А теперь обратимся к брату Роланду из Павии. То был святой, кроткий и весьма неказистый человек, священник и проповедник. Речист он был изрядно и большие заслуги имел перед Богом, о чем имелись многочисленные свидетельства у братии, которая знала его лично, но нам достаточно будет поведать об одном случае. Как-то раз пришел в поздний час один мирянин к гвардиану обители братьев-миноритов, где жил брат Роланд, и сказал: «Отче, вверяю себя Богу и вам, и прошу вас, пусть братья за меня /f. 441a/ помолятся, дабы мне "избавиться от беспорядочных и лукавых людей", 2 Фес 3, 2, ибо на меня затаили смертельную злобу коварные враги мои. Мне сообщили, что этой ночью они замышляют ворваться ко мне в дом и лишить меня живота моего». Гвардиан со всем тщанием исполнил его просьбу и, призвав братьев, обратился к ним с просьбой из любви к Богу совершить этот труд милосердия, что они со всем тщанием и сделали.

На следующий день тот же человек вернулся в обитель и поведал с глазу на глаз гвардиану в зале капитула все, что с ним случилось в ту ночь. И возгласил он:

И добавил: «Знайте же, преподобный отец, что враги мои, "искавшие души" (Исх 4, 19) моей, ворвались прошлой ночью ко мне в дом "с мечами и кольями" (Мф 26, 47), желая убить меня, но тут явился некий брат-минорит – если я его увижу, то сразу узнаю, – и разогнал их, как разгоняют опахалом назойливых мух и комаров». Подивился изрядно гвардиан всему тому, что довелось ему услышать, но и возрадовался в то же самое время, и молвил: «Оставайся здесь со мной за дверью капитула, и как только этот брат пройдет мимо, ты мне его тихонько покажешь». Раздался первый удар колокола, сзывающий монахов к вечерней молитве. Когда колокол ударил во второй раз, гвардиан спросил мирянина: «Взгляни, не этот ли?» «Нет», – отвечал тот. Так настоятель все вопрошал и вопрошал его о каждом из монахов. Когда же прошел мимо брат Роланд, которого мирянин до того никогда не встречал, он сказал гварди-ану: «Вот тот брат, стараниями и радением которого Господь избавит меня ночью от врагов моих». /f. 441b/ Генеральный министр ордена братьев-миноритов отправит этого брата Роланда в скит, что на горе Альверно[2388], ибо рассудил, что тем самым являет ему благодать и утешение. И пробыл он там себе в утешение столько, сколько хотел.

Скит Альверно находится в провинции Тоскана, в епископстве Ареццо, в Апеннинах, где серафим явится блаженному Франциску и запечатлел на нем стигматы, подобные тем, что были у Господа нашего Иисуса Христа. Случилось мне возвращаться через те места из Ассизи[2389], куда ходил я поклониться святым местам. И показал мне ризничий большой кусок древа Креста Господня, полученного братом Мансуетом от блаженной памяти французского короля Людовика Святого, к которому он был послан в качестве нунция папой Александром IV. Когда я был в обители Альверно, то посетит все святые места, которые там есть, и в воскресенье отслужил монастырскую мессу, а потом проповедовал Евангелие собравшемуся здесь народу – мужчинам и женщинам. После трапезы пришел я в обитель Санта-Мария-ин-Баньо ди Романья, и товарищ мой, брат Якобин Савино из Пьяченцы, там проповедовал. Оттуда мы направились в Мельдолу, затем в Форли и, наконец, добрались до Фаэнцы, где мы в то время жили.

И заметь, что, когда я был в Альверно, был еще жив и обитал там немощный старик брат Лотарий, который в прошлом был моим кустодом в Пизанской кустодии. Я полагаю, что обитель эта давно бы опустела, так он мне сказал, если бы не его попечение. Узнал я также, что когда братья-минориты поминают блаженного Франциска, то на утренней службе поют антифон «О, жажда крестной муки!», а во время вечерней службы – «Сияние небес», потому что в этих двух антифонах упоминается /f. 441c/ о явлении серафима, и всегда, приступая к этим антифонам, они преклоняют колени.

