Выслушав эти слова, король поблагодарил генерального министра и одобрил ответное слово настолько, что пожелал получить его от генерала в письменном виде и скрепленное печатью. Так и бъшо сделано.

Затем в тот день король сделал денежный вклад и разделил с братьями трапезу. И обедали мы в трапезной; и были там три брата короля, и кардинал римской курии, и генеральный министр, и архиепископ Руанский, и провинциальный министр /f. 303a/ Франции брат Ригальд, и кустоды, и дефиниторы, и почтенные братья, и все из состава капитула, и братья-гости, которых мы называем чужестранцами.

Итак, узнав, что в окружении короля были знатные и достойные люди, а именно: три графа, легат Римской церкви, и кардинал, и архиепископ Руанский, генеральный министр не пожелал показаться в своих действиях кичливым, по слову Писания, Сир 11, 4: «Не превозносись в день славы», – и, хотя его приглашали занять место рядом с королем, он предпочел на деле исполнить то, чему Господь учил словом и показывал примером, а именно: учтивость и смирение. Ведь Господь говорит в Евангелии, Лк 14, 8–11: «Когда ты будешь позван кем на брак, не садись на первое место, чтобы не случился кто из званых им почетнее тебя, и звавший тебя и его, подойдя, не сказал бы тебе: уступи ему место; и тогда со стыдом должен будешь занять последнее место. Но когда зван будешь, придя, садись на последнее место, чтобы звавший тебя, подойдя, сказал: друг! пересядь выше; тогда будет тебе честь пред сидящими с тобою, ибо всякий возвышающий сам себя унижен будет, а унижающий себя возвысится». То же гласит Писание в другом месте, Сир 13, 12–13: «Когда сильный будет приглашать тебя, уклоняйся, и тем более он будет приглашать тебя. Не будь навязчив, чтобы не оттолкнули тебя». И еще одно место из Писания, Притч 25, 6–7: «Не величайся пред лицем царя, и на месте великих не становись; потому что лучше, когда скажут тебе: "пойди сюда повыше", нежели когда понизят тебя пред знатным». Итак, брат Иоанн Пармский выбрал и занял место за столом людей незначительных, но от его присутствия стол этот стал славным, и многие, ободренные этим, получили хороший пример. И /f. 303b/ как сказано:

так присутствие смиренного, севшего низко, великолепно украшает это место, то есть стол. Поразмысли еще о том, что Бог не расположил все небесные светила только с одной стороны, но разместил их порознь, в разных местах для большей красоты и пользы.

А король в тот день исполнил слова Писания, гласящие, Сир 4, 7: «В собрании бедных старайся быть приятным». И еще, Сир 9, 21, 20: «Да вечеряют с тобою мужи праведные, и слава твоя да будет в страхе Господнем, и помышления твои да будут о Боге[926], и всякая беседа твоя – в законе Вышнего».

Итак, в тот день нам подали сначала вишни, затем белейший хлеб; «и вина царского было множество, по богатству царя» (Есф 1, 8). И много было таких, которые по обычаю французов угощали и принуждали пить нежелающих. Затем нам подали свежие бобы, сваренные в молоке, рыбу и раков, фрикадельки из угря, рис с миндальным молоком, посыпанный корицей, жареных угрей с превосходным соусом, сладкие пироги и творог, и были поданы в изобилии и подобающим образом подходящие к случаю плоды. И все это подавали учтиво, и прислуживали усердно.

На следующий день король пустился в путь свой. Я же по окончании капитула последовал за королем, ибо получил от генерального министра послушание идти в провинцию Прованс для пребывания там. И мне было нетрудно находить самого короля, поскольку он часто отклонялся от большой дороги, чтобы посетить скиты братьев-миноритов и других монахов, находившиеся по правую и левую сторону дороги, дабы препоручить себя их молитвам. И это он делал все время, пока не прибыл к морю и не пустился в путь, /f. 303c/ направляясь в Святую Землю.

