— Они смогли выкрасть то, за чем приходили? — быстро спросил я.

— Точно не известно, — развёл руками Лаграндж и тут же, хитро улыбнувшись, быстро добавил: — Но, если вспомнить, как хмурилась губернатор, им это определённо удалось.

— Хмурилась? — удивился я. — Губернатор и мэр у нас женщина?

Между открытием Шестого и Седьмого сумеречных морей прошло сто лет. Проблема переселения тогда вновь стала особо острой, и женщины всё чаще стали заниматься карьерой, вместо того чтобы посвящать себя семье и рождению детей. Правда, и после того как мы с командой Лудестии нашли путь в Седьмое море, ситуация с дамами-карьеристками не особо-то изменилась. Хотя детишек в Торвиле я сейчас всё же вижу чуть больше, чем во времена моего детства. А толчеи на улицах стало чуть меньше.

Так что удивился я не столько тому, что женщина правит островом и главным городом на нём, а скорее тому, что ими больше не правит Лоренц Родригер. Этот мужик бессменно управлял Буном всю мою прошлую жизнь и не особо старел при этом. Мы с Бари даже шутили, что Родригер пустил задницей корни в остров и пьёт из него жизнь.

Видать, где-то поперхнулся, и связь оборвалась.

— Женщина… — протянул Александр в ответ. — Да ещё какая! На такую, где сядешь, там и слезешь.

— Никого не осуждаю, но всё же садиться на женщин — это что-то для ценителей, — изрёк я и решил уточнить, чтобы не попасть впросак в будущем: — А как зовут эту выдающуюся женщину?

— Мэри Кэролайн дель Ромберг, — смакуя каждый звук, ответил Александр Лаграндж.

Я же замер, так и не бросив уточкам очередную горсть пшеницы.

— Кря-кря-кря! — возмутились водоплавающие.

Зажмурившись, я ощутил нарастающее раздражение.

— Я слышал про Августо дель Ромберга, — быстро сказал я, открыв глаза. — Это его дочь?

— Да, — кивнул Лаграндж, — стала губернатором после отца.

Августо был губернатором Буна? Что, акулы его разорви, тут происходит?

Мой мозг начал зудеть, со скрипом вынимая из сундука воспоминания прошлой жизни.

Одного из последних дней моей прошлой жизни — беседы, произошедшей незадолго до смертельно вкусного делового завтрака.

Стоя на шканцах, я с наслаждением смотрел на бескрайние синие воды Седьмого сумеречного моря. Мы отплыли уже довольно далеко от названного в мою честь острова Джонсон — столицы викторианских колоний в Седьмом море. Впереди уже виднелся серо-зелёный туман Сумрака.

— Леон, хочу ещё раз тебе сказать, что я не одобряю то, что мы отправились в море, едва пополнив припасы, — ворчливо проговорил Бари, остановившись рядом со мной и уперев руки в бока.

— Выше нос, дружище, — улыбнулся я. — Успеешь в бордель сходить на следующем острове.

— Леон, давай без шуток, — показательно вздохнул он, аки учитель, уставший увещевать глупого ученика. — Приглашение на чай от леди дель Ромберг ты получил в порту прилюдно. Игнорировать его было не самой умной затее.

— Я не игнорировал, — возмутился я. — Я написал ответ.

— Ага. «Простите, мадмуазель, но море зовёт меня! Я не в силах ему отказать!» — передразнил меня Бари. — Так себе отмазка. Не лучше игнорирования.

Нахмурившись, я на полшага приблизился к своему другу.

— Ты сам прекрасно знаешь, Бари, кто такая Мэри Кэролайн дель Ромберг. Ей всего двадцать три, но как её называют за глаза? Ну-ка ну-ка?

— Коллекционерша капитанов, — нехотя ответил мой первый помощник.

