После их ухода брат Уго сказал оставшимся образованным мужам, которые слушали диспут: «Не воспримите дурного примера, если мы сказали что-нибудь, чего не следует говорить, так как тот, кто участвует в диспуте, в запале обычно выходит за пределы дозволенного». И добавил брат Уго: «Эти добрые люди всегда похваляются знанием и говорят, что в их ордене обретается источник премудрости, хотя говорится: "Источник премудрости – слово Бога Всевышнего", Сир 1, 5. Они говорят также, что они побывали у глупых людей, когда проходят через обители братьев-миноритов, где с ними обращаются по-доброму и с вниманием. Но милостию Божией сейчас они не смогли сказать, что побывали у глупых людей, ибо я сделал то, чему учит Мудрец в Притчах, говоря, Притч 26, 5: "Отвечай[1022]глупому по глупости его, чтобы он не стал мудрецом в глазах своих". И еще он говорит, Притч 27, 11: "Будь мудр, сын мой, и радуй /f. 315c/ сердце мое; и я буду иметь, что отвечать злословящему меня". Также Притч 15, 23: "Радость человеку в ответе уст его, и как хорошо слово вовремя!" Также Иер 51, 20, где говорится так: "Ты у Меня – молот, оружие воинское; тобою Я поражал народы и тобою разорял царства"».

По окончании его речи слушатели-миряне разошлись, весьма вдохновленные и утешенные, говоря: «Сегодня мы услышали удивительные речи. Но на следующем празднике мы хотим услышать что-нибудь об учении Господа нашего Иисуса Христа». Брат Уго сказал им: «"Если будет жизнь спутником" (4 Цар 4, 16)[1023], я охотно выполню ваше желание, и поэтому добро пожаловать!» Затем, в тот же день, вернувшиеся братья-проповедники провели время с нами в утешении. Им не повезло с погодой для плавания. После вечери дружески провел с ними время брат Уго. И брат Петр уселся на земле у ног брата Уго; и не было никого, кто бы смог заставить его подняться и сесть на скамью вровень с братом Уго, и даже сам брат Уго, хотя и много просил его об этом. И говорил брат Петр: «В Притчах написано, Притч 16, 19: "Лучше смиряться духом с кроткими, нежели разделять добычу с гордыми". И поэтому я "втоптал в землю жизнь мою" (Пс 142, 3). Ибо "унижающий себя возвысится" (Лк 14, 11), и "когда кто уничижен будет, ты скажешь: возвышение! и Он спасет поникшего лицем" (Иов 22, 29), и "они припали к стопам Твоим, чтобы внимать словам Твоим", Втор 33, 3». Итак, брат Петр, уже не споря и не противореча, но смиренно слушая, внимал медоточивым словам, которые произносил брат Уго. Они были бы достойны воспроизведения, но ради краткости я о них умолчу, ибо спешу сказать о другом. Товарищ брата Петра тихонько спросил у меня: «Ради Бога, брат Салимбене, скажите мне, кто тот /f. 315d/ брат – прелат, гвардиан или кустод, или министр». Я сказал: «Он не имеет никаких особых степеней священства, так как не хочет их иметь. Некогда он был министром провинции, теперь же он – простой монах. Но это один из главных клириков мира, и так считают все, кто его знает». Тогда он сказал мне: «Действительно, я охотно верю, так как я никогда не видел человека, который бы так хорошо говорил и был столь образованным и сведущим. Но я удивлен, почему он не бывает в больших монастырях». Я ответил: «Из-за своего смирения и святости, так как больше утешения он находит в маленьких обителях». Тогда он сказал: «Да будет он благословен, ибо кажется, что он – небожитель». И братья-проповедники были с нами в Йере до тех пор, пока не наступило время, подходящее для путешествия по воде. И, уезжая, сказал брат Петр брату Уго: «Истинно говорю вам, я хотел бы всегда жить вместе с вами, чтобы беседовать о божественном Писании». И после многочисленных взаимных пожеланий братья-проповедники отбыли, весьма утешенные.

После их отъезда, на следующий праздник, все ученые мужи города Йера собрались в келье брата Уго, чтобы послушать его наставления. И он произнес перед ними удивительную проповедь, полезную, прекрасную и приятную. Я о ней умолчу и ради краткости, и потому, что спешу сказать о другом. Когда проповедь была окончена, случился там некий человек из того же города, которого я видел и знал; и он, поскольку был мирянин, попросил брата Уго, чтобы тот, ради любви к Богу, удостоил его принятия в орден братьев-миноритов. Ибо брат Уго получил от министра такое право, потому что был очень уважаемым человеком и великим клириком, а также потому, что был спиритуалом и когда-то был министром. /f. 316a/

Впоследствии тот человек, который просил о принятии его в орден братьев-миноритов, положил начало ордену «ходящих в мешках», и он имел товарища, который также хотел войти в орден. Они были воодушевлены божественной волей в проповеди брата Уго. Брат Уго сказал им: «Идите в рощи и научитесь есть коренья, ибо близятся испытания».

Тогда они пошли и сделали себе пестрые[1024] плащи, какие в прежние времена обычно имели прислужницы ордена святой Клары; и начали просить хлеба в том городе, где жили братья-минориты; и им обильно подавали, так как мы и братья-проповедники научили всех людей просить милостыню; и любой надевает на себя капюшон и хочет создать нищенствующий орден. Их сразу стало много, и братья-минориты из провинции Прованс иронически и насмешливо называли их «лесными братьями».

Впоследствии брат Уго имел в своем ордене, особенно в Провансе, много завистников и хулителей – и из-за учения аббата Иоахима, и потому что ему вменяли в вину, что он якобы образовал орден «лесных братьев» (а у него это вышло случайно, лишь потому, что он сказал: «Идите в рощи и научитесь есть коренья, ибо близятся испытания»), и потому что он не хотел принимать их в орден, хотя мог это сделать[1025]. По прошествии времени они стали делать себе одеяние вроде мешка, но не из козьей шерсти, а из тонкой льняной ткани, и снизу носили прекрасные рубахи, а сверху – плащ вроде мешка, отчего их и прозвали братьями-«ходящими в мешках». И они обзавелись сандалиями – такими же, какие имеют братья-минориты. Ведь все, кто хочет создать какой-нибудь новый орден, заимствуют что-нибудь от ордена блаженного Франциска – /f. 316b/ или сандалии, или веревку, или даже одеяние.

Но теперь орден братьев-миноритов имеет папскую привилегию[1026], так что никто не смеет носить такую одежду, по которой его могут принять за брата-минорита; потому что братья, которые назывались бриттинианами, в Анконской марке вообще имели обыкновение носить такую одежду; папа Александр IV[1027] объединил их в одну конгрегацию с другими пустынниками[1028], ибо прежде все пустынники разделялись на пять несогласных между собой группировок, как я видел своими глазами. Были пустынники, которые звались по имени святого Августина, и пустынники, которые звались по имени святого Гульельма, и ди Фавале, и бриттиниане, и джанбониты. И был некий Иоанн Добрый во времена блаженного Франциска, который образовал конгрегацию пустынников[1029]; его тело было погребено в мои дни в Мантуе, я видел и знал его сына, толстого брата Матфея из Модены. В конгрегацию этого последнего были сведены все прочие, и в этом объединении он был вначале главой. Однако исполнились слова Писания, Иер 15, 12: «Может ли железо сокрушить железо северное и медь?» Ведь