В том же, а именно в 1285, году пармцы выгнали из местечка Кампеджине всех без исключения наследников господина Гиберто да Дженте, как сыновей[2522], так и внуков. А выгнали их из местечка Кампеджине не только из-за застарелой ненависти к их отцу, то есть к господину Гиберто да Дженте, но также и потому, что возненавидели его потомство. О ненависти к отцу можно сказать словами Иезекииля, 18, 2: «Отцы ели кислый виноград, а у детей на зубах оскомина». О том же сказано /f. 461c/ у сына Сирахова, 41, 10: «Нечестивого отца будут укорять дети, потому что за него они терпят бесславие». О ненависти к потомству сами дети могут сказать словами из Первой книги Царств, 12, 19: «Ко всем грехам нашим мы прибавили еще грех».

Кроме тех недостатков господина Гиберто да Дженте, из-за которых его возненавидели пармцы и о которых выше было сказано достаточно, смотри лист 397[2523], были еще и другие, о которых никак нельзя умолчать. Так, когда он правил в Парме, папа Иннокентий IV, проживавший в то время в Неаполе, прислал за господином Бертолино Тавернери, который был женат на его племяннице госпоже Елене, чтобы сделать его подеста города Неаполя. Обратился господин Бертолино к господину Гиберто да Дженте с просьбой отпустить его, и тот позволил, но потом забрал выданное уже разрешение, причем после того, как тот уже запасся всем необходимым для путешествия и весьма поиздержался. Более того, он отправил его в ссылку в местечко Ночето, где у того были владения, и там он провел в неизвестности множество дней и ночей, со страхом ожидая козней со стороны врагов, и особенно ненавидевшего его Паллавичини, который был в то время правителем Кремоны.

Как-то ночью услышал он шум, который частенько ему доводилось слышать, вскочил на коня и ускакал в поля, и всю ночь провел без сна под открытым небом, готовый к бегству.

Убедился господин Бертолино, что господин Гиберто да Дженте не желает менять гнев на милость и возвращать его в Парму, как ему до того обещал, и поэтому он самовольно /f. 461d/ покинул место ссылки и отправился к папе Иннокентию IV, который за ним посылал, и тот сделал его подеста и правителем города Неаполя. При нем папа встретил свой последний день и был погребен в кафедральном соборе этого города.

Благодаря господину Бертолино, подеста Неаполя, был избран папа Александр IV, ибо он распорядился не выпускать кардиналов из города, пока они не изберут нового папу. Александр IV не забыл, сколь многим он ему обязан, и вплоть до самой его смерти[2524] лично опекал господина Бертолино; да упокоится душа его в мире, ибо был он человеком щедрым, могучим и влиятельным; и был он моим близким другом. Поговаривали, что не кто иной, как Уберто Паллавичини[2525], приказал отравить господина Бертолино.

А господин Гиберто да Дженте повелел разорить владения Бертолино и снести его дворцы за то, что он [самовольно] покинул место ссылки и отправился к папе, который за ним посылал. И этим господин Гиберто да Дженте проявил не только величайшую грубость, но и глупость, ибо если старший повелевает, а младший возражает, то слушать следует старшего. Вы можете прочитать, что сказали апостолы первосвященникам, Деян 4, 19: «Судите, справедливо ли пред Богом слушать вас более, нежели Бога?» Заметь также, что «должно повиноваться больше Богу, нежели человекам» (Деян 5, 29). И поэтому пророка, который пришел из Иудеи в Вефиль, умертвил лев за то, что он не повиновался устам Господа, и не было ему оправдания в том, что он повиновался человеку, который его и обманул. Эта история рассказана в Третьей книге Царств, 13.

Далее. Господин Бертолино не /f. 462a/ оставил после себя детей, и его брат господин Якопо также вскоре умер бездетным, оставив все свое богатство тамплиерам. Вот так полностью исчез дом господина Бартоло Тавернери из Пармы, который во времена императора Фридриха был могучим бароном. Весьма уместно сказать о нем: «Собирает и не знает, кому достанется то» ( Пс 38, 7). И еще: «Не бойся, когда богатеет человек, когда слава дома его умножается: ибо умирая не возьмет ничего; не пойдет за ним слава его» (Пс 48, 17–18).

