Теперь перейдем к Конраду, сыну бывшего императора Фридриха. В лето Господне 1250[1886] король Конрад, сын Фридриха, чьей матерью была дочь короля Иоанна[1887], прибыл через море в Апулию, чтобы принять после смерти отца королевство Сицилии. И, захватив Неаполь, он до основания разрушил стены этого города. Но когда на следующий год его правления в Апулии он начал слабеть здоровьем, то с помощью клистира, который ему ставили по предписанию врачей для исцеления, ему был введен яд, который навлек на него смерть. И когда его перевозили в Палермо для погребения, ибо там находится усыпальница королей, и прибыли в город Мессину, то граждане Мессины рассеяли его кости в море[1888] в знак ненависти и для отмщения его отцу, который некогда уничтожил и убил огромное количество старейшин и лучших граждан этого города. Да и сам Конрад оскорблял их, и поэтому они в конце концов отомстили ему.

В том же году в Дании Генрих, знаменитый король датчан[1889], был утоплен в море своим младшим братом Абелем, который хотел править вместо него. Но мало чести и выгод добился он этим. Ведь на следующий год своего правления, когда он хотел подчинить себе фризов[1890], он был ими убит.

В лето Господне 1251 собрались во Франции несметные полчища пастухов, и говорили они, что надо им переправиться через море, дабы истребить сарацин и отомстить за короля Франции[1891]. И множество людей из разных городов Франции следовало за ними, и никто не осмеливался им противиться, но давали им съестные припасы и все, чего они желали. Поэтому пастухи и бросали свои стада и приходили к ним. /f. 395b/ Ибо говорил их предводитель, что было ему откровение от Бога: море должно расступиться, а сам он должен вести эти полчища, чтобы отомстить за короля Франции. И, слыша это, я говорил: «Горе пастырям, которые оставляют паству свою[1892]! Где король Франции с вооруженным воинством французским не преуспел, эти ли преуспеют?» Поверило им простонародье Франции, и ужасающе восставало оно против монахов, и особенно против братьев-проповедников и миноритов за то, что те когда-то проповедовали крестовый поход и возлагали крест[1893] на людей, переправлявшихся через море с королем, которого одолели сарацины. Поэтому остававшиеся во Франции до того злобствовали в это время против Христа, что дерзали поносить имя Христово, благословенное превыше всех имен. Ибо, если в те дни братья-минориты и проповедники просили у французов милостыню ради Христа, те скрежетали на них зубами[1894] и при виде их подзывали какого-нибудь другого нищего, давали ему деньги и говорили: «Прими ради Магомета, который могущественнее Христа». Так исполнялось на них то, что сказал Господь, Лк 8, 13: «Временем веруют, а во время искушения отпадают». Одним словом, горе горькое! В то время как король Франции не злобствовал, а терпел, они неистовствовали ужасно. И эти полчища пастухов даже разрушили в одном городе[1895] обитель братьев-проповедников, так что камня на камне[1896] не осталось. И только потому, что те осмелились сказать что-то против них. Но исполнилось на них то, что сказал в Деяниях Апостолов мудрец Гамалиил, учитель Павла: «Если это предприятие и это дело – от человеков, то оно» стоять не сможет, но рассыплется (Деян 5, 38). Истинно он сказал, ибо в том же году дошли они до ничтожества, и /f. 395c/ все это сборище было уничтожено до основания.

В том же году, в мае месяце, был захвачен изгнанниками замок Кастелларано. А находится Кастелларано на реке Секкья в епископстве Реджо Эмилия. Также в том же году господин Уберто Висконте Паллавичини пришел в Пьяченцу и добился заключения соглашения с населением Пьяченцы и Кремоны. И в мае месяце рыцари из-за распрей с народом ушли из Пьяченцы и разместились по пьячентинским замкам; и господин Уберто делль’Иниквита, гражданин Пьяченцы, был подеста народа Пьяченцы.

