Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Меня отвлек от очередного «грабежа» странный звук. Я насторожился — среди ропота дождевых капель и сухого потрескивания догорающих досок, он отличался чем-то знакомым, похожим на то, что издает живое существо. Неужели, есть еще кто-то, ищущий укрытия и пропитания среди этого кладбища? Сомнения разрешились самым простым образом — я швырнул в сторону, откуда доносился шум, хороший обломок кирпича. Делая это, я даже не думал о последствиях — попаду ли в кого, или, мне лишь досадно, что кто-то мешает рыться среди отбросов. Видимо, я уже начинал меняться…

На щедро усеянную обломками и прочей мешаниной, площадку, перед магазинчиком, где я рассчитывал найти поживу, выползло нечто, от вида которого я едва не заорал. Не от испуга — это чувство как-то притупилось на общем фоне. Скорее, от неожиданности. В самом деле — передо мной стоял конь. Вглядевшись чуть внимательнее и ближе, я, с каким-то злорадством и надеждой, убедился в том, что он уже не сможет убежать… Кусок мяса для изголодавшегося желудка! Все остальное занимало менее всего. И все же, я заставил себя успокоиться и разглядеть нежданного гостя более подробно.

Не конь — на обломках асфальта находился пони. Маленький, лохматый и очень жалкий. Почти без гривы — та обгорела до самой кожи, кое где виднелись проплешины оголенного мяса… И, с перебитыми у колен, передними ногами. Именно это я успел рассмотреть в первую очередь, сразу решив обратить себе на пользу появление животного. Как он умудрился выжить до сих пор? Среди такого хаоса, при полном отсутствии еды?

Пони стремился ко мне… Он еле-еле пытался заржать — из горла вырывались булькающие звуки, услышанные мной еще перед его появлением. Видимо, лошадка испытывала сильные муки. А я, ни мало не сочувствуя, видел только громадный бок, прожариваемый на огне ближайшего костра…

Взяв ладонь еще один кирпич, я резко подскочил — вдруг, он попытается удрать? Но сразу и опустился… Пони со сломанными ногами — ему не уйти даже от неторопливого шакала. А я — шакал… Шакал? Почему? Я всего лишь хочу есть! И он, самой природой предназначен для того, чтобы утолить мой голод!

Пони плакал. Едва я заметил крупные слезы, стекающие по грязной морде, как кирпич выпал из рук. Не могу… Он искал живых, искал, как это делаю я сам! Искал помощи, сочувствия! А нашел меня… Нашел — свою смерть.

В глубине души я понимал — места жалости нет. Либо я убью его, чем продлю собственные страдания, либо, он просто издохнет, от мук и голода — вокруг ни травинки. Только грязь, прах и пепел.

Я прикоснулся к морде. Пони прянул ушами. Он снова попытался что-то булькнуть…

— Уходи…

Я едва не застонал, понимая, что не могу обмануть доверие измученного существа.

— Уйди… Да уйди же!

Пони испуганно шарахнулся — и сразу угодил задней частью в колодец, неожиданно открывшийся под его ногами. Крышка, каким-то чудом еще державшаяся все эти дни, съехала в сторону. Настоящая лошадь не смогла бы проскользнуть в эту дыру. Но пони проскочил, словно его смазали маслом. Он неожиданно громко заверещал, и я рванулся к яме. Не считая отверстия, сам колодец внизу оказался неожиданно широким. В сумраке сложно было что либо разглядеть, но я понял — на дне есть нечто маслянистое, вязкое… Пони медленно тонул. Никаких сил не могло хватить, вытащить его обратно. От злобы и отчаяния я заорал:

— Доволен? Пожалел, да? Придурок!

Пони еще раз заржал, словно прося…

— Да не спасу я тебя! Не спасу!

От ненависти к самому себе, я. что есть силы, ударил кулаками о землю. Это несколько отрезвило — боль, а затем и костяшки пальцев, заалевшие от свежей ссадины.

