Три женщины любезны моему сердцу, которых другие, может быть, и не отличают, а именно Елена, мать Константина, Галла Плацидия, мать императора Валентиниана, и графиня Матильда[1621].

В свою очередь, Маркезополо, после того как он выдал замуж Мабилию, свою дочь, переселился в Романию, к грекам, которых он, живя там, преследовал, и атаковал, и брал в плен, и убивал, как Давид филистимлян, о котором мы читаем, 1 Цар 27, 11: «И не оставлял Давид в живых ни мужчины, ни женщины, и не приводил в Геф, говоря: они могут донести на нас и сказать: "так поступил Давид, и таков образ действий его во все время пребывания в стране Филистимской"». Подобным образом Маркезополо поступал с греками. Поэтому он был коварно, злокозненно убит греками в своем доме. Ведь «за все отвечает серебро» (Еккл 10, 19). Здесь, в Романии, он выдал замуж вторую дочь, госпожу Изабеллу, за человека богатого, знатного и могущественного; это была красивая и разумная госпожа, только, к сожалению, хромая и неплодная. И после смерти мужа ей остался замок, называвшийся Будуница, который она мужественно и мудро, и с предосторожностями охраняла и защищала от греков. Причина же, по которой Маркезополо оставил Парму, как говорят, заключается в следующем. Поскольку он был знатного происхождения и «надменного сердца»[1622], он с презрением и болезненно воспринимал, когда какой-нибудь простолюдин, городской или сельский, послав гонца с красной повязкой, вызывал его во дворец коммуны, /f. 367b/ где мог с ним судиться.

Далее. Господин Рубино, его брат, жил в Соранье; женой его была госпожа Эмменгарда де Палуде, сестра господина Гвидотто де’Канини. Это была красивая госпожа, но распущенная, к которой, как кажется, прекрасно подходят следующие слова Соломона, Притч 11, 22: «Что золотое кольцо в носу у свиньи, то женщина красивая и – безрассудная». Она имела пять сыновей и столько же дочерей, из которых первую, по имени Мабилия, очень красивую, которая однажды у меня исповедовалась, взял в жены господин Уберто Паллавичини в Понтремоли, надеясь таким образом получить эту землю в свое владение. Господин Рубино был старик, исполненный дней, и он послал за мной в тот год, когда был величайший мор и когда Эццелино да Романо был пленен в сражении, то есть в 1259[1623]; и он исповедался мне и успокоил душу свою, и умер в доброй старости, перейдя «от мира сего к Отцу» (Ин 13, 1). Жена же его вторично вышла замуж, мужем ее был Эджидио Скорца, и впоследствии она упала с балкона и умерла, и была погребена.

Другие Паллавичини жили также в Пармском епископстве, в красивой местности, которая называется Варано деи Маркези и расположена между Медесано, Мьяно, Костамеццаной и Борго Сан-Доннино; и их там много, и это мужи богатые и могущественные, и учтивые, и миролюбивые, и они всегда находятся в мирных отношениях с пармцами, потому что являются гражданами Пармы. Оттуда был господин Дальфино Паллавичини, который в 1238 году был подеста Реджо и велел удлинить городскую стену на двести локтей, как ежегодно был обязан делать каждый подеста. Пожалуй, сказанного о Паллавичини достаточно. /f. 367c/

В Вероне, как мы уже говорили выше[1624], после смерти Эццелино да Романо правил господин Мастино, которого убили какие-то веронцы, сильные и с крепкими кулаками[1625], надеявшиеся после него захватить власть в Вероне. Но они обманулись, потому что ему наследовал в правлении его родной брат, господин Альберто делла Скала, который наилучшим образом отомстил за своего брата, убив злодеев. Он по-прежнему здравствует и имеет власть, и веронцы его очень любят, потому что он ведет себя достойно. Ведь он служит обществу, справедлив и почитает бедных, как делал и его брат; и тем не менее подеста там другой человек.

