В то время, до того как Фаэнца была передана в руки жителей Форли[1795], я жил там, и, когда я в один из дней ходил по саду, размышляя о Господе, меня окликнул один мирянин из Феррары, которого звали Матулино, и был он большой краснобай и сочинитель песнопений и сервентезиев, и почитатель и одновременно хулитель монахов; он сидел с двумя братьями под какой-то смоковницей, задавая им вопросы; и он сказал /f. 387a/ мне: «Господин брат, подойдите сюда и сядьте с нами!» И когда я сел, он сказал мне: «Я задавал свои вопросы этим братьям, но они отказываются отвечать и говорят, чтобы я с моими словами обратился к вам, так как вы готовы ответить на любые вопросы. Вот почему я прошу вас проявить снисходительность и удовлетворить мою просьбу». Я сказал ему: «Говорите смело, что хотите». И он сказал: «Знайте, что вы, братья-минориты и проповедники, вызываете ненависть и соблазн светских клириков и священников. В один из дней я обедал с епископом Форли[1796], и там было много клириков и священников, также обедавших с ним; и они говорили много плохого о вас; я внимательно выслушал все, чтобы суметь передать вам, дабы узнать, можете ли вы оправдаться или нет от приписываемых вам несправедливостей. Первое, на что они жалуются, – вы не проповедуете, чтобы им давали десятины. Второе – вы совершаете похороны, то есть хороните умерших. Третье – против их воли вы исповедуете их прихожан. Четвертое – вы так присвоили себе обязанность проповедовать, что они не могут найти места для проповедей, так как народ не хочет их слушать. Пятое – вы с вашими монастырскими мессами мешаете им в праздничные дни, так что они не могут получать приношения. Шестое – вы большие женолюбы, то есть охотно разговариваете с женщинами и заглядываетесь на них, что против Писания». Тогда я сказал ему в ответ: «Вы хотите что-нибудь еще сказать?» И он ответил: «Вполне достаточно и этого».

Тогда я сказал: «Блаженный Григорий в книге "Пастырское правило" говорит так: "Есть некоторые, которые, не желая, чтобы их считали тупоумными, часто, упражняясь более, чем это необходимо, в каких-либо расследованиях, ошибаются из-за чрезмерной изощренности"[1797]. Также блаженный Иероним говорит: "Не марай уст твоих /f. 387b/ чужим злом. За своими пороками следи, а не за чужими. Заботься о том, чтобы исправить себя самого, и не спрашивай о том, что тебя не касается"[1798]. Эти слова, Матулино, сказаны о тебе. О епископе Форли знай, что он не любит монахов, и поэтому, как следствие, его самого не любит Бог, так как Господь говорит: "Отвергающийся вас Меня отвергается; и кто вас ненавидит, Меня ненавидит" (Лк 10, 16)[1799]. И Апостол говорит, Рим 8, 31: "Если Бог за нас, кто против нас?" Об этом блаженный Иов говорит, 17, 3: "Заступись, поручись Сам за меня пред Собою! иначе кто поручится за меня?" Есть ведь некоторые, как говорит блаженный Иероним, "которые в том полагают себя учеными, если злословят других"[1800]. И поэтому[1801]блаженный Августин написал на своем столе такие слова против чумы злословия:

И ведь однажды, когда какие-то весьма близкие ему епископы распустили языки, чтобы позлословить, он сурово изобличил их, сказав, что если они не прекратят, то он или уничтожит эти стихи как бесполезные, или уйдет из-за стола. Если бы так поступал епископ Форли, он бы не шушукался за столом со своими клириками о братьях-миноритах и проповедниках. Об этом Даниил сказал, 11, 27: "И за одним столом будут говорить ложь, но успеха не будет". О клириках и священниках епископа Форли, которые за столом шушукались с ним о братьях-миноритах и проповедниках, можно также сказать словами Мудреца, Притч 29, 12: "Если правитель слушает ложные речи, то и все служащие у него нечестивы". А также Сир 10, 2: "Каков правитель народа, таковы и служащие при нем; и каков начальствующий над городом, таковы и все живущие в нем". Также относительно священников и светских клириков очевидно, что они всегда замышляют козни против нас и охотно клевещут на нас. Поэтому к ним подходит то, что говорит Михей, 2, 2: "Обирают человека и его дом", то есть блаженного Франциска и братьев-миноритов, "мужа и его наследие", то есть блаженного Доминика и братьев-проповедников. Кассиодор: "Клеветник /f. 387c/ тот, кто старается чужую невинность обратить в вину с помощью изощренных ухищрений"[1802]. Таким клеветником, порочащим ордена братьев-миноритов и братьев-проповедников, является сословие священников и светских клириков. И хотя говорит Давид: "Избавь меня от клевет людских[1803], и буду хранить повеления Твои" (Пс 118, 134), и сын его говорит, Еккл 7, 7: "Притесняя других, мудрый делается глупым, и подарки портят сердце", однако в другом месте он говорит, Притч 12, 21–22: "Не приключится праведнику никакого зла, нечестивые же будут преисполнены зол. Мерзость пред Господом – уста лживые, а говорящие истину благоугодны Ему". Поэтому Господь говорит, Иер 7, 19: "Но Меня ли огорчают они? говорит Господь; не себя ли самих к стыду своему?"

По первому вопросу, касательно десятин, заявляем, что мы удивлены, и удивлены сверх всякой меры глупостью тех, кто говорит, что мы должны проповедовать, чтобы им несли десятины, ибо, как Апостол говорит о себе самом, 1 Кор 1, 17: "Христос послал меня не крестить, а благовествовать", так и мы считаем, что нашим предназначением является не проповедование десятин, а призывы к большей заботе о спасении души, чтобы сберечь для Бога души, которые пытается похитить диавол. И однако иногда мы проповедуем о десятинах, когда подходят тема проповеди и время и место, как например: "Два человека вошли в храм помолиться", и тот из них, который сказал: "Даю десятую часть из всего, что приобретаю" (Лк 18, 10, 12), вызывает порицание, поскольку говорится, Сир 7, 5: "Не оправдывай себя пред Господом, и не мудрствуй пред царем"; о другом же говорится, Притч 18, 18: "Первый в тяжбе своей прав". Поэтому Господь сказал о нем, Лк 18, 14: "Сказываю вам, что сей пошел оправданным в дом свой более, нежели тот: ибо всякий, возвышающий сам себя, унижен будет, а унижающий себя возвысится". Также при толковании истории Товита выпадает подходящий случай упомянуть о десятинах, когда говорится, Тов 1, 6–7, что сам Товит /f. 387d/ честно отдавал все начатки свои и десятины, так чтобы в третий год отдать все десятины в пользу новообращенных и чужеземцев. Никогда братья-минориты и проповедники не проповедовали, что не следует давать десятин. Почему же тогда те жалуются на них? Ведь мы же не жалуемся, что они не приходят мыть нам посуду и готовить пищу. Если бы мы это делали, они сами считали бы нас глупыми, поскольку им никто этого не поручал. Так и мы считаем их[1804] глупыми, когда они говорят что-либо о вышеупомянутом предмете, а именно о проповедовании десятин.