О смерти господина нашего папы Урбана IV
Однажды господин Филипп, архиепископ Равеннский, по собственной воле затворился в своем дворце в местечке Арджента, потому что находился в раздоре с маркизом д’Эсте[1847] и маркизом Паллавичини, и никому не позволял входить к нему, кроме близких и некоторых своих прислужников. Был некий учитель грамматики из Пизы, по имени Пеллегрино, человек добрый и святой, который состоял при архиепископе и учил детей в Ардженте. Он был моим знакомым и очень любил всех братьев-миноритов. И когда он прислуживал мне за обедом в доме архиепископа, находившемся ниже по течению реки По (я тогда только что прибыл из Равенны), я сказал ему: «Маэстро Пеллегрино, я хотел бы поговорить с архиепископом, если бы он позволил мне войти, так как я бы сообщил ему новости». И сказал мне учитель Пеллегрино: /f. 390d/ «Сообщите мне эти слухи, а я доложу ему, поскольку он не позволяет никому входить к нему, кроме самых близких». Тогда я сказал ему: «Господин наш папа Урбан IV окончил свои дни»[1848]. Он побежал и доложил архиепископу то, что я сказал. Тот обрадовался, ибо надеялся получить понтификат, как потому что в то время он был легатом и человеком прославленным, и знатного происхождения, и много потрудился для Церкви, так и потому, что когда-то в городе Толедо магистр некромантии предсказал ему, что он будет великим в Церкви. Итак, выслушав весть о смерти папы, он прислал мне в подарок половину пирога с начинкой из морских рыб. И молодой посыльный, принесший пирог, сказал: «Мой господин посылает вам со своего стола, и посылает, спрашивая, действительно ли вы верите, что папа умер». И были там трое или четверо из его окружения, которые пришли послушать. Тогда я сказал: «Я наверняка знаю, что он умер, и папский престол пустует». Когда они сообщили это своему господину, /f. 391a/ он опять прислал мне подарок, прислал и в третий раз, и каждый раз спрашивал о смерти римского понтифика. И когда мне надоело отвечать, я сказал посланникам архиепископа: «Вы хотите, чтобы я ответил вам об этом предмете кратко, в нескольких словах?» И они сказали: «Да, отче». Тогда я сказал им: «На том корабле, который стоит на реке По, есть некий больной брат-минорит, который четыре дня назад прибыл в Равенну из курии[1849], и он участвовал в погребении папы и расскажет вам все, что вы хотите услышать». Они поспешили туда и услышали это от него, а я спокойно пообедал с моим товарищем. И, когда мы с больным братом прибыли в Феррару, весь город был полон слухов о смерти римского понтифика, так как то, что архиепископ узнал от нас, он передал в Феррару, желая получить от этого честь оказаться первым вестником.
О магистре Мартине, епископе Мантуанском
После него легатом[1850] стал магистр Мартин из Пармы, для проповеди крестового похода и наставления тех, кто должен был проповедовать крестовый поход и благословлять людей на помощь Святой Земле. Он был воспитанником семьи Пиццолезе из Пармы. Папа Иннокентий IV сделал его епископом Мантуанским[1851]. И был он человеком учтивым, скромным и добросердечным, и щедрым, и широкой натуры. Он охотно угощал других, обходительно и подобающим образом, и был большим любителем выпить. Он произвел большие траты в Мантуе на брата Ригальда[1852] и все его окружение, когда тот побывал там проездом, направляясь в курию[1853]. И он послал впереди него своего сенешала, желая сделать закупки для него вплоть до Болоньи. Но брат Ригальд не потерпел этого и сказал, что может прекрасно и достойно жить вместе со всем своим окружением на половину своих доходов, а вторая половина у него избыточная. И его сопровождали в этой поездке восемьдесят всадников и подобающее окружение. И, когда он обедал в городе Ферраре[1854], он пригласил к себе четырех братьев-миноритов, которые пришли /f. 391b/ навестить его. И на столе перед ним стояли два серебряных таза, в которые складывалась еда для бедных. И разносчик блюд все время носил по два блюда каждого кушанья, в соответствии с переменой, и ставил их перед братом Ригальдом. Тот же одно блюдо оставлял себе и ел из него, а содержимое другого перекладывал в таз для бедных. И так он поступал со всеми кушаньями, самыми разнообразными.
О брате Ригальде, архиепископе Руанском
А брат Ригальд из ордена братьев-миноритов был и архиепископом Руанским, и одним из крупнейших клириков в мире. Он был магистром кафедры в Париже и много лет читал курс богословия в обители братьев. Прекрасно вел диспуты и владел искусством беседы. Написал труд о «Сентенциях». Он был другом короля Франции, Людовика Святого, который очень хлопотал за него, чтобы он получил Руанское архиепископство[1855]. Очень любил орден братьев-проповедников, как и орден братьев-миноритов, к которому и сам принадлежал, и был их благодетелем. Был он безобразен лицом, но прекрасен нравом и поступками. Он был святым человеком и преданным Богу, и хорошо закончил свою жизнь[1856]. Да упокоится душа его милосердием Божиим в мире! Он имел в ордене родного брата, прекрасного человека и известного клирика, которого звали брат Адам ли Ригальд. Я видел обоих неоднократно и в разных местах[1857].
Далее. Магистр Мартин, родом из Пармы, епископ Мантуанский и легат господина нашего папы, ради возложенного на него труда прибыл в Равенну и поселился в монастыре святого Иоанна Евангелиста, который некогда основала императрица Галла Плацидия. И поскольку я жил в Равенне[1858], то пошел навестить его, так как он был другом брата Гвидо де Адам, моего брата, который окончил свою жизнь в ордене братьев-миноритов. И когда мы с епископом и легатом стояли у дворцового окна, после окончания долгой /f. 391/ беседы, он спросил меня, где находится обитель братьев-миноритов. Тогда я показал ему монастырь с большой церковью[1859] и большой колокольней в виде высокой башни и сказал ему: «Эту обитель нам дал господин Филипп, архиепископ Равенны[1860], поскольку он очень любит орден братьев-миноритов и щедр к нам». Тогда епископ сказал: «Да будет он благословен, ибо поступает хорошо и мудро. Ведь говорится, Сир 4, 7: "В собрании бедных старайся быть приятным"[1861]. И еще, Сир 12, 1–2: "Если ты делаешь добро, знай, кому делаешь, и будет благодарность за твои благодеяния. Делай добро благочестивому, и получишь воздаяние, и если не от него, то от Всевышнего"». И добавил епископ: «И вы верите, брат Салимбене, что мы, епископы, можем спастись, мы, которые пребываем в стольких трудах и заботах и беспокойстве из-за наших подданных и вверенной нам паствы, если вы, монахи, которые тесно связаны с Богом, не поможете нам вашими рясами с капюшонами?»
Тогда, желая ободрить епископа, я сказал ему: «Мудрец сказал, Притч 15, 13: "Веселое сердце делает лице веселым, а при сердечной скорби дух унывает". Также Притч 12, 25: "Тоска на сердце человека подавляет его, а доброе слово развеселяет его". Блаженный Бернард в толковании Песни Песней говорит много хорошего о епископах, умеряя безрассудное осуждение их со стороны монахов. Он говорит:
