Когда господин Гвидо услышал, что подеста делает это ради чести каждого из них, он терпеливо перенес [испытание], и то, что раньше представлялось ему суровым и горьким, теперь, когда он узнал истинную причину, стало ему любо. И сказал он подеста слова Господа нашего: «Если не может чаша сия миновать Меня, чтобы Мне не пить ее, да будет воля Твоя» (Мф 26, 42). Нашлись, однако, и такие, которые утверждали, что вышеупомянутый господин Гвидо совсем избежал пытки благодаря деньгам, так как «за все отвечает серебро» (Еккл 10, 19). Ибо господин Роланд, аббат из Каноссы, его сын, дал сто /f. 467b/ имперских либр господину Гвидо да Корреджо и столько же – реджийскому подеста, благодаря чему тот и избежал пытки. А когда пошли разговоры, что его следовало бы подвергнуть пытке, подеста не позволил, чтобы кто-нибудь еще, кроме него самого, при этом присутствовал. И он велел усадить его на некоторое время на весы для муки и по-приятельски с ним беседовал обо всем, что произошло. А после такой «пытки» тот улегся в постель и послал за братом Иаковом де Палуде и поведал ему о том, сколь много он претерпел под пыткой. После этого он покинул дворец и направился к господину Роландино да Каносса, в его дом, находившийся возле площади, и провел там в веселье целый день за едой, питьем и развлечениями. Перед тем, однако, как выйти из дворца коммуны, он велел двум людям поддерживать его под руки с обеих сторон на всем пути, желая показать таким образом, сколь жестоко пытал его подеста. Но сказано Господом, Лк 12, 2: «Нет ничего сокровенного, что не открылось бы, и тайного, чего не узнали бы». То же, Иов 36, 13: «Притворщики и хитрецы вызывают гнев Божий»[2544]. О тех, кто не творит правосудия, сказано в Книге Премудрости Соломона: «Страшно и скоро Он явится вам, ибо вы, будучи служителями Его царства, не судили справедливо» (6, 5, 4). Поэтому-то «строг суд над начальствующими» (Прем 6, 5). И это заслуженно, ибо сказано, Притч 17, 23: «Нечестивый берет подарок из пазухи, чтобы извратить пути правосудия». То же, Притч 18, 5: «Нехорошо быть лицеприятным к нечестивому» в суде, «чтобы ниспровергнуть праведного на суде». То же говорит Мудрец о неправедном судье, Притч 28, 21: «Быть лицеприятным – нехорошо: такой человек и за кусок хлеба сделает неправду».

О господине Гвидо да Бьянелло надлежит знать, что он был человеком благородным, ибо по отцовской линии происходил из семейства да Каносса. И те, кто убил его, были его родственниками. По линии /f. 467c/ матери его корни были в Парме, и сыновья господина Гиберто да Дженте доводились ему кровными родственниками. И женой у него была госпожа Джованна, дочь господина Гвидо да Монте, племянница покойного господина Гульельма да Фолиано, епископа Реджо. Ее родная сестра, госпожа Мария, была замужем за господином Якопино ди Ротелья. Поэтому их называли свояками, ибо были они супругами, то есть мужьями, двух сестер.

Был господин Гвидо да Бьянелло человеком пригожим и образованным, обладал незаурядными способностями, большой памятью, богатой и искусной речью, был нрава бойкого, неунывающего, отличался щедростью и великодушием, он очень любил друзей и забавы, любил братьев-миноритов и был их великим благодетелем. Братья-минориты на его землях, а именно в роще, что расположена в отрогах Монтефальконе, имели свою обитель, где он и был похоронен вместе со своим братом, как было сказано выше, во гробе отцов своих. Да упокоится, если возможно, душа его в мире по милосердию Божию! Аминь.

