Я же и мой товарищ оставались в Йере с братом Уго /f. 340c/ от праздника блаженного Франциска до дня Всех Святых [с 4 октября до 1 ноября]. И я радовался возможности побыть с братом Уго, с которым я целыми днями вел беседы об учении аббата Иоахима. Он имел все книги аббата Иоахима и был величайшим его последователем и одним из наиболее выдающихся клириков в мире, несравненным по своей святости и знанию. Я, однако, печалился, что мой товарищ[1293] был тяжело болен, похоже, неизлечимой болезнью, и не хотел заботиться о себе, а с приближением зимы время становилось все более неподходящим для морского путешествия. И местность эта в тот год была очень нездоровой из-за морского ветра[1294], и ночью я едва мог дышать, даже оставаясь под открытым небом; и я очень часто, «не раз и не два» (4 Цар 6, 10) слышал по ночам вопиющих и воющих волков. И я сказал моему товарищу, который был очень своевольным юношей: «Ты не хочешь заботиться о себе из упрямства, и болезнь все время возобновляется, я же знаю, что эта местность очень вредна для здоровья, а я еще не хочу умирать, так как хотел бы увидеть то, что предсказывает брат Уго. Поэтому знай, что, если подвернутся какие-нибудь подходящие попутчики из наших братьев, я отправлюсь с ними». И он сказал: «Мне нравятся твои слова, пойду и я с тобой». Ибо он надеялся, что никто из братьев не придет. Но, с Божией помощью, тотчас прибыл некий брат Понций, святой человек, который был с нами в монастыре Экса[1295] и теперь направлялся в Ниццу, куда он был поставлен гвардианом. И он обрадовался, увидев нас. А я сказал ему: «Мы хотим ехать с вами, так как мы должны отправляться в Геную на жительство». И он сказал в ответ: «Я очень рад. Пойду позабочусь о том, чтобы найти для нас корабль». Назавтра после обеда мы отправились на корабль, который находился на расстоянии одной мили от обители братьев. Мой товарищ не хотел идти, но, увидев, что я тверд в своем решении уехать, он, с помощью /f. 340d/ местного гвардиана, отправился вслед за нами. Когда я протянул ему руку, чтобы помочь подняться на корабль, он резко отшатнулся и сказал: «Не прикасайся ко мне, ты не был мне верным и добрым товарищем». Я сказал ему: «Несчастный, постигни Божию милость к тебе, ведь мне открылось от Господа, что если ты останешься здесь, то несомненно умрешь, и Мудрец говорит, Еккл 7, 17: "Не будь безумен: зачем тебе умирать не в свое время?" И говорится в Книге Иова, 22, 16, о неких людях, "которые преждевременно были истреблены, когда вода (а именно вода человеческой смерти. – Прим. Салимбене) разлилась под основание их"». Что же еще? Он не верил мне до тех пор, пока страдание не придало понимания слову[1296]. Ведь в течение всей зимы в генуэзском монастыре он не мог избавиться от той болезни, которую обрел в Провансе; а в день святого Матфея[1297] я вышел в море и за четыре дня добрался от Генуи до монастыря брата Уго; и я нашел шесть братьев из этой обители умершими и похороненными; одним из них был гвардиан этой обители, сопровождавший моего товарища к кораблю; другой был брат Гульельм да Пертузо, хороший проповедник, который некогда жил в пармском монастыре; и еще четверо других, упоминать которых нет необходимости. Когда же по моем возвращении в генуэзский монастырь[1298] я сообщил моему товарищу о смерти этих вышеупомянутых братьев, он рассыпался передо мной в благодарностях за то, что я вырвал его из пасти смерти. Наконец он выздоровел и спустя много лет отправился в заморскую провинцию – в тот год, когда король Франции выступил во второй заморский поход и направился в Тунис[1299]; и он был там кустодом и в качестве кустода прибыл на генеральный капитул, состоявшийся в Ассизи[1300], на котором брат Бонаграциа был избран генеральным министром и братьям было дано разъяснение Устава.

Христиане, которые удерживались сарацинами в Египте в оковах, обратились к папе Николаю III, чтобы /f. 341a/ из любви к Богу он послал им какого-нибудь хорошего и достойного священника, которому они могли бы доверительно исповедоваться в своих грехах; папа поручил это дело генеральному министру; а брат Бонаграциа, генеральный министр, захотел, чтобы к христианским пленникам, находившимся в Египте, отправился мой товарищ, в знак послушания за спасение и в отпущение всех своих грехов. И он получил от генерального разрешение прибыть на следующий генеральный капитул и в дальнейшем представлять провинцию Болоньи, как было прежде. Все это было похвально исполнено. Ведь он сделал много хорошего для тех христиан и велел, чтобы делалось; он видел и единорога, и бальзамовое дерево[1301], и привез в стеклянном сосуде манну[1302], и воду из источника святой Марии: без орошения этой водой бальзамовое дерево не может плодоносить. И привез с собой росток бальзамового дерева и многое другое, столь же неведомое нам, и все это он показывал братьям. И рассказывал, что сарацины содержат христиан в оковах и заставляют их копать ямы для своих укреплений и выносить землю в корзинах; и что ежедневно каждому христианину дается только три маленьких хлебца. И вот, возвращаясь с генерального капитула, который состоялся в Германии, в Страсбурге[1303], и в котором он принял участие, в ближайшем к Страсбургу монастыре братьев[1304] он завершил свои дни и воссиял чудесами. Это был брат Иоаннин ди Олле из Пармы, который служил и в провинции Романии, или Греции, и в провинции Болоньи, и в провинции Святой Земли, и он был моим товарищем во Франции, в Бургундии, в провинции Прованс и в генуэзском монастыре; хороший переписчик, хороший кантор, хороший проповедник, честный, добрый и приносивший пользу человек. Да упокоится душа его в мире! В том монастыре, где он скончался, был некий брат-минорит, больной давно и, с точки зрения врачей, неизлечимо, который предался всецело молитвам Богу, чтобы Он ради любви к тому брату даровал ему полное исцеление. И тотчас так и случилось. Я слышал это от брата Паганина из Феррары, который при сем присутствовал.

Итак, я был с ним [Иоаннином] и с братом Понцием, новым назначенным гвардианом Ниццы[1305], и в тот же день, когда мы уехали из Йера от брата Уго[1306], мы прибыли в Ниццу, город, находящийся /f. 341b/ на берегу моря; и мы увидели и узнали брата Симона, апулийца из Монтесаркьо, прокуратора ордена в курии господина нашего папы, находившегося в это время в Лионе. Брат Симон намеревался отправиться в Геную и ожидал на берегу с рефекторарием из Лиона, не удастся ли им найти попутный корабль. Я сказал им: «Наш корабль готов к отплытию, и завтра мы отправимся в путь свой[1307]». И возрадовались они, услышав это.

И мы плыли весь следующий день и всю следующую ночь и на рассвете вошли в порт Генуи, который был расположен рядом с городом; и было воскресенье[1308]. И обрадовались братья, увидев нас, очень довольные, и особенно брат Стефан Англичанин, лектор; позже генеральный министр послал его в Рим, как и обещал ему; и он был лектором в римском монастыре и там и умер вместе со своим товарищем братом Иоселином, после того как они исполнили свое желание увидеть Рим и римские святыни, по слову Писания, Притч 10, 24: «Желание праведников исполнится». И римским министром в то время был брат Иаков из Изео.