А вот каким предстает перед нами король Иерусалимский Иоанн, тесть Фридриха II: «Король Иоанн был большим (magnus), плотным (grossus), высоким (longus statura), сильным (robustus), храбрым (fortis) и опытным в бою (doctus ad prelium), так что его считали вторым Карлом» (с. 50)[2861]. Салимбене, помимо традиционной для него характеристики личных качеств своего героя, дает описание и его внешнего облика, прибегая при этом к образным параллелям: он сравнивает короля Иоанна не только с Карлом Великим, но и с библейским персонажем Иудой Маккавеем, приводя стих из Библии (1 Мак 3, 4): «Он уподоблялся льву в делах своих и был как скимен, рыкающий на добычу» (с. 51) – имеется в виду схожее поведение в бою Иуды Маккавея и короля Иоанна.

Необходимо заметить, что Салимбене вообще весьма часто использует библейские метафоры при обрисовке поступков, внешности и характера людей. Вот еще один пример такого сравнения – при описании поведения Фридриха II после того, как тот потерпел неудачу в сражении при Парме и его город Виттория был разрушен. Салимбене уподобляет Фридриха разъяренной медведице, у которой отняли детей, заимствовав метафору из 2 Цар 17, 8 (с. 229).

Считая вслед за иоахимитами (последователями учения аббата Иоахима Флорского) Фридриха II антихристом, от которого исходит все зло на земле Италии, Салимбене наделяет его соответствующими этой оценке эпитетами: «Сам же Фридрих был человеком, несущим гибель (pestifer), проклятым (maledictus), раскольником (scismaticus), еретиком (hereticus) и эпикурейцем (epycurus); разорителем всей земли. Ибо он посеял в Италии семена разделения и раздора, которые произрастают по сей день, так что сыновья могут посетовать на своих отцов словами пророка Иезекииля, 18, 2: "Отцы ели кислый виноград, а у детей на зубах оскомина"». Затем Салимбене для полноты и усиления отрицательной характеристики Фридриха приводит еще одну цитату, на сей раз из Плача Иеремии, 5, 7, и пророчество аббата Иоахима о Фридрихе как о будущем разрушителе страны, якобы предсказанное им Генриху VI, отцу Фридриха II (с. 39).

Подмечая отрицательные черты своих героев, особенно если это – люди незнатного рода, Салимбене и здесь нередко прибегает к стихам, в том числе и на вольгаре, подходящим для данного случая. В трактате, посвященном деятельности брата Илии, генерального министра ордена миноритов, Салимбене, отмечая его незнатное происхождение и бросающееся в глаза мужланство, для наглядности приводит стих из «Книги досад» поэта Паттеккьо, в котором сатирически изображены люди подобного рода, достигшие высокого положения (с. 109). В другой раз, в этом же трактате, Салимбене, перечисляя недостатки Илии, цитирует, кроме подходящих мест из Библии, четверостишие поэта Клавдиана (IV–V вв.), – по поводу жестокости рабов, достигших власти:

Рассказав о том, как Илию на капитуле отрешили от должности генерального министра ордена, Салимбене заключает это повествование распеваемой в народе песенкой про Илию на вольгаре:

Как видим, Салимбене оказывается весьма пристрастным в своих описаниях. Рассказывая о Фридрихе II и Илии – людях, к которым он не испытывает добрых чувств, чьи поступки осуждает, – он пользуется всеми доступными ему стилистическими средствами для создания отрицательных образов.

Интересен и неоднозначен нарисованный Салимбене образ поэта XII в. Примаса. Называя поэта великим пройдохой, великим насмешником и величайшим стихотворцем, Салимбене прежде всего отмечает его способность сочинять стихи экспромтом на заданную тему и подтверждает свое сообщение стихами-экспромтами, сочиненными Примасом в различных обстоятельствах (с. 93–94). Стихи эти по своему содержанию характеризуют поэта как человека остроумного, насмешливого, веселого, думающего больше о развлечениях, нежели о спасении своей души. Но сразу вслед за этими стихами Салимбене приводит великолепный ритм Примаса «Осудивши с горечью жизни путь бесчестный...», в котором автор оправдывается перед своим епископом, упрекающим его в легкомысленном поведении (с. 94–96).