Теперь же обратимся к брату Николаю из Монтефельтро и скажем несколько слов и о нем. Не один год был он министром ордена миноритов в Венгрии, затем в Славонии, которую называют еще Далмацией. Много лет вплоть до своего смертного часа проживал он смиренно в болонской обители. Был он кротчайший из всех людей, каких я когда-либо встречал в мире. К нему прекрасно подходят слова, которые мы читаем о Моисее, Чис 12, 3: «Моисей же был человек кротчайший из всех людей на земле». Он считал себя ничем и хотел, чтобы и другие почитали его таким же, и потому был человеком воистину смиренным в полном соответствии со словами блаженного Бернарда: «Воистину смиренный хочет, чтобы его считали ничтожным, а не провозглашали смиренным»[2390]. И потому Всевышний Господь, который «смиренного видит» (Пс 137, 6), говорит о нем, Ис 66, 2: «А вот на кого Я призрю: на смиренного и сокрушенного духом и на трепещущего пред словом Моим». Таким и был на самом деле брат Николай. Его смирение было столь велико, что когда кто-нибудь хотел преклонить перед ним колени, он первым простирался ниц перед ним и, если ему удавалось, целовал этому человеку стопы. Он считал, что нет презреннее его человека на свете, а всех остальных полагал выше себя, и верил, что так оно и есть на самом деле. Так, когда колокольчик сзывал братию к трапезе, брат Николай всегда являлся первым, чтобы налить воды в лохань, где братья мыли руки. Приходившим из других обителей братьям он первый спешил омыть стопы. И хотя казалось, что такое послушание не для него, ибо брат Николай был человеком дородным и в летах, тем не менее он исполнял его с такой христианской любовью, смирением, благочестием, обходительностью, радушием и проворством, что его движения казались всем /f. 441d/ ловкими и приятными. Воистину он исполнял слова Господа, Лк 22, 26: «Кто из вас больше, будь как меньший, и начальствующий – как служащий». Похоронили брата Николая с почестями в церкви братьев-миноритов в Болонье. После его смерти Бог не стал являть через него чудеса, как он Его о том и молил. Равным образом и святейший брат Эгидий из Перуджи просил у Бога, чтобы после его смерти Он не являл через него чудес. Ибо эти двое не хотели быть равными тому, о ком говорит сын Сирахов, 48, 15: «И при жизни своей совершал он чудеса, и по смерти дивны были дела его»[2391].

Похоронен брат Эгидий в Перудже в церкви братьев в каменной гробнице. И был он четвертым, считая блаженного Франциска, братом ордена братьев-миноритов[2392]. Его жизнь достаточно подробно описана братом Львом[2393], одним из трех ближайших товарищей блаженного Франциска.

А брат Николай в своей жизни свершил три чуда, а точнее, Бог явил их через него. Эти чудеса заслуживают того, чтобы о них узнали.

Вот первое из них. Как-то раз, когда гвардиан одной из обителей повелел некоему юному брату – клирику и причетнику – приготовить из любви к Богу что-нибудь поесть, сварить подливку или что-нибудь вроде этого для всей братии, пока не вернется куда-то отлучившийся повар, и тот смиренно повиновался, случилось с ним несчастье: он уронил молитвенник в котел, и тот намок так, что и представить себе было нельзя. Поскольку книга совсем пришла в негодность, брат, рыдая, стал причитать, говоря, что это книга не его, и это больше всего на свете его огорчает. Услышал его брат Николай, и, желая утешить отрока, молвил: «Послушай, чадо, /f. 442a/ чем так убиваться, лучше дай-ка мне эту книжицу, ибо нет у меня такой маленькой, чтобы читать "Часы" или служить мессу». Получив книгу, брат Николай вместе с ней удалился, вознес Всевышнему молитву, и Бог вернул книге первозданный вид, да так, что и следа прежнего ущерба не осталось. И брат, который раньше горько сокрушался из-за утраты молитвенника, узрев свершившееся и утешившись, весьма восхитился и восславил Господа.