— О, черт…

Туловище пони уже погрузилось в жижу больше, чем наполовину. Он снова издал рыдающий, захлебывающийся звук. Проклиная все на свете, я поискал глазами: нужно доску или хоть что-то, позволившее мне спустится вниз. Не найдя ничего, я рванулся к груде камней. Если я не могу его вытащить — хоть облегчу смерть… Броски ничего не дали — темнота и узкое пространство люка мешали точному попаданию. Да и не смог бы я прикончить несчастное животное, разве что, лишь добавить еще больше боли…

— Ладно… — Я прохрипел, стискивая зубы и всматриваясь в яму, где погибал маленький конь. — Ладно, пусть…

Ладонь, сжавшая край отверстия, вдруг соскользнула. В попытке удержаться, я машинально взмахнул — и наткнулся на скобу! Черт, в этом колодце есть за что держаться! Спуск занял секунды. Вязкая поверхность в колодце была не везде, в основном, занимая середину этой странной ямы. Но упавший конь попал именно в нее. Вокруг валялись кирпичи, битые камни, шифер и стекла. Не решившись вспороть пони горло осколком, я схватил с земли ближайший булыжник. А потом, отступил… Камень, поднятый над мордой пони, повис в бессильной руке. Как? Как я могу его ударить? Еще живого? Нет…

Пони смотрел мне в глаза — и я чувствовал себя последним негодяем, не способным даже на крайнюю меру.

— Прости…

Я отвернулся. Жижа, в которой находился пони, издала нечто чавкающее, словно утроба, Конек булькнул, и погрузился по самую шею. Он уже не пытался высвободится — жижа держала плотно, не желая выпускать законную добычу. Морда исчезала в черной массе — а я трясся в углу, кляня себя за слабость и неспособность поступить, по мужски… Всего один удар мог прекратить все это. Но пони, навек пропадая в черноте трясины, более не издал ни звука. Только молящие глаза, не закрывшиеся до самого конца…

Судорожно нащупывая скобы, я стал карабкаться наверх. В дальнем углу ямы раздался тяжелый вздох… От неожиданности, я сорвался, больно ударившись спиной.

— Помоги…

От членораздельной речи, у меня будто все перевернулось в голове. Я ошалело смотрел по сторонам, не веря собственным ушам.

— Помоги мне…

Источник располагался где-то во тьме. На какое-то мгновение, я подумал, что это бред. Наказание свыше — за проявленную слабость… Галлюцинация…

— Я…здесь… Подойди…

Чуть ли не спотыкаясь, на гнущихся ногах, я сделал пару шагов к источнику голоса.

— Ниже…

В темноте помещения практически ничего не просматривалось, но я разглядел нечто, от чего еще более впал в ступор. Человеческую голову… и больше — ничего! То ли от неправдоподобности ситуации, то ли от шока, но я вдруг решил броситься в неизвестность — и быстро встал возле этой говорящей головы…

— Нагнись…

Голос был очень слаб, и. если не замкнутость помещения, вряд ли был мной услышан. Но сейчас я различал даже шорох ветра, носящего пыль и пепел снаружи.

— Я здесь… — Он снова повторил эту фразу, и я пригнулся, желая увидеть, кто со мной пытается говорить в таком, мало неподходящем для общения, месте.

Человек, которому принадлежала голова, по самые плечи был придавлен массивными глыбами. Одного взгляда хватило — он не выйдет отсюда. Никогда. Мне не по силам отодвинуть эти блоки, более того — даже если я попытаюсь найти рычаг, это не поможет. Вывернутые руки, сведенные от муки скулы, пятна крови на земле…

— Четыре… — Он предвосхитил мой вопрос. — Четыре… дня. Или, больше… Я… потерял счет времени.

Он проговаривал слова с трудом. Я сообразил, что он, находясь в такой позе, лишен не только еды, но и питья — и удивительно, что вообще, еще способен произносить что-то, членораздельное…

— Ты… — Я сглотнул, доставая бутылку и поднося ее ко рту говорившего. — Сразу попал? И… как?

Он меня понял, ответив кратко, не отвлекаясь на детали:

— Нет. Дня, через три… Тоже… Искал жратву. Пить…

Он пил долго, пока не осушил всю емкость.

— Горло… Как песка насыпали…

— Я попытаюсь тебя вытащ…

— Нет. — Он прервал меня и даже вроде попытался повернуть голову в знак отрицания. — Не нужно. Я все видел… Ты… зачем полез сюда?

— Хотел помочь… Не знаю. — Я, на самом деле. не знал. что ответить. Сказать, что решил убить пони, дабы избавить ее от удушья? Или, что стало жалко бездарно упущенного мяса?

— Ясно… — Голова устало опустилась. — Ты нормальный. Это хорошо.

1206
{"b":"935087","o":1}