Также в то время, когда Фридрих был обращен жителями Пармы в бегство, исполнилось сказанное в Писании, Притч 10, 25: «Как проносится вихрь, так нет более нечестивого». Почему? Потому что, как сказано, Притч 14, 32: «За зло свое нечестивый будет отвергнут». И Фридрих позорно бежал, «несчастен, и жалок, и нищ, и слеп, и наг» (Апок 3, 17), и ограблен, и скорбен. К нему подходят слова, Ис 33, 1: «Горе тебе, опустошитель, который не был опустошаем, и грабитель, которого не грабили! /f. 295c/ Когда кончишь опустошение, будешь опустошен и ты; когда прекратишь грабительства, разграбят и тебя». Также Мих 1, 8–9: «Об этом буду я плакать и рыдать, буду ходить, как ограбленный и обнаженный, выть, как шакалы, и плакать, как страусы, потому что болезненно поражение ее ...»[851]. Ибо папа Иннокентий IV на Вселенском соборе в Лионе в лето Господне 1245 низложил Фридриха. Посему сказано, Иер 30, 12: «Рана твоя неисцельна, язва твоя жестока». Еще, Дан 4, 14: «Повелением Бодрствующих это определено, и по приговору Святых назначено, дабы знали живущие, что Всевышний владычествует над царством человеческим, и дает его, кому хочет, и поставляет над ним уничиженного между людьми».

О Фридрихе, кроме того, надо знать, что он по разрушении Виттории вернулся в Апулию и предпринял все то, что я изложил в другой хронике[852]; для него было бы лучше, если бы он оттуда не выступал и не начинал бы войны с ломбардцами. Однако на нем исполнились слова Писания, Дан 11, 18–20: «Некий вождь прекратит нанесенный им позор и даже свой позор обратит на него. Затем он обратит лице свое на крепости своей земли; но споткнется, падет и не станет его. На место его восстанет ничтожнейший и не достойный царского убранства; но и он после немногих дней погибнет, и не от возмущения и не в сражении»[853]. Эти слова можно отнести к Конраду[854], сыну Фридриха, который ненамного пережил отца и умер от яда, введенного ему с помощью клистира. А следующий стих: «И восстанет на место его презренный» (11,21), – можно отнести к Манфреду[855], незаконнорожденному сыну императора и дочери сестры маркиза Ланца, хотя, умирая, император и обвенчался с ней. Что же касается продолжения стиха: /f. 295d/ «и не воздадут ему царских почестей», – это исполнилось, когда король Карл[856] убил Манфреда в сражении. Слова же, сказанные выше о Фридрихе; а именно Дан 11: «Некий вождь прекратит нанесенный им позор», – можно отнести к папе Иннокентию, который, боясь Фридриха, бежал из пределов римских в Лион. Воистину папа Иннокентий явился вождем, прекратившим нанесенный ему позор, ибо он низложил Фридриха на Лионском вселенском соборе. А следующие слова стиха: «И даже свой позор обратит на него», – сбылись, как мы видели своими глазами. Посему Писание гласит: «Злоба его обратится на его голову, и злодейство его упадет на его темя» (Пс 7, 17).

Я помню о событиях, которые в хронике предшествующего года я обошел молчанием, ибо душа моя была поглощена описанием дел, связанных с Фридрихом. И поскольку и эти события достойны рассказа, и мне выпало писать о них, ибо многие просили меня об этом, то нехорошо, если по причине моего умолчания эти события останутся неизвестными, но «напишется о сем для рода последующего, и поколение грядущее восхвалит Господа» (Пс 101, 19).

Итак, в лето Господне 1247, когда Фридрих, бывший император, осаждал мой город Парму, я вышел из него и прибыл в Лион, и доверительно беседовал с господином нашим папой Иннокентием IV в его покоях. А после дня Всех Святых я отправился оттуда, держа путь во Францию[857].

И когда я пришел в первую встретившуюся мне после Лиона обитель братьев-миноритов, в тот же день туда пришел брат Иоанн да Плано Карпини[858], возвращавшийся от татар, куда его посылал папа Иннокентий IV. А сей брат Иоанн был человеком дружелюбным, спиритуалом, образованным, красноречивым и многоопытным, и когда-то /f. 296a/ он был провинциальным министром ордена. Он показал мне и другим братьям деревянную чашу, которую он нес в дар папе; на дне сей чаши было изображение некоей прекраснейшей царицы, как я видел своими глазами, но это изображение было не рукотворным, то есть написанным трудом художника, а запечатленным там под воздействием положения звезд. И если бы чаша была разрезана на сто частей, то на каждой сохранилось бы это изображение. И чтобы не показалось это кому-либо невероятным, мы можем доказать и подкрепить достоверность этого другим примером. Ибо император Фридрих подарил братьям-миноритам в Апулии очень старую, разрушенную и всеми заброшенную церковь; на том месте, где прежде был алтарь, выросло ореховое дерево огромной высоты, и на любом отпиленном от него куске всегда имелось изображение распятия Господа нашего Иисуса Христа. И если бы это дерево распилили на сто частей, то получили бы столько же изображений Распятого. И хотя этим чудом Бог показал, что ореховое дерево выросло в том месте, где в спасительной гостии и в благоговейной жертве воспроизводится страдание Непорочного Агнца, однако некоторые утверждают, что подобные запечатленные изображения могут появляться вследствие астрального воздействия.

Сей же брат Иоанн сказал нам также, что он везет в подарок господину нашему папе прекраснейшую митру. И он называл митру, как он объяснил нам, обязательной частью всего папского облачения, необходимого для проведения мессы в праздничные дни. Посему Мудрец говорит, Притч 18, 17: «Подарок у человека дает ему простор и до вельмож доведет его». И еще: «Многие заискивают у знатных, и всякий – друг человеку, /f. 296b/ делающему подарки», Притч 19, 6. Сей брат Иоанн сказал нам еще, что, прежде чем он прибыл к повелителю татар, он проделал утомительный и трудный путь, претерпел много голодных, холодных и жарких дней и что называются они татарами, а не тартарами; и что они едят конское мясо и пьют молоко вьючных животных. И увидел, что было там с ними «из всякого народа под небом» (Деян 2, 5), кроме двух. И что он смог войти к великому повелителю, только облачившись в пурпурную одежду. И что тот принял его и обходился с ним почтительно, любезно и благожелательно. И что он спросил, сколько властителей в западных странах; и Иоанн ответил, что два: папа и император, и что эти двое предоставляют власть всем остальным. Еще он спросил, кто из этих двух главный. И брат Иоанн, ответив, что главный – папа, достал послание папы и отдал ему. Приказав его прочитать, повелитель татар молвил, что напишет папе ответное послание и вручит Иоанну. Так и было сделано.

Сей брат Иоанн написал большую книгу о деяниях татар и о других чудесах света, которые он видел своими глазами. И всякий раз, как его обременяли просьбами рассказать о татарах, он заставлял читать свою книгу, как я много раз сам видел и слышал, и когда читавшие дивились или не понимали чего-либо, Иоанн сам излагал и объяснял каждый отдельный случай.

Из этой книги я пожелал переписать только упомянутое выше послание, так как у меня не было времени для записи. А послание было следующего содержания:

Послание повелителя татар к папе Иннокентию IV: