Он имел в виду их умение выживать в самых немыслимых условиях, невероятную силу по отношению к собственным размерам, смертельный яд и прочие «достоинства». И теперь, вспомнив эти слова, я и сам, не хуже пса, словно превратился в соляной столб… Быстрота реакции, способность мгновенно прятаться в малейшей щелке, полная беззвучность передвижений — как бороться с этим существом? Я прекрасно понимал — стоило даже одному подобному пробраться в наше убежище — и лучшее, что мне оставалось, так это покинуть его, дабы не оказаться спеленатым крепчайшей паутиной…

Черный неожиданно и молниеносно прыгнул вперед. Я не успел и рта открыть — пес в несколько прыжков преодолел расстояние до россыпи и приземлился на все четыре лапы сразу, встав на плоский камень, словно на пьедестал. Еще не придя в себя, от ранее увиденного, я оценил его рывок — щенок занял стратегически выгодную позицию, с которой просматривалась вся россыпь. По сути — он «как бы» держал под контролем место возможного появления врага, готовый наброситься на него с самой верхней точки. Но также я понимал, что «как бы» — потому что малейший укус этой твари! — и я останусь без своего друга. Если зараза, имеющаяся на резцах крыс-трупоедов, еще хоть как-то подлежала лечению, то, что делать с несравнимо более мощным ядом шестилапых охотников, самой природой предназначенных для убийства гораздо более крупных, чем они сами, особей? Только вот, в роли «мух», сейчас могли оказаться мы сами…

Щенок вновь присел, вернее — вжался в камень, на котором стоял, весь подобравшись, и напоминая льва перед решающим броском.

— Сидеть! Сидеть, дурень!

От отчаяния я вновь вскинул лук — хотя даже не представлял, откуда может появиться этот кошмар, словно выпрыгнувший из фильмов ужасов. Зато это прекрасно знал мой пес — благодаря своему нюху, возможно… Его рывок я едва не пропустил — Черный, словно выстреливший всей своей массой, сбил с ног что-то пред собой и в ту же секунду страшный удар передних лап с хрустом вбил это что-то в камни. Я знал, что щенок довольно силен, далеко не по своему росту и возрасту, но сейчас он превзошел себя — во все стороны полетели ошметки от какой-то мохнато-волосатой плоти, камни и вязкая, отвратительно пахнущая слизь. Я рванулся к щенку… и, неимоверным усилием заставил себя остаться на месте — среди камней могли оказаться десятки подобных тварей! Чувства обострились до предела — я реагировал на малейшее движение, на дуновение, готовый спустить стрелу и на этот раз не промахнуться…

Щенок беззвучно спустился с гряды и встал рядом. Он не терся в ногах, не взвизгивал и не просил ласки, как поступал раньше, когда хотел чтобы его похвалили… Будто понимая — а может, понимая? — всю остроту обстановки, он слегка водил ушами, так же как и я, ловя каждый звук среди руин.

— Рядом…

Собственный голос показался громом, хотя я едва разжал губы. Мы отступали спиной назад, пока не сравнялись с брошенными вещами. Не отдавая более никаких приказов, я быстро и молча покидал все снаряжение в мешок. Черный стоял настороже, следя за происходящим.

— Идем.

Мы отошли от стоянки, еще шагов на пятьдесят.

— И чему мне больше удивляться? — Я пытался шутить, хотя скулы сводило от запоздалого ощущения страха… — Тому, что появились эти арахноиды-переростки? Или, что ты, мой товарищ, ведешь себя далеко не как обычная собака? Хотя… Чему тут удивляться? Если все вокруг изменилось, то и их появление, и твое поведение — звенья одной цепи. Что вот, только, ожидать далее?

Щенок переступил с лапы на лапу, потом повернулся к тропинке, по которой мы пришли от болота.

— Типа, валим отсюда, да? Спорить не буду…

Я еще раз окинул взором ближайшие взгорки, степь перед береговой кромкой, далекие холмы за песками…

— Идем. Дом далеко, что хотели — увидели. Вот только не все, что хотели — встретили. Ну да не крысы… по следам не увяжутся.

