— Ну, это ты загнул, конечно! Надо же было им где-то жить, а в то время отстроить новый дворец было не под силу, — это уже парень с переднего сидения повернулся к нам.

— Приехали! — скомандовал водитель, демонстративно отстегнул ремень безопасности и заглушил мотор. Только сейчас он позволил себе облегченно выдохнуть и расслабиться.

— Молодчина, Гришка! — сосед похлопал водителя по плечу, а тот тряхнул головой, позволяя длинным волосам рассыпаться по плечам.

— Ерунда, мы все хорошо поработали. Ты, Митроха, все это время нас вел и помогал выбраться от Преображенских. И все ради одного человека.

Водитель повернулся ко мне и осекся, встретившись со мной взглядом.

— Ладно, выбирайтесь уже, — скомандовал им мой собеседник.

Машина припарковалась неподалеку от просторного двора, где десятка два человек тренировались, рубили дрова и работали по дереву. Завидев нас, они оставили свою работу и направились навстречу.

— Ты гляди, Сёма привел свою команду! — заметил один из незнакомцев и перевел взгляд на меня. — А это еще что за пополнение в рядах очаговцев?

Парень, которого назвали Семеном, открыл рот, чтобы ответить, но его перебили.

— Это Михаил Гущин, по материнской линии Островский, — я уже слышал этот голос, потому быстро обернулся. Сзади стоял тот самый сотник, который задержал меня и передал конверт охраннику-Ефиму. Судя по тому, что никто не напрягся, я понял, что он свой.

— Алексей Владимирович, Гущина доставили, как вы и просили.

— Молодцы, я уже в курсе, — ответил сотник и подошел ко мне. С минуту он пристально рассматривал меня, а потом протянул руку. — Алексей Владимирович Серпухов, сотник дружины Великого князя Преображенского и один из основателей и командиров Очага.

— Думаю, представляться вам нет смысла, вы и так многое обо мне знаете, — ответил я, пожимая руку. — Вместо этого не постесняюсь задать вопрос. Как же вы умудряетесь объединять эти два занятия?

— Приходится вертеться, — Серпухов улыбнулся. — Пройдем в дом, я объясню.

— Погодите, я хотел бы прояснить ситуацию, — я остановился и вынудил сотника последовать моему примеру. — Что вы со мной носитесь? Ну, предположим, я потомок Островских. Допустим, у меня два атрибута дара, но этого ведь недостаточно, чтобы заваривать всю эту кашу.

— Конечно, нет, — согласился Серпухов. — Ты всего лишь маленькая крупица в котелке, который варится и подогревается со всех сторон. Но ты тот, на кого можно рассчитывать.

Сотник зашагал в сторону дома, и в этот раз я направился за ним. Внутри оказалось просторно и опрятно — занавески на окнах, хоть снаружи окна закрывались ставнями, накрытый стол, длинные лавки вдоль стола. В это самое время одна из девушек хлопотала по хозяйству, накрывая на стол. Она повернулась на шум отпираемой двери, и я увидел ее лицо.

— Инга?

Игнатьева смотрела прямо на меня и едва не выронила из рук кувшин с молоком.

— Миша…

— Как ты здесь оказалась? В Очаге…

— Это длинная история, — вмешался в наш разговор Серпухов. — Если говорить кратко, девчонка переметнулась к нам.

— А не боитесь, что в нужный момент она снова переметнется к кому ей надо и сдаст всех вас с потрохами?

— Можешь не волноваться. У нас есть веские основания доверять ей. Игнатьева выдала нам столько информации, что ее прикончат при первой же возможности. Кстати, именно из-за этой информации мы и привели тебя сюда.

— Ох, как хочется скорее узнать в чем же причина, — я устроился за столом напротив Серпухова и принялся ждать. Теперь я понимаю откуда у него информация о моем родстве с Островскими. Похоже, Игнатьева выдала им все, что только можно было, в том числе и обо мне.

Инга налила нам молока и поставила чашки.

— Извини, но я не буду это пить, — ответил я, отодвигая чашку в сторону. — В прошлый раз наша встреча закончилась тем, что я отправился на рудники. Не хотелось бы повторения.

— Это была моя месть за испорченный вечер, но все уже в прошлом, — Инга осеклась, поймав на себе суровый взгляд Серпухова. — Что? Тогда Макар вынудил меня так поступить, но если бы не я, Михаила сейчас бы вообще не было в живых.

