Позже «ходящие в мешках» довольно быстро разбрелись по городам Италии, в которых они избирали себе места для проживания, и во всем подражали обычаям братьев-миноритов и проповедников при чтении проповедей и выслушивании исповедей, и в собирании милостыни, ибо, как я сказал[1031], мы и проповедники научили всех людей просить милостыню. Это даже немало тяготило мирян. Вот почему однажды в городе Модене госпожа Джульетта де Аделардо, преданная братьям-миноритам, сказала им, когда увидела, как эти люди ходят по домам куска хлеба ради: /f. 316c/ «Истинно говорю вам, братья, столько мы повидали мешков и сум для опустошения амбаров, что нам нет нужды в ордене "ходящих в мешках"».

Но по прошествии времени папа Григорий X[1032], родом из Пьяченцы, осененный божественным вдохновением, на Лионском вселенском соборе совсем запретил этот орден[1033], не желая, чтобы было столько нищенствующих орденов, дабы христианский народ из-за множества просящих милостыню не стал испытывать отвращения и дабы те, кто проповедует Евангелие, могли «жить от благовествования», как, по словам апостола Павла, повелел Господь (1 Кор 9, 14). Он хотел также запретить и изничтожить орден пустынников, но из-за вмешательства господина Рикарда, кардинала римской курии[1034], который был управителем их ордена, воздержался от исполнения того, чего хотел. Все же он сказал, что с трудом удерживает себя от приказа исполнить по отношению к ним то, что он считает наилучшим. Но он был упрежден смертью, и его мнением совершенно пренебрегли. Главой ордена «ходящих в мешках» стал Раймунд Аттанульфи, и был он родом из провинции Прованс, из города Йера, где вблизи моря находятся соляные копи; и был он в миру рыцарем и состоял в ордене братьев-миноритов, но в период послушничества был исключен и удален из ордена, поскольку был болен. В ордене «ходящих в мешках» у него был сын, ставший впоследствии архиепископом Арелатским. Брат Бертранд из Манары был первым товарищем вышеупомянутого Раймунда. Манара же – это некая область около вышеупомянутого города, где был монастырь «белых» монахинь, которые были преданы братьям-миноритам и остаются таковыми по сей день, все более и более.

О конгрегации, или, скорее, рассеянии тех мошенников, «которые говорят о себе, что они» апостолы, «а они не таковы» (Апок 2, 9)[1035]. И заметь, что этот трактат продолжается до того места, где написано: «В лето Господне 1248». И это есть повторение предыдущего года

Он[1036] также совершенно упразднил орден тех самых мошенников, и свинопасов, и дураков, и простолюдинов, «которые говорят о себе, что они» апостолы, «а они не таковы, но сборище сатанинское» (Апок 2, 9). Ведь «они не были от семени тех мужей, руке которых предоставлено спасение Израиля», 1 Мак 5, 62. Ибо они не пригодны ни для проповедования, ни для пения во время церковных служб, ни для служения мессы, ни для выслушивания исповедей, ни для чтения в школах, ни для того, чтобы давать советы, ни даже для молитв за благодетелей, потому что они целыми днями шатаются по городам, засматриваясь на женщин. Для чего они предназначаются в Церкви Божией и какую пользу приносят христианскому народу, я не понимаю. Весь день праздные, весь день слоняющиеся. Ведь они не работают и не молятся.

Их начало было в Парме. Когда я жил в пармском монастыре /f. 316d/ ордена братьев-миноритов в качестве священника и проповедника[1037], пришел некий юноша, родом из Пармы, низкого происхождения, необразованный мирянин, невежда и глупец, по имени Герардин Сегарелли[1038], и попросил, чтобы братья-минориты приняли его в орден. Поскольку они его не слушали, он целые дни, когда мог, проводил в церкви братьев и обдумывал то, что впоследствии по глупости исполнил. Ведь на крышке лампады общества и братства блаженного Франциска по всему кругу нарисованы апостолы в сандалиях, а на плечах у них плащи, как живописная традиция заимствовала у древних и сохранила до современности. Там он поразмыслил и, обдумав решение, после того как отрастил волосы и бороду, позаимствовал сандалии ордена братьев-миноритов и веревку; ведь, как я уже сказал выше[1039], все, кто хочет создать какую-либо новую конгрегацию, всегда заимствуют что-нибудь у ордена блаженного Франциска. И он заказал себе одежду из серого сукна и белый плащ из плотной шерсти, который он носил закрепленным вокруг шеи и плеч, полагая, что таким образом он изображает одеяние апостолов. И, продав свой домишко и получив деньги, он встал на камень, с которого в старину пармские подеста обычно произносили речи перед народом. И, держа мешочек с денариями, он их не «расточил» и не «раздал нищим» (2 Кор 9, 9) и не старался быть приятным в собрании бедных[1040], но, созвав мошенников, которые играли там поблизости на площади, высыпал на них монеты, громко воскликнув: «Пусть всякий, кто хочет, возьмет себе и владеет!» И мошенники очень быстро собрали эти денарии и отправились играть в кости, и во всеуслышание, так, что слышал тот, /f. 317a/ кто дал деньги, поносили Бога живого[1041]. Он поверил, что очень хорошо исполнил совет Господа, Который говорит, Мф 19, 21: «Если хочешь быть совершенным, пойди, продай имение твое и раздай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи и следуй за Мною». Заметь, что Он говорит: «раздай нищим», а не мошенникам, раздай тем, кто славит, а не тем, кто поносит Бога и Деву Марию, мать Христа, которая Сына Божия сделала нам братом. Поэтому говорится, Сир 12, 1–2: «Если ты делаешь добро, знай, кому делаешь, и будет благодарность за твои благодеяния. Делай добро благочестивому, и получишь воздаяние, и если не от него, то от Всевышнего». А также Сир 14, 15–16: «Для раздела по жребию давай и принимай, и утешай душу твою»[1042]. Он дал, но ничего не получил, так как дал плохим и плохо. Поэтому говорится, Сир 12, 4–5: «Давай благочестивому, и не помогай грешнику. Делай добро смиренному, и не давай нечестивому».

Итак, этот человек, о котором мы начали говорить выше[1043], имел плохое начало, плохую середину и плохой конец, поскольку его конгрегация была осуждена на Лионском вселенском соборе папой Григорием X. И это правильно и по заслугам, так как гаваонитяне, которые своими хитростями обманули сынов Израилевых, были осуждены и приговорены к вечному рабству[1044]. Но эти свинопасы и стражи коров захотели вкрасться и жить сладко и без труда на милостыню тех, кого братья-минориты и проповедники учили с большими трудами и на примерах в течение долгого времени. Поэтому представляется, что к этому самому Герардину, который был их главой, вполне заслуженно подходят такие слова Исаии, 9, 3: «Ты умножил народ, но не увеличил радость». Мы говорим, как сказал Апостол, Гал 2, 4–5: «А вкравшимся лжебратиям, скрытно приходившим подсмотреть за нашею свободою, которую мы имеем во Христе Иисусе, /f. 317b/ чтобы поработить нас, мы ни на час не уступили и не покорились, дабы истина благовествования сохранилась у вас».