……………………………………………………….. /f. 375a/

Случилось «в то время, когда выходят цари в походы» (2 Цар 11,1), что господин Филипп, архиепископ Равеннский, назначенный господином нашим папой на должность легата, прибыл в Феррару[1686]. Время же, в которое цари выходят в походы, приходится на май. В этот месяц погода спокойная и приятная, и умеренная, это – время, когда соловей поет свою песню и в изобилии трава для быков и коней. Когда же он находился в Ферраре, то собрал всех жителей этого города и гостей-падуанцев и произнес речь перед главным входом в кафедральный собор святого Георгия (а напротив находилась церковь святого Романа). И собрались там все духовные лица, и весь народ, от малого до большого[1687]; ведь они надеялись услышать о чудесах Божиих. Был также и я, рядом с архиепископом, и рядом со мной сидел мой приятель иудей Бонусдиес, поскольку и он хотел послушать. Итак, легат, стоя «во вратах дома Господня» (Иер 7, 2), начал громким голосом произносить свою речь, и проповедовал он кратко, ибо не нужно тратить лишних слов, когда должно делать то, про что говорят. Он рассказал, что был назначен господином нашим папой на должность легата против Эццелино да Романо и что он хочет благословить войско на освобождение города Падуи, чтобы вернуть изгнанных падуанцев в их город; и кто из его войска захочет участвовать в этом походе, получит индульгенцию, отпущение и освобождение от всех грехов. «И пусть никто не говорит: "Невозможно, чтобы мы смогли бороться против предавшегося диаволу человека, которого боятся даже демоны", – так как это не будет невозможным для Бога, Который будет сражаться за нас». Об этом Иуда Маккавей, как мы читаем, сказал своим, когда захотел сразиться с врагами, 1 Мак 3, 18–19: «Легко и многим попасть в руки немногих, и у Бога небесного нет различия, многими ли спасти или /f. 375b/ немногими; ибо не от множества войска бывает победа на войне, но с неба приходит сила». И добавил легат: «Я говорю вам к чести и хвале Всемогущего Бога и блаженных апостолов Его Петра и Павла, а также блаженного Антония, чьи мощи хранятся в Падуе для поклонения, что если в моем войске будут только сироты, вдовы и прочие люди, претерпевшие от Эццелино, то и тогда я надеюсь одержать победу над этим орудием диавола и сыном неправды. Ибо уже "вопль" о его злодеяниях "восходил на небо" (1 Мак 5, 31), и потому небеса будут сражаться против него. Ибо говорится в божественном Писании, Сир 35, 13–20: "Он (Господь. – Прим. пер.) не уважит лица пред бедным и молитву обиженного услышит; Он не презрит моления сироты, ни вдовы, когда она будет изливать прошение свое. Не слезы ли вдовы льются по щекам, и не вопиет ли она против того, кто вынуждает их? Служащий Богу будет принят с благоволением, и молитва его дойдет до облаков. Молитва смиренного проникнет сквозь облака, и он не утешится, доколе она не приблизится к Богу, и не отступит, доколе Всевышний не призрит и не рассудит справедливо и не произнесет решения. И Господь не замедлит и не потерпит, доколе не сокрушит чресл немилосердых; Он будет воздавать отмщение и народам, доколе не истребит сонма притеснителей и не сокрушит скипетров неправедных"».

Когда легат закончил таким образом речь, слушатели обрадовались; и, собрав войско, в удобное время[1688] он отправился на завоевание города Падуи, который Эццелино укрепил наилучшим образом, поместив в нем тысячу пятьсот рыцарей, всех сильных и опытных в бою[1689]. Сам же Эццелино находился в другом месте[1690], и он столько же опасался за Падую, сколь Бог опасается, что небо упадет, особенно потому, что, помимо рыцарей и множества людей, город был защищен тройной стеной, по обеим сторонам которой были рвы с водой. Он полагал также, что те, /f. 375c/ кто собирается отвоевывать и захватывать такой город, – «народ, у которого нет ни войска, ни силы для крепкого ополчения» (Иудифь 5, 23).