Но на этом наши приключения в тот день не закончились. И лучше бы их не было вовсе — чем повстречать то, что я предполагал однажды увидеть…

Мы миновали желтые пески и уже поднимались по склону на пригорок, за которым виднелась полоска мегаполиса. Здесь росли деревья — уродливые, искореженные, но живые. Многие повалились друг на друга, словно поддерживая от падения и гибели. Идти среди них было мрачновато… Я не собирался останавливаться — засветло мы могли успеть дойти до ближайших руин и переночевать там. Но, изрезанные в лохмотья мокасины требовали замены.

— Черный… Пошарь вокруг — авось, найдешь что себе на перекус. А то, твою тощую натуру одними лепешками не прокормить. А я пока отдохну с пару минут.

Не смотря, на усталость, пес сорвался с места — второго приглашения не потребовалось. Он отсутствовал всего ничего — и отчаянный, просто надрывный лай заставил меня вскочить на ноги, бросив и обувь, и едва надкусанную лепешку.

— Ччерт! Ты где?

Лай не прекращался — и в его тоне я слышал что-то совсем жуткое, будто Черный повстречал саму смерть…

Обуреваемый самыми мрачными предчувствиями, я выбежал из леска по направлению звука — а затем и сам издал вопль, едва увидев, где стоит мой щенок!

Пес находился посередине стоянки. Но — мертвой! И мне не понадобилось долго рассматривать — кто на ней расположился! Я смотрел — а глаза застилала кровавая пелена… Вот они, те, кого я так долго ищу и кого уже не надеялся встретить! Может быть, одни из последних людей, чудом выжившие в этом страшном мире — и погибшие от клыков самых омерзительных тварей, какие могли появиться только в кошмарном сне. Но растерзанные останки, побуревшая от крови земля, клочки одежды — не сон… Это реальность, жуткая и беспощадная. Их беспечность, или слабость стоила им жизни. Всем, до последнего!

— Нет!

От отчаяния я перебегал от одного к другому — бесполезно… Лишь несколько погодя, когда мне удалось совладать с собой, я, стиснув зубы, осмотрел стоянку, не упуская ни единой мелочи.

Первое мое предположение — напали те самые собаки! Их логово достаточно близко — что стоит новоявленным монстрам преодолеть пару десятков километров в поисках добычи? Но убийцами оказались крысы. Характерные следы на песке, запах, вздыбленная шерсть щенка — все указывало на них. Трупоеды напали внезапно, возможно, на рассвете, когда утомленные долгим переходом странники крепко спали. Они не выставили охранника — я понял это, как только обследовал лагерь. Сторожевой мог поднять тревогу, но, даже если он не успел этого сделать — его труп должен был находиться поодаль от прочих. Но здесь все лежали вповалку. Походило на настоящую бойню, причем, у сопротивлявшихся, не нашлось никакого серьезного оружия. Вероятно, что и сопротивления, как такового, никто не оказал. Не успел… Крысы напали сразу, скопом, по нескольку чудовищ на каждого из уснувших путников. И рвали их живьем…

Горло перехватила сухость. Я не мог пить — начались спазмы. Меня рвало прямо на оторванные конечности, и я ничего не мог с собой поделать…

А потом пришло решение. Я словно перестал быть человеком… Желание убивать захлестнуло все мое сознание, превратив в неутомимого и беспощадного убийцу. Крысы не должны, не могут уйти!

— Черный…

Я насчитал четыре трупа. Если точнее — то, что можно назвать телами. Судя по еще сочащейся крови, крысы лакомились человечиной совсем недавно. Быть может, не задержись я в своем желании исследовать желтые пески — мы встретились здесь и люди остались живы! Но сожалеть поздно…

— Ищи.

Пес понял меня, едва только я вымолвил эти слова. Он взгреб землю лапами и метнулся в сторону. Я бегом устремился за ним.

Щенок вел меня обратно в желтые пески. На этот раз — туда, где мы однажды уже побывали, когда возвращались с охоты на свинорыла. Я узнавал местность, и, прикидывая, куда могут направиться серые чудовища, решил сократить путь. Крысы могли возвращаться к воде — это наиболее вероятно, так как поблизости нет ни единого ручья или речушки. Ближайший водоем — берега болота. Но там обитают собаки. Маловероятно, что крысы, с их чутким нюхом, рискнут забрести на враждебную территорию. Еще один источник — дно оврага, до которого пара часов пути. И при условии, что он еще там сохранился…