В том же году господин наш папа Иннокентий IV прибыл из французского города Лиона, что в Бургундии, где он находился много лет, в город Геную, откуда был родом[1897]. Он достиг его в мае месяце и женил там какого-то своего племянника, и присутствовал на его свадьбе вместе с восемьюдесятью своими епископами и кардиналами. И было там много перемен блюд и разнообразные кушанья. И разные вина, замечательные и приятные на вкус. И каждая перемена яств стоила много марок. Никогда нигде в наши дни не праздновали столь пышной и торжественной свадьбы, как по числу пирующих, так и по числу предложенных блюд, так что если бы царица Савская[1898] увидела это, то и она удивилась бы.

Затем он прибыл в Милан и оставался там больше месяца. И пока он находился там, миланцы подступили к городу Лоди и вторглись в этот город. Когда об этом узнал господин маркиз Уберто Паллавичини, правивший тогда в Кремоне, он пришел с большим войском кремонцев и с частью жителей Пьяченцы, и они точно так же вторглись в названный город Лоди, и главным образом в замок императора, /f. 395d/ построенный там. Ибо в каждом городе, где император располагал властью, он желал иметь дворец или замок. И они благополучно находились там целый месяц. И в июле и в августе месяце обе стороны, а именно кремонцы со своим войском, а миланцы – со своим, находились там. Затем кремонцы сожгли столько кварталов этого города, сколько смогли, и сравняли с землей часть городской стены и рвы, и вернулись восвояси, оставив город без всякого боя. А миланцы остались там.

А господин наш папа после этого прибыл в Брешию, затем в Мантую, потом в монастырь святого Бенедикта, что находится между реками По и Ларио, где покоится графиня Матильда, погребенная в каменной усыпальнице[1899]. И там у ее могилы папа в присутствии своих кардиналов произнес псалом «Из глубины взываю» (Пс 129), вспомнив благодеяния, совершенные покойной графиней для Римской церкви и римских понтификов.

После этого он прибыл в Феррару[1900]; и я там был. Еще когда он должен был вступить в Феррару, он послал сказать братьям-миноритам, чтобы они вышли ему навстречу и постоянно находились возле него; все это мы сделали, став вдоль улицы Святого Павла. Посланником, сообщившим это, был один брат-минорит из Пармы, брат Буйол, состоявший в родстве с папой и постоянно при нем находившийся[1901]. А духовником у папы был другой брат-минорит, а именно брат Николай, мой друг, которого папа сделал епископом в Ассизи[1902]; равным образом находился при папе и брат Лаврентий, мой друг и товарищ; впоследствии папа сделал его архиепископом в Антивари; и два других брата-минорита, кроме уже названных, были тогда из папской родни. И много дней папа пребывал в Ферраре после восьмидневия, прошедшего со дня памяти блаженного Франциска. И проповедовал он, стоя в окне епископского дворца[1903]. И несколько кардиналов /f. 396a/ стояли там рядом с ним; а один из них, а именно господин Гульельм[1904], его племянник, после проповеди громко прочел «Исповедуюсь перед Богом». Народу же было великое множество, как будто его собрали на Суд Божий. И папа выбрал такую тему: «Блажен народ, у которого Господь есть Бог, – племя, которое Он избрал в наследие Себе» (Пс 32, 12). А после проповеди папа сказал: «Уберег меня Господь, когда я шел из италийских краев, и когда пребывал я в Лионе, и когда оттуда возвращался сюда. Да будет благословен Он в веках!» И прибавил: «Этот город – мой; прошу вас жить в мире, ибо тот государь император, что преследовал Церковь, умер». Я же был так близко к папе, что мог бы дотронуться до него, когда бы только захотел, ибо ему было приятно, что его окружают братья-минориты. Но тут дотронулся до меня брат Герардин из Пармы, который был наставником брата Бонаграции, и сказал мне: «Послушай-ка, император умер, а ты все не верил. Поэтому оставь ты своего Иоахима и "будь мудр, сын мой, и радуй сердце мое, чтобы мог ты отвечать злословящим речь мою"» (Притч 27, 11)[1905].