После того как я навестил братьев альтисиодорских, в монастыре коих я когда-то жил, я за один день дошел до Везеле, известного замка в Бургундии, где, как тогда полагали, находились мощи Магдалины[927]; а на следующий день было воскресенье; и рано утром король пришел к братьям с просьбой о поддержке, по слову Писания, Притч 11, 27: «Кто стремится к добру, тот ищет благоволения». А всю свою свиту король оставил в замке, находившемся совсем недалеко от братьев. Он привел с собой только трех своих братьев и несколько слуг для охраны коней. И совершив коленопреклонение и благочестивый поклон пред алтарем, братья стали оглядываться на деревянные скамьи, чтобы сесть на них; но король опустился на землю в пыль, как я видел своими глазами (ибо в этой церкви не было пола); и он позвал нас к себе со словами: «Подойдите ко мне, возлюбленные братья мои, и выслушайте слова мои», – и мы сели на землю вокруг сидящего короля; так же поступили и его родные братья. И король изложил свою просьбу и испросил молитв и поддержки братьев по форме, уже описанной выше. И после того как был дан ему ответ, он вышел из церкви, чтобы продолжить свой путь. И тут ему сказали, что Карл горячо молится. И король изъявил радость и терпеливо ожидал брата, возносившего молитву, и не садился на коня. И другие его два брата, графы, вместе с королем тоже ожидали его снаружи. А Карл был младшим братом и графом Прованса; и женой его была сестра королевы[928]. И Карл много раз преклонял колени пред алтарем, находившимся в притворе церкви возле выхода. И я видел и Карла, горячо молившегося, и короля, терпеливо /f. 303d/ ожидавшего у входа, и много был утешен. И понял я, что истинно слово Писания, Притч 18, 19[929]: «Брат, получающий поддержку от брата, подобен крепкому городу». После этого король отправился в путь свой и, закончив свои дела, поспешил на приготовленный для него корабль.

Я же ушел в Лион и успел застать там господина нашего папу Иннокентия IV и его кардиналов. Затем я спустился по Роне до города Арля, отстоявшего от моря на расстоянии пяти миль. И был день блаженного апостола Петра [29 июня], и тогда же прибыл туда брат Раймунд, министр Прованса, впоследствии ставший епископом, и он с почетом меня принял; и с ним был лектор из Монпелье.

Потом я морем прибыл в Марсель и из Марселя в Йер повидать брата Уго из Баржоля, он же Уго из Диня, а жители Ломбардии называли его Уго из Монпелье. Он был одним из величайших клириков мира, прославленным проповедником, любезным и клиру и народу, самым постоянным и подготовленным во всем участником диспутов. Всех он увлекал, всех убеждал, красноречив был чрезвычайно, а голос его был подобен звуку трубы и сильному раскату грома и шуму вод многих, низвергающихся с крутизны. Никогда он не повторялся, никогда не запинался. Всегда был готов к любому ответу. О небесной курии, то есть о райской славе, он говорил удивительно, а об адских муках – страшно. Родом он был из Прованса, роста среднего, лицом смугл, но умеренно. Был он необычайно одухотворен, так что можно было подумать, что перед тобой второй Павел или /f. 304a/ второй Елисей. Ибо «во дни свои не трепетал пред князем, и никто не превозмог его; ничто не одолело его», Сир 48, 13–14. Ведь и в Лионе, и прежде, когда курия была в Риме, он беседовал в консистории с папой и кардиналами, как с детьми, собравшимися в школе. И все, слышавшие его речи, трепетали перед ним, как трепещет тростник в воде. Почему так? Да потому что он исполнял то, что сказано, Ис 51, 7– 8: «Не бойтесь поношения от людей, и злословия их не страшитесь. Ибо, как одежду, съест их моль, и, как волну, съест их червь». И еще, в той же главе: «Кто ты, что боишься человека, который умирает, и сына человеческого, который то же, что трава, и забываешь Господа, Творца своего» (12–13) и прочее.