В то время, как господин Гиберто да Дженте правил в Парме, Паллавичини, в свою очередь, правил в Кремоне. Как-то раз разговорились они по душам, и сказал Паллавичини Гиберто: «Ну скажи на милость! Разве не мне надлежит управлять Пармой?» И дабы показать, сколь он разгневан, стукнул что есть сил о землю мечом в ножнах. А господин Гиберто да Дженте не желал ему уступать власть над Пармой, а хотел сохранить ее за собой, ибо это давало ему не только почет, но и величайшую выгоду. Тем не менее он оказал милость Паллавичини и позволил ему войти в Парму[2526] с пятьюстами вооруженными всадниками, с которыми тот «не раз и не два» (4 Цар 6,10) проехал верхом по городу как бы забавы ради. Арбалетчики с натянутыми арбалетами разъезжали верхом вместе с Паллавичини и, казалось, были готовы пустить стрелу в любого, чтобы запугать народ и заставить его убраться прочь. Многое бы дал господин Гиберто да Дженте, чтобы они покинули город, ибо боялся, как бы те его не свергли, /f. 462b/ если останутся в Парме.

Как-то раз Паллавичини должен был со своими воинами проследовать через предместье Кодипонте, где жили маркизы Лупи, и один из них приказал своему слуге вымыть себе ноги в лохани прямо на улице под портиком своего дома, ибо хотел показать, что боится Паллавичини не более, чем хвоста козы. Когда-то маркизы Лупи жили вместе с маркизами Паллавичини в местечке, что зовется Соранья, и расположено оно в Пармском епископстве, в пяти милях к северу от Борго Сан-Доннино, и с той поры повелось между двумя семействами соперничество неуемное.

Паллавичини так и не сумел стать повелителем Пармы, хотя этого и домогался, а господин Гиберто да Дженте со временем потерял и то, что имел. В общем, господин Гиберто да Дженте совершил это и вышеназванные злодеяния, из-за чего пармцы всей душой его возненавидели. Вот почему не следует тому, кто власть имеет, стараться всячески досадить своим врагам, ибо случается иногда, что

Сказано у сына Сирахова, 7, 1: «Не делай зла, и тебя не постигнет зло». Там же, 7, 3: «Не сей на бороздах неправды, и не будешь в семь раз более пожинать с них». О том же, Ис 3, 11: «А беззаконнику – горе, ибо будет ему возмездие за дела рук его».

О том, как господин Гвидо да Полента достаточно отомстил за себя и явил при этом чувство меры. Отчего и говорится: «Есть мера в вещах»[2527]. А также: «Важно во всех...»[2528]

Более достойно поступил господин Гвидо да Полента, живший в городе Равенне, который достаточно отомстил за себя и явил при этом чувство меры. Когда он был младенцем, а император держал его отца заложником в оковах, добился господин Гвидо Малаброкка, брат графа Руджеро да Баньякавалло, /f. 462c/ чтобы император отсек своему заложнику голову, то есть чтобы приказал его обезглавить; а сын заложника, когда вырос, поступил точно так же с самим Гвидо Малаброкка. Когда по истечении времени он как-то раз отправился в Баньякавалло со множеством ратников и столкнулся по пути с графом Руджеро, с которым было всего лишь нескольких человек, и когда спутники, что были вместе с ним, стали его убеждать, что он может теперь навсегда избавиться от графа Руджеро, чтобы впредь его не опасаться, он ответил им следующее: «Мы сделали довольно, и давайте довольствоваться тем, что сделано! Злодеяния можно вершить всегда, но когда они уже совершены, вернуть что-либо назад не в нашей власти», и с этими словами позволил ему свободно удалиться. Об этом же, как мы читаем, сказал Саул, когда Давид его несколько раз пощадил и не захотел убивать, хотя прекрасно мог это сделать: «Благословен ты, сын мой Давид! Кто, найдя врага своего, отпустил бы его в добрый путь?» (1 Цар 26, 25; 24, 20).