При жизни своей он всячески выказывал свою дружбу мне и брату моему, монаху Гвидо де Адам, который также скончался в обители Монтефальконе и был там погребен. Те, кто не любил господина Гвидо да Бьянелло, считали его человеком коварным и приписывали ему многие пороки, а именно, что он – клеветник и хулитель рабов Божиих, по слову Писания, Сир 11, 31: «И на людей избранных кладет пятно». И есть такой обычай у смертных – чернить рабов Божиих. Полагают они, что им простятся /f. 467d/ их собственные грехи, если в их обществе окажутся святые мужи. Также обвиняли его в том, что он имел обыкновение говорить, что, если суждено ему обрести жизнь вечную, он ее обретет, сколько бы ни грешил, а если ему суждено вечное проклятие, то он его непременно получит, сколько бы добрых дел ни творил. А в доказательство он ссылался на Священное Писание, Лк 22, 22: «Сын Человеческий идет по предназначению». И в этом было его неразумие, ибо сколько бы ни говорили ему я, и другие братья, и его друзья, чтобы он поостерегся, он наши слова ни во что не ставил и не желал слушать, а отвечал так: «Сказано в Писании, Сир 19, 4: "Кто скоро доверяет, тот легкомыслен". И еще, Сир 19, 16: "Не всякому слову верь". И еще, Еккл 7, 21: "Не на всякое слово, которое говорят, обращай внимание, чтобы не услышать тебе раба твоего, когда он злословит тебя"». В ответ на это я возражал, ибо я изрядно начитан в Библии, и говорил ему так: «Сказано Мудрецом в Притчах, 28, 14: "Блажен человек, который всегда пребывает в благоговении; а кто ожесточает сердце свое, тот попадет в беду". И еще, Сир 18, 27: "Человек мудрый во всем будет осторожен". И святой Иероним говорит: "Благоразумно бояться того, что может случиться"»[2545]. Но, как я уже выше говорил, он не желал все это слышать, а мотал головой, словно презирая мои слова. И сказал я ему: «В Притчах написано, 12, 15: "Путь глупого прямой в его глазах; но кто слушает совета, тот мудр". И еще написано в Притчах, 21, 12: "Праведник наблюдает за домом нечестивого: как повергаются нечестивые в несчастие"». Свою речь я завершил словами: «Все, что у меня было, я тебе сказал», а он мне на это ответил: «"Много таких вещей, которые умножают суету: что же для человека лучше? (Еккл 6, 11)" И еще, Сир 43, /f. 468a/ 29: "Многое можем мы сказать"»[2546] ……………………………………/f. 473a/ что находится в провинции Сирии. Во-вторых, потому, что в папской курии не удовлетворили его просьб и даже не дали ему товарища для путешествия. В-третьих, потому, что по пути к генеральному министру, который был в Париже, прежде чем он до него добрался, до него дошли слухи и известия о его смерти, и он повернул обратно в курию, а что он там делал, то нам неведомо. Впрочем, в обычае всех кардиналов не заботиться никогда о таких [людях]. К тому же и папой у них был человек никчемный, подагрик, родом из Рима, жадный и негодный, по имени Джакомо Савелли, который принял имя Гонория IV. Он не только не способствовал появлению новых орденов, но был по мере своих сил неистовым гонителем уже созданных и набиравших силу; ибо он, получив от некоторых церковных прелатов деньги, которым все покоряется[2547], замышлял и намеревался подвергнуть величайшему поношению и насилию такие славные ордена, как орден братьев-миноритов и орден братьев-проповедников, как ниже мы опишем в своем месте; но прибрал его Бог, и смерть помешала ему осуществить то, что он желал, и исполнить на деле то, что вынашивал в уме, ибо «кто разрушает ограду, того ужалит змей», как говорится у Екклесиаста, 10, 8. Поэтому говорит Господь, Зах 2, 8: «Ибо касающийся вас» уподобляется тому, кто «касается зеницы ока» Моего. Поэтому если бы папа Гонорий осуществил свой замысел, то этим весьма бы повредил спасению душ.

И говорит блаженный Бернард в первой части проповеди о Богоявлении, что препятствовать спасению душ – это все равно что возводить гонение на Христа. И рассуждает он следующим образом[2548]: