Выслушав все это, Роберто, однако, пренебрег услышанным, ибо, как говорит Мудрец в Притчах, 18, 3: «С приходом нечестивого приходит и презрение, а с бесславием – поношение». Также Притч 19, 16: «Нерадящий о путях своих погибнет». Также Притч 15, 10: «Ненавидящий обличение погибнет». Таким был этот Роберто. И поэтому отпустим его, ибо в Писании говорится, Сир 22, 12: «С безрассудным много не говори». Почему? Потому что Мудрец в Притчах говорит, 27, 22: «Толки глупого в ступе пестом вместе с зерном, не отделится от него глупость его».

Теперь вернемся к Герардину Сегарелли, первому из тех, «которые говорят о себе, что они» апостолы, «а они не таковы, но сборище» глупцов и /f. 320c/ дерзких мошенников, которые хотят жить трудом и потом других, а сами не приносят никакой пользы тем, кто подает им милостыню. Ведь они собрались из разных мест, чтобы увидеть брата Герардина Сегарелли[1074], потому что он был первым из них, и так вознесли его в похвалах, что даже он сам очень удивился такому восхвалению. И они не говорили ничего другого, а лишь, собравшись вокруг него в каком-то доме, восклицали сотни раз громким голосом: «Отче, отче, отче!» И после короткого перерыва принимались опять за то же, распевая: «Отче, отче, отче!», – так, как это обычно делают дети, которые обучаются в школах учителей-грамматиков и которые во время перерывов громко повторяют сказанное учителем. Он же за эти почести воздал им таким благодеянием: разделся сам и заставил раздеться донага всех остальных, так что даже оказались обнаженными детородные члены, без прикрытия панталон или какой другой одежды, и стояли они, сгрудившись и прислонясь к стене, а не в правильном, честном и достойном строю[1075]. Ибо он хотел лишить их собственности, чтобы они впредь обнаженными следовали за обнаженным Христом. Ведь каждый из них по наставлению учителя положил посреди дома свою одежду, связанную в отдельный узел. Затем по наставлению учителя, когда они стояли в этом непристойном виде, была введена «женщина – источник греха, орудие диавола, изгнание из рая, мать преступления, порча древнего закона»[1076]. Герардин Сегарелли, их учитель, велел ей, чтобы она раздала одежду, какую хочет, беднягам, лишенным таким образом собственности и обнаженным. Они же, после того как вновь оделись, вскричали: «Отче, отче, отче!» Таково было возмещение и воздаяние почести тому, кто сам глупо поступил в их присутствии и их заставил /f. 320d/ делать глупости. Как говорит Мудрец в Притчах, 26, 8: «Что влагающий драгоценный камень в пращу, то воздающий глупому честь». Также Сир 29, 9: «Вместо почтения воздаст бесчестием». А также Ос 9, 13: «Ефрем выведет детей своих к убийце».

После этого он послал их, чтобы они показали себя миру. И пошли одни из них в римскую курию, другие – в Сантьяго-де-Компостела, третьи – в Монте-Сант’Анджело, а некоторые – в заморские земли. Сам же он остался в Парме, откуда был родом, и натворил там много глупостей. Ведь он снял с себя и выбросил свой плащ, который носил, и велел сшить себе белый опитогий[1077] из плотной ворсистой ткани, без рукавов, в котором он казался скорее шутом, нежели монахом. Кроме того, он носил на ногах туфли, а на руках перчатки. Речь его была шутовской, постыдной, тщеславной и бесчестной, а также праздной и достойной осмеяния более из-за глупости и тупости, нежели из-за порочности. Ибо говорит Мудрец, Еккл 10, 12–13: «Уста глупого губят его же: начало слов из уст его – глупость, а конец речи из уст его – безумие».

Итак, за его глупости и позорные, грязные и глупые слова, которые он произносил, и за то, что он проводил время с женщинами, обнаженный с обнаженными в одной постели, испытывая, сможет ли он сохранить целомудрие или нет, епископ Пармский, господин Обиццо, который приходился покойному господину нашему папе Иннокентию IV племянником по сестре, схватил его и, наложив оковы, посадил в темницу и кормил «его скудно хлебом и скудно водою» (3 Цар 22, 27)[1078]. Но по прошествии времени он его выпустил оттуда[1079] и держал в своем дворце; и, когда епископ трапезовал, тот тоже ел в зале дворца, за нижним столом, где трапезовали другие приближенные епископа, и хотел пить отборные вина и вкушать изысканные блюда. /f. 321a/ И, когда епископ пил особое вино, тот кричал во всеуслышание, заявляя о своем желании пить это вино, и тотчас епископ посылал ему его. Когда же он насыщался изысканными блюдами и особым вином, то начинал говорить глупости, так что применительно к нему подтвердились слова Исаии, 32, 5–6: «Невежду уже не будут называть почтенным, и о коварном не скажут, что он честный. Ибо невежда говорит глупое, и сердце его помышляет о беззаконном, чтобы действовать лицемерно и произносить хулу на Господа». Епископ Пармский, поскольку он был человеком веселого нрава, смеялся над словами и поступками этого глупца, которого считал не монахом, а тупоумным и бестолковым шутом.

В то время жил некий брат-минорит, у которого был племянник, еще не достигший развилки пифагорейской буквы[1080]. Он отдал его в учение, чтобы затем, после необходимой подготовки, тот вступил в орден братьев-миноритов. Племянник писал этому брату проповеди, из которых четыре или пять выучил на память. И поскольку его не приняли сразу, как он хотел, в сообщество, он добился, чтобы его ввели в среду тех, «которые говорят о себе, что они» апостолы, «а они не таковы». Они даже поручали ему произносить в кафедральных соборах выученные им проповеди. И многие из этих, из тех самых, призывали к тишине, а отрок говорил перед собравшимся народом.

И когда брат Бонавентура из Изео в один из дней проповедовал в Ферраре, в обители братьев-миноритов, он увидел, как некоторые из его слушателей вдруг поднялись и поспешно удалились, и он очень удивился (ибо он был известным и блестящим проповедником и привык, что его охотно слушают, так что никто не уходил с его проповеди прежде, чем она заканчивалась). Когда же он спросил, почему они так поспешно удалились, оставшиеся ему ответили: «Потому что некий отрок /f. 321b/ из "апостолов" в кафедральном соборе святого Георгия готовится к проповеди, и там собирается народ, и поэтому, кто хочет, должен торопиться, чтобы успеть занять место». Брат Бонавентура им сказал: «Я вижу, что вы смятены духом и думаете о другом[1081], и поэтому я тотчас вас отпущу, ибо иначе я буду трудиться впустую, если продолжу свою проповедь – как говорится в Писании, Сир 32, 6: "Когда тебя не слушают, не размножай разговора и безвременно не мудрствуй"[1082]. И еще говорится в Писании, Иов 12, 12: "В старцах – мудрость, и в долголетних – разум". Но детям и балаганным шутам свойственно учить тому, чего они сами не знают, мало того, скажу более резко, даже не знать о своем незнании[1083].