Третьим его несчастьем было то, что он хотел подчинить ломбардцев и не смог, так как, когда он побеждал их в одном, проигрывал в другом. Ибо они очень изворотливые и скользкие; говорят одно, а делают другое – как если бы ты хотел удержать в руках угря или маленькую мурену: чем больше ты их сжимаешь, тем быстрее они выскальзывают[1441].

Четвертым его несчастьем было то, что папа Иннокентий IV отстранил его от власти на Лионском вселенском соборе[1442] и раскрыл там всю его злобу и коварство. Недаром говорится в Притч 26, 26: «Если ненависть прикрывается наедине, то откроется злоба его в народном собрании». Тогда исполнились следующие слова Господа, Ис 22, 19: «И столкну тебя с места твоего, и свергну тебя со степени твоей».

Пятым его несчастьем было, что еще при его жизни власть его была передана другому, а именно ландграфу Тюрингии[1443]; и хотя последнего смерть вскоре взяла к себе[1444], однако Фридрих испытал боль, когда увидел, как его власть передается другому. Об этом в 1 Цар 2, 32–33: «И не будет в доме твоем старца во все дни. Я не отрешу у тебя всех от жертвенника Моего, чтобы томить глаза твои и мучить душу твою». Тогда также исполнилось то, что сказал Господь, Ис 22, 20–21: «И будет в тот день, призову раба Моего Елиакима, сына Хелкиина, и одену его в одежду твою, и поясом твоим опояшу /f. 352c/ его, и власть твою передам в руки его». Правда, считали и говорили, что якобы это Фридрих велел убить его; и он вполне мог это сделать, потому что был коварный человек. И так исполнилось то, о чем говорится в Дан 11, 18–21: «Но некий вождь прекратит нанесенный им позор и даже свой позор обратит на него. Затем он обратит лице свое на крепости своей земли; но споткнется, падет и не станет его. На место его восстанет некий, который пошлет сборщика податей, пройти по царству славы; но и он после немногих дней погибнет, и не от возмущения и не в сражении. И восстанет на место его презренный, и не воздадут ему царских почестей». Пусть каждый толкует и понимает вышеприведенные слова Даниила, как хочет, ибо Апостол говорит: «Всякий поступай по удостоверению своего ума», Рим 14, 5.

Шестым его несчастьем было, когда Парма восстала против него и вся полностью перешла на сторону Церкви[1445], что явилось причиной его окончательного падения.

Седьмым его несчастьем было, когда пармцы захватили его город Витторию[1446], который он построил рядом с Пармой, и сожгли, и разрушили, и уничтожили, и сравняли рвы, так что не осталось никакого следа, в соответствии со словами, Апок 17, 11: город, «который был и которого нет». К тому же его самого обратили в постыдное бегство вместе с его войском и многих из них убили, а многих взяли в плен и отвели в свой город Парму, по слову Писания, Ис 14, 2: «И возьмет в плен пленивших его, и будет господствовать над угнетателями своими». Также они ограбили его и завладели всеми его сокровищами. Тогда исполнилось пророчество Аввакума, 2, 7–8: «Не восстанут ли внезапно те, которые будут терзать тебя, и не поднимутся ли против тебя грабители, и ты достанешься им на расхищение? Так как ты ограбил многие народы, то и тебя ограбят все остальные народы /f. 352d/ за пролитие крови человеческой, за разорение страны, города и всех живущих в нем». А также Ис 33, 1: «Горе тебе, опустошитель, который не был опустошаем, и грабитель, которого не грабили! Когда кончишь опустошение, будешь опустошен и ты; когда прекратишь грабительства, разграбят и тебя». Также Фридрих мог сказать о себе и словами из Книги Иова, 19, 9: «Совлек с меня славу мою и снял венец с головы моей». Это может быть отнесено к папе Иннокентию IV, который отстранил его от власти, или к городу Парме, который в буквальном смысле совлек с него доспехи и снял с головы его корону, которую нашел некий житель Пармы в городе Виттория во время его разрушения и открыто нес ее в руке, и пармцы забрали ее себе, в соответствии со словами, написанными Григорием: «Желает быть ограбленным тот, кто открыто несет сокровище по дороге»[1447]. Я видел этого человека и познакомился с ним, а также видел и корону, и даже держал в руках, и она имела большой вес и большую ценность. А пармцы дали ему за эту корону двести имперских либр и дом около церкви святой Христины, в котором раньше мыли и поили лошадей. Этого человека прозвали Коротышкой, потому что он был маленького роста. И есть в Книге Иова слова, которые могли бы прозвучать в личной жалобе Фридриха Богу или папе Иннокентию IV или городу Парме: «Кругом разорил меня, и я отхожу; и, как дерево, Он исторг надежду мою. Воспылал на меня гневом Своим и считает меня между врагами Своими. Полки Его пришли вместе и направили /f. 353a/ путь свой ко мне и расположились вокруг шатра моего» (Иов 19, 10–12).

Восьмым его несчастьем было, когда его князья и бароны восстали против него, как, например, Тебальдо Франческо, который заперся в Капаччо[1448] и впоследствии имел тяжелую кончину, будучи ослеплен и подвергнут различным пыткам, и убит им[1449]; и Пьер делла Винья[1450], и многие другие, перечисление которых заняло бы много времени. О них император мог сказать словами Иова, 19, 19: «Гнушаются мною все наперсники мои, и те, которых я любил, обратились против меня». Тем, кого он больше всех любил, был Пьер делла Винья, которого он вознес из ничего, так что мог ему сказать словами из 3 Цар 16, 2: «Я поднял тебя из праха». Прежде тот был бедным человеком, а император, желая его возвысить, сделал его своим секретарем и присвоил звание логофета.

Соединяются два слова, «логос» и «фета», что означает «положение»; и логофетом называется тот или та, кто держит речь к народу или кто объявляет ему указ императора или какого-либо государя[1451].

Девятым его несчастьем было, когда его сын, король Энцо, был схвачен болонцами[1452]; это было заслуженно и справедливо, так как он захватил в море прелатов, которые направлялись на собор к папе Григорию IX. О чем Ис 3, 11: «А беззаконнику – горе, ибо будет ему возмездие за дела рук его». К этому же взывает Екклесиаст, 8, 13: «А нечестивому не будет добра, и, подобно тени, недолго продержится тот, кто не благоговеет пред Богом». Следовательно, не могло того не быть, чтобы меч боли за сына, в такое время схваченного врагами, не пронзил императора. Ибо тогда исчезла всякая надежда на его победу.

Десятым и последним его несчастьем было, когда он услышал, что маркиз Уберто /f. 353b/ Паллавичини получил большую власть над ломбардцами, чем сам он когда-либо мог иметь[1453], хотя тот и был на его стороне. А был тот старым, немощным, слабым и одноглазым, потому что, когда он малюткой лежал в колыбели, какой-то петух выклевал ему глаз, то есть клювом вытащил его из головы ребенка и съел.

К этим десяти несчастьям покойного императора Фридриха мы можем добавить еще два, чтобы получить число 12. Первое – он был отлучен от Церкви папой Григорием IX. Второе – Церковь пыталась отнять у него королевство Сицилии. И виной этому был он сам. Ведь когда Церковь послала его за море для обретения Святой Земли, он заключил мир с сарацинами без какой-либо выгоды для христиан. Сверх того, он велел восхвалять принародно в храме Господнем имя Магомета[1454], как мы уже рассказывали в другой хронике, где описали двенадцать злодеяний Фридриха[1455].