В этом самом войске был некий брат-мирянин из ордена миноритов, по происхождению падуанец, по имени Кларелл, которого я видел и хорошо знал; это был человек доблестного сердца, и он очень хотел, чтобы падуанцы, которые, будучи изгнаны из своего города, долго жили на чужбине, вернулись в свой город. Он, видя, что «время благоприятствует ему» (1 Мак 12, 1), и зная, что «немощное мира избрал Бог, чтобы посрамить сильное» (1 Кор 1, 27), стал знаменосцем этого войска, желая испытать, не даст ли Бог спасения рукою его[1691], как некогда Он через Ионафана и его оруженосца даровал победу народу своему[1692]. Итак, он возглавил войско. Найдя какого-то крестьянина, у которого было три кобылы, он насильно увел у него одну. Взобравшись на нее, он взял в руки шест, чтобы использовать его вместо копья, и начал разъезжать туда и сюда и громко кричать: «Эй, воины Христовы! Эй, воины блаженного Петра! Эй, воины блаженного Антония! Гоните прочь от себя страх, "укрепляйтесь Господом и могуществом силы Его" (Еф 6, 10), ибо "Господь крепкий и сильный, Господь, сильный в брани" (Пс 23, 8). "Будьте тверды и мужественны" (Нав 10, 25). "Мужайтесь, и да укрепляется сердце ваше" (Пс 30, 25), ибо Господь "дает силу и крепость народу [Своему]. Благословен Бог!" (Пс 67, 36). "Господь даст силу народу Своему, Господь благословит народ Свой миром" (Пс 28, 11)». Что же дальше? От этих его восклицаний войско так воодушевилось и окрепло, что возжелало следовать за ним, куда бы он их ни повел. И брат Кларелл добавил: «Идемте, идемте! На них, на них! "От Господа спасение. Над народом Твоим благословение Твое" (Пс 3, 9). "Да восстанет Бог, и расточатся враги Его, и да бегут от лица Его ненавидящие Его" (Пс 67, 2). Теперь должно исполниться то, о чем говорит Писание, Лев /f. 375d/ 26, 7–9: «И будете прогонять врагов ваших, и падут они пред вами от меча; пятеро из вас прогонят сто, и сто из вас прогонят тьму, и падут враги ваши пред вами от меча; призрю на вас, и плодородными сделаю вас, и размножу вас, и буду тверд в завете Моем с вами"». Итак, войско двинулось за этим предводителем и знаменосцем, идущим впереди, и осадило город. Тем же, кто был внутри, Господь дал «трепещущее сердце»[1693], так что они не осмелились сопротивляться.

Был в этом войске и другой брат-минорит из мирян, святой человек, преданный Богу, который во времена господина Эццелино был мастером на изобретения, изготовлявшим военные приспособления, и орудия, и «кошки»[1694], и тараны для взятия городов и крепостей. Легат вменил ему в качестве послушания, чтобы он снял одеяние ордена блаженного Франциска, так как он любил орден, и чтобы надел белую одежду и соорудил такую «кошку», с помощью которой можно было бы сразу взять город. Брат смиренно подчинился и очень быстро сделал «кошку», в передней части которой пылал огонь, а внутри задней находились вооруженные люди. И благодаря этому город был взят быстро[1695]. Войдя в город, сторонники Церкви не захотели никого оскорблять, никого не убили, не взяли в плен, не ограбили и ничего ни у кого не отняли, но всех пощадили и разрешили свободно уйти. Те же чувствовали себя счастливыми уже потому, что могли отступить, не подвергаясь оскорблениям и избежав плена. Итак, весь «город ... возвеселился и возрадовался» (Есф 8, 15); и неудивительно, ведь, как говорит Мудрец в Притчах, 29, 8: «Люди развратные возмущают город, а мудрые утишают мятеж». Люди развратные – это были те, кто ушел из Падуи, о ком говорится /f. 376a/ Ис 49, 17: «Пришли строители твои[1696], а разорители и опустошители твои уйдут от тебя». Разорители и опустошители были те, кто ушел из Падуи. Строители же были те, кто вновь в нее вошел, к кому наилучшим образом подходит то, что мы читаем об иудеях, Есф 8, 16–17: «А у Иудеев было тогда освещение и радость, и веселье, и торжество. И во всякой области и во всяком городе, во всяком месте».