В Имоле сторонники Церкви звались Бриччи; сторонники Империи – Мендули. Но императорская партия в Имоле была полностью разбита[1626]. А сторонники Церкви там из-за какого-то соперничества или тщеславия разделяются на две группировки, потому что хотят править Алидучи, а прежде правили некие Нурдули. Это проклятие уже перекидывается на жителей Модены и обнаруживается в Реджо. Да не допустит Бог, чтобы подобное случилось в Парме, где тоже есть опасность возникновения чего-либо похожего[1627]. Об этом Господь сказал, Лк 11, 17: «Всякое царство, разделившееся само в себе, опустеет, и дом, разделившийся сам в себе, падет». Также Суд 5, 15–16: «В племенах Рувимовых большое разногласие». Поэтому хорошо быть на небе, где нет партий, разделений, тщеславия, но все там находится в общем владении и общем пользовании, по слову Писания, Пс 121, 3: «Иерусалим, устроенный как город, слитый в одно». Также 1 Мак 8, 16: «Все слушают одного, и не бывает ни зависти, ни ревности между ними».

А теперь перейдем к Тоскане /f. 367d/ и быстро закончим с этим, так как нам надо рассказать о многом другом, чего нельзя опустить. Наиболее знаменитые города Тосканы, по моему мнению, – это два следующих, а именно Пиза и Флоренция. В Пизе правили Конти и Висконти, и пизанцы были большими приверженцами Империи. И подобно тому, как кремонцы в Ломбардии, пизанцы в Тоскане сражались за Империю. В свою очередь, во Флоренции со стороны Церкви правили гвельфы, со стороны Империи – гибеллины, и от этих двух партий получили название и сохраняются до настоящего времени партии по всей Тоскане; и все выпили чашу ярости Господа, выпили до дна[1628]. И даже те, у кого дела были чуть получше, не могут похвастаться, что избежали меча негодования и отмщения Божия, так как если в своих городах они творили расколы и разделения, то и они «были разделены яростью лица Его» (Пс 54, 22)[1629], а именно лица Бога. О чем следующее, Пс 5, 11: «Отвергни их, ибо они возмутились против Тебя». Что было должным образом прообразовано в Книге Бытия, 49, 7, где Иаков о двух своих сыновьях, которые согрешили, сказал: «Разделю их в Иакове, и рассею их в Израиле». И еще, Иер 6, 19: «Я приведу на народ сей пагубу, плод помыслов их; ибо они слов Моих не слушали и закон Мой отвергли». И еще, Иер 11, 11: «Вот, Я наведу на них бедствие, от которого они не могут избавиться, и когда воззовут ко Мне, не услышу их». И еще сказал Господь Иеремии, Иер 15, 1–4: «Хотя бы предстали пред лице Мое Моисей и Самуил, /f. 368a/ душа моя не приклонится к народу сему; отгони их от лица Моего, пусть они отойдут. Если же скажут тебе: "куда нам идти?", то скажи им: так говорит Господь: кто обречен на смерть, иди на смерть; и кто под меч, – под меч; и кто на голод, – на голод; и кто в плен, – в плен. И пошлю на них четыре рода казней, говорит Господь: меч, чтобы убивать, и псов, чтобы терзать, и птиц небесных и зверей полевых, чтобы пожирать и истреблять; и отдам их на озлобление всем царствам земли». Насколько это было верно, видели мои глаза и огромное множество других, но, помимо всех, видели те, кто испытал это на себе.

Итак, все вышеупомянутые партии и расколы, и разделения, и проклятия, как в Тоскане, так и в Ломбардии, как в Романье, так и в Анконской марке, и в Тревизской марке, да и по всей Италии, совершил Фридрих, который некогда был провозглашен императором. И за это он был очень хорошо наказан, «ибо он от руки Господней принял вдвое за все грехи свои» (Ис 40, 2), потому что он получил наказание сполна, душевное и телесное. Но и вельможи его королевства, которых он возвысил из ничтожества и вознес из праха, подняли на него пяту[1630] и не сохранили ему верность, но предали его, так что исполнилось пророчество, Авд 1, 7: «До границы выпроводят тебя все союзники твои, обманут тебя, одолеют тебя живущие с тобою в мире, ядущие хлеб твой нанесут тебе удар. Нет в нем смысла», а именно во Фридрихе, который считал себя мудрым. Так же поступили с ним тираны, о которых мы говорили выше. Но и они были наказаны, не потому что покинули Фридриха, которого они узнали с дурной стороны, но потому что сами совершили много грехов.