— Эвелина!

Серпухов громко крикнул, и из соседней комнаты тут же выглянула женщина лет пятидесяти на вид. На ней было пышное сиреневое платье с оборками, в котором она выглядела немного чудно. Женщина обвела комнату взглядом и на мгновение остановилась на мне. Алексей заметил ее появление и кивнул головой в сторону стула.

— Будь добра, нам нужна твоя помощь.

Женщина вошла в комнату и села рядом со мной на стуле. Игнатьева устроилась с другой стороны от нее.

— Дай мне свою руку, Миша, и ты, Инга.

— Это что еще за фокусы? — я посмотрел на Серпухова, но тот кивнул на Эвелину.

Женщина посмотрела мне в глаза и улыбнулась.

— Я чувствую недоверие в твоем сердце. Ты не доверяешь Инге, но напрасно. Слова здесь не помогут, поэтому я хочу, чтобы ты увидел все сам. — теперь женщина повернулась к девушке. — Инга, позволь нам увидеть все как было твоими глазами. Я хочу, чтобы ты воспроизвела в памяти события того дня и показать их Мише.

Игнатьева закрыла глаза, а Эвелина попросила меня поступить также. Ну что за детский сад, прямо какой-то спиритический кружок на задней парте школьного кабинета. Я хотел было высвободить руку и подняться из-за стола, но в это время почувствовал, словно проваливаюсь вниз. Голова пошла кругом, и я увидел чердак Ростовской академии. Вот стоит Никитов с окровавленным куском трубы, вот в стороне валяется Кильчицкий, Макаров поднимается на ноги и идет… вот же я! Стою, опершись на колено и пытаюсь поднять голову. Затылок разбит, а вся голова залита кровью. Вот уж хорошо, что у меня уже была третья ступень. От такого удара можно было и мозги вышибить. Макар наклоняется и шепчет что-то мне, но сейчас это уже неважно.

— Что будем делать, Макар? — Никитов понял что сейчас сделал и его затрясло от страха. — Я его… того?

— Нет, живой, — Макаров поморщился и плюнул в мою сторону. Вот падаль, а. Ничего, я до него доберусь. — Но это ненадолго. Сейчас прикончим его и заметем следы.

— Не надо! — Игнатьева стала между мной и Макаром, закрыв меня своим телом.

— Ты совсем башкой тронулась? Это же Гущин! Я смотрю, ты вообще втюрилась в этого отброса по самые помидоры.

— Не твое дело, Макар. Не надо никого убивать.

— Да… — Игнатьев задумался и посмотрел куда-то вдаль. — Ты права, я не буду убивать Гущина. У меня есть идейка получше. Ни к чему создавать себе лишние проблемы перед переездом в Москву. Кстати, как там со штурмом? Все удалось?

Инга повернулась к выходу и поежилась. Даже в этом видении я слышал шум внизу, звон бьющегося стекла и крики.

— Отлично! Главное, что никого из нас нет среди зачинщиков мятежа. Инга, позови сюда дружинников, пусть помогут вынести тело Гущина в машину.

— Ты же…

— Да не буду я его убивать! Просто избавимся от Гущина, чтобы его здесь не было. Мне он мешает попасть в Москву, а ты знаешь как сильно нужно попасть в академию Преображенских. Да и будет лучше, если он будет подальше от тебя, а то у тебя к этому выродку просто нездоровый интерес. Ладно, гони, давай! Не забудь, наши — дружинники с черными повязками на рукавах.

Девушка развернулась к выходу, поэтому я не видел что происходило дальше. Несмотря на приказ двоюродного брата, она не умчалась сразу, а замерла возле выхода с чердака и обернулась назад.

Никитов вынул из кармана тряпку и вылил на нее содержимое пузырька. Он приложил его к моему лицу и некоторое время держал, а потом выпрямился и посмотрел на Игнатьева.

— Макар, а что дальше будем делать? Ведь никто не поверит, что Гущин исчез просто так.

— Да, ты прав. Пусть все думают, что у него были веские причины сбежать.

— Какие? — глаза Никитова округлились.

— Например, вина в убийстве. Пусть все думают, что Гущин скрывается.

— Так ведь он никого не убил. Павел ведь живой. Вон, смотри, шевелится.