может произойти, когда мы сами окажемся внутри, в расчет не принималось — в этом случае, они бы нам больше не понадобились… Правда, как это сделать, я понятия не имел. Искать еще один магазин? Такая удача не повториться дважды… я не раз в этом убеждался за время скитаний. После всего, что высыпало на поверхность, можно пройти над развалинами громадного супермаркета и даже не понять, какие богатства скрыты под ногами. Камни, плиты, балки… Покрытые побуревшей и ссохшейся массой, в которую превратились хлопья, они скрыли под собой все. Даже ходить по развалинам стало намного легче, хотя ровных дорог давно не существовало — бесконечные холмики, холмы, сопки и горы. А редкие равнинные места скрывали под собой предательские провалы, озерки, затянутые поверху слоем зыбкой грязи, острые куски стекла, напрочь резавшие любую обувь. И все же от вылазок мы не отказывались.

Ознакомившись с местом моего и Угара обитания, она сама изъявила желание посмотреть все прочие окраины города, и я не видел причин для отказа — ей не только можно, но и нужно, знать все о крае, в котором предстоит жить. Только к мертвому озеру не водил, туда, где чаша смерзшейся воды до сих пор была заполнена телами погибших… Вылазкам способствовала погода: бесконечные похолодания и оттепели наконец-то сменились устойчивым и постоянным теплом — если можно назвать, все время дующий с юго-востока ветер, теплым. Вообще, со сменой сезонов творилось что-то непонятное. По моим расчетам, уже давно пришла весна, но то, что творилось снаружи, пока никак это не подтверждало.

Я водил ее и к берегам бывшей реки. Не понятно откуда, но воды в ней стало заметно больше, и дно, где мы так безрассудно переправлялись со щенком по крышам вагонов, теперь почти полностью скрылось под водной гладью. Хотя, гладью это назвать никак нельзя — с берега виднелись многочисленные завихрения и подобие какого-то течения, несущегося на север города, к Провалу.

Мы осмотрели прибрежную полосу у реки — искали следы чудовища, которые могли остаться, вздумай оно выползти на берег. Но, либо их смывало случайными волнами, либо оно не покидало глубоких мест бывшей реки. Пройдя вдоль русла на север, достигли обрыва, где многочисленные ручьи, перекатываясь на порогах, с ревом и грохотом низвергалась вниз. В ту самую пропасть, из которой мы вылезли. Прошло всего около двух недель после возвращения, а, перед нами, появился настоящий водопад! Теперь стало довольно рискованно подходить к самому краю: вся кромка разбухла, и от нее постоянно отваливались громадные пласты, улетавшие в бездну и возвращающиеся в виде гулкого эха, от падающих масс земли и породы. Опоздай мы всего на несколько дней — и, ни спуск, ни, тем более, подъем, в этом месте уже был бы невозможен…

— Как ты решился…

Ната стояла возле меня и вопросительно смотрела в лицо.

— Я бы сразу руки разжала… Тут и смотреть-то — оторопь берет!

— Но ведь не разжала, когда поднимались? Не такая ты слабая, как кажешься. Подняться по канату, на высоту небоскреба — это не для маленькой девочки! Да к тому еще, три месяца, сиднем сидевшей на одном месте…

— Это другое. Я знала, что не одна. Знала — ты меня поднимешь, не бросишь… А так, самой — в никуда, в бездну? Что ты! Не зная даже, что там тебя ожидает? Это подвиг, Дар!

— Да брось ты, — я смутился. — Какой еще подвиг? Что я, в главной роли в дешевом боевике, что ли?

— Не говори так. Это — не боевик. Это — реальность. Ты сам все понимаешь. Это… я даже не знаю, как все это назвать! Но сейчас я здесь, не там! И это именно твоя заслуга!

Я указал рукой вдаль:

— Ну, хватит, скоро нимб над головой появится… Смотри! Видишь, вон ту дымку? Вон, где темнее… нет, правее от руки. Заметила? Там, думаю, находится твое озеро…

Ната дотронулась до меня и провела пальцами по щеке.

— Так быстро растет, просто ужас! Тебя не брить — подпаливать надо!

— Спасибо на добром слове…

Она улыбнулась и коснулась моей щеки губами:

— Я шучу… Не мое это озеро. Теперь — я здесь. С тобой и Угаром. Или, ты уже жалеешь, что вытащил на себя такую обузу?

— Глупости говоришь…

Ната рассмеялась:

— Конечно! Я же девчонка — мне положено глупости нести!

Я отвернулся — слишком умна для своего возраста, слишком проницательна… Мне иногда ее просто не понять.

— Ну, извини… Вырвалось.

— Пыли много… Или пепла. Когда только она вся осядет?

— Это все от взрывов, да?

Я пожал плечами — от взрывов, от пожаров, от вулканов… мало ли? Говоря практически обо всем, этой темы касались редко. Ни я, ни она, не знали и не могли знать истинной причины Катастрофы. И, если у меня еще возникали какие-то смутные видения — после того случая с пролетевшей ракетой! — то у девушки они отсутствовали.

Мы дошли до места, где раньше лежала плита, к которой я привязывал канаты при спуске в пропасть. Здесь все стало другим — куски зданий, ранее погребенные под слоем пепла и земли, теперь словно очистились, сильно приблизившись к обрыву. Все обломки скоро должны сползти вниз — как и та плита, в надежность которой я поверил, что едва не стоило нам жизни.

— Весь город под пеплом, песком и камнями, — констатировала Ната. — Пройдут годы — и никто не сможет сказать, что здесь когда-то жили люди.

— Они сейчас под нами… Я тоже так недавно думал. Не нужно о мертвых. Я не суеверен, но все равно не стоит.

— Прости. Я не права, конечно.

Я привлек ее к себе — бывает… После обхода северной части города мы вернулись домой. Время для длительных переходов еще не пришло: Ната только оправлялась от своей болезни и не могла так долго находиться в походе. Но теперь, в подвале, уже не было столь тоскливо и скучно, как тогда, когда тишину в нем нарушали лишь звонкий лай пса да мое угрюмое ворчание. Мы разговаривали — много и обо всем на свете. Среди наших тем не было лишь двух: Отношений, между мужчинами и женщинами. На нее словно существовал негласный запрет, и он осуществлялся неукоснительно. Разница в возрасте, ощущение, какой-то неправильности — не должна юная девушка жить под одной крышей с взрослым, для нее, практически пожилым мужчиной. К тому же — чужим. Но обстоятельства сложились так, а не иначе. И никакого другого выхода не имелось. Она понимала это, как и я, и принимала такие отношения, как должное, ведя себя совсем не по-детски. В свою очередь, я потянулся к ней, сознавая, что поведение девушки — нечто большее, чем игра или кокетство. Во всем мире, на всех его развалинах из числа людей, мы остались его единственными обитателями…