Автор «Хроники» не обладал серьезными познаниями в античной литературе. Сочинения известного римского историка Тита Ливия кажутся Салимбене темными, непонятен ему и слог христианских писателей Амвросия Медиоланского и Павла Орозия. Салимбене не прочь украсить свой труд реминисценциями из римских поэтов – Горация, Овидия и Ювенала; но эти вставки довольно малочисленны и обычно носят нравоучительный характер – видимо, поэтому они были хорошо известны в монастырских кругах. Есть в «Хронике» и выдержки из сочинений Сенеки; как правило, они почерпнуты из вторых рук. Автор охотно цитирует и популярные в средние века «Катоновские дистихи» на темы морали. Однако очевидно, что основу образования Салимбене составляло Священное Писание, которое он хорошо знал и плодотворно использовал при написании «Хроники». Салимбене все время сопровождает свой рассказ явными и скрытыми, растворенными в авторском тексте, цитатами из Библии и из сочинений отцов Церкви. Эта постоянно ощущаемая склонность автора к христианской проповеди, призванной разбудить души слушателей и донести до них истину божественного слова, является характерной чертой «Хроники». Как пишет М. Л. Гаспаров, в отличие от античного оратора, для которого абсолютного авторитета ни по какому обсуждаемому вопросу быть не могло, иначе невозможен был бы и спор, для христианского проповедника абсолютным авторитетом было Священное Писание; рассуждения ему были нужны только для того, чтобы подвести тот или иной конкретный случай под то или иное высказывание Писания[2862]. Будучи проповедником, Салимбене строит свое изложение конкретных фактов и событий по канонам проповеди, дополняя собственные наблюдения и рассуждения многочисленными цитатами и примерами из Писания и сочинений Августина, Бернарда Клервоского, Григория Великого, Иеронима и других богословов, от чего иногда изложение может показаться неподготовленному к литературе такого рода читателю несколько растянутым. Иные места из Писания разделяются на отдельные части, содержание которых в свою очередь подкрепляется цитатами и доказательствами из того же Писания. После истолкования приводимых цитат делаются соответствующие заключения. Такой стиль изложения характерен, например, для глав «...Господь не допускает терпеть голод душе праведного...» (с. 55), «О том, как в некоем сновидении Сын Божий беседовал с неким братом на прекрасную тему, приводя подтверждения из Священного Писания» (с. 57), «О двух видах бедности» (с. 60), «О качествах, необходимых хорошему прелату» (с. 133) и многих других, посвященных истолкованию отдельных мест из Библии, приведенных для пояснения описываемых автором событий и жизненных ситуаций. Повествуя о городе Альтисиодоре, Салимбене упоминает о магистре Гульельме Альтисиодорском, «наделенном великой благодатью диспутировать, но не проповедовать» (с. 232), написавшем «Сумму» о различениях. Салимбене развивает эту тему в главе «Примеры различений, приводимые Апостолом, когда он говорит: "Одному дается Духом слово мудрости..."» (с. 232 и сл.). В этой главе Салимбене приводит цитаты из Первого послания апостола Павла к Коринфянам о различных дарованиях: «Иному (дается) вера, тем же Духом; иному дары исцелений...; иному чудотворения, иному пророчество, иному различение духов, иному разные языки, иному истолкование языков» (1 Кор 12, 9, 10). И к каждому определению дара, приводимому Апостолом, Салимбене присоединяет другие подтверждения из Писания, дополняя их примерами из книги Григория Великого «Диалоги». Далее он рассуждает о даре «истолкования языков», осуществляемого, по объяснению Салимбене, двумя способами, которые он подробно описывает (с. 235–236). После всех этих рассуждений, предназначенных для проповедников и учителей, излагающих слово Божие, автор заключает, вновь прибегая к словам Апостола: «Все же сие производит один и тот же Дух, разделяя каждому особо, как Ему угодно» (1 Кор 12, 11). Затем автор вновь вспоминает о магистре Гульельме, в связи с которым написана глава о разделении даров Божиих, повторяя, что он обладал «даром диспутировать и сочинять книги, но не даром проповедовать народу» (с. 236), и только после этого он, наконец, возвращается к прерванному рассказу об Альтисиодоре.