— Вот! — я назидательно поднял указательный палец вверх. — Дамочка она увлекающаяся, и прекрасно понимает, что капитан Лудестии стал бы жемчужиной её коллекции. Я человек скромный, но ты-то понимаешь, что эту жемчужину уже никто не превзойдёт. Можно и под венец отправиться. Даже нужно… Нужно её отцу. Вице-премьер Седьмого моря, господин дель Ромберг, спит и видит меня в роли своего зятя. Это чрезвычайно укрепит его позиции не только здесь, — я неопределённо повёл пальцем над головой, — но и во всех других морях.

— Тебе, да и всем нам, тоже будет нелишним иметь надёжный тыл здесь, на фронтире. Остров Джонсон может стать вторым домом для капитана Джонсона и его людей. Нашим оплотом и базой, Леон! А для этого тебе даже не обязательно жениться на Мэри Кэролайн. Время от времени встречайся с ней, уделяй время её отцу и этого будет достаточно, чтобы дель Ромберги бегали за тобой на задних лапках.

— Тю! Будто я не могу найти зверюшек получше, — усмехнулся я. — Вот заведу себе карликового барана и обучу его бегать на задних лапах. Получится лучше. А что до оплота и второго дома…

Отступив назад, я указал на уходящие к горизонту синие воды.

— Вот мой дом, Бари! А каждый остров — мой оплот. Так что завязывай с этим, — я зевнул. — Светская жизнь и все эти интриги не для меня.

— Ты неисправим, — усмехнулся Бари, как мне тогда показалось, добродушно. — Да будет так. На корм акулам этих дель Ромбергов с их балами и приглашениями.

— Сынок, — позвал меня Лаграндж, — Ты чего утей дразнишь?

Встрепенувшись, я понял, что всё ещё держу горсть пшеницы в руке, а утки негодующе крякают. Я швырнул им зёрна и повернулся к приёмному отцу.

— В одной из книг я натыкался на информацию, что господин дель Ромберг был первым, кого Премьер нашей страны Виктории поставил управлять колониями в Седьмом море. Отчего же…

С многозначительным видом я замолчал, давая Лагранджу возможность продолжить.

— Политика, сынок, — пожал он плечами. — Сперва повысили, затем он немного облажался, и его понизили.

— А его место в Седьмом море занял Джекман Барбаросса. Уж не причастен ли господин Барбаросса к понижению господина дель Ромберга? — предположил я.

Лаграндж поморщился:

— Никаких доказательств нет. Напротив, их связывали общие дела… В любом случае, сынок, я очень прошу тебя воздержаться от подобных рассуждений вслух. Господин Барбаросса птица очень высокого полёта, и говорить о нём дурно, не имея на то весомых оснований, недопустимо. Да и упоминать его лишний раз при леди дель Ромберг тоже не стоит. Ни в плохом свете, ни в хорошем.

Хм, значит Мэри Кэролайн не любит Бари? Забавно… Наш пострел везде поспел, будь он неладен.

— И… раз уж мы заговорили о госпоже дель Ромберг… — спустя несколько секунд молчания заговорил Лаграндж. Голос его отчего-то стал грустным. — Я не хотел бы об этом говорить, но не знаю, как поступить. Сынок, ты можешь пообещать мне, что прислушаешься к моим словам?

— Да, отец, — тут же ответил. «Прислушаться» я могу к чему угодно.

Лаграндж поморщился и тихо хмыкнул. Мне показалось, что он не ошибся с формулировкой и специально оставил мне место для манёвров. Не хочет давить.

— Это правда важно. Мне остаётся лишь надеяться на твою благоразумность. Пусть мы знакомы всего третий день, я в тебя верю, — проговорил он, подтверждая мою догадку.

А затем рубанул сплеча:

— Подозреваю, ночью тебя пытались похитить именно люди госпожи дель Ромберг. Уж очень наша губернатор хотела поговорить с тобой, но она не из тех, кто пойдёт беседовать с подозреваемым сама.

— Это всё из-за того, что ту полу-алти повязали в музее?

— А потом ты проснулся, — кивнул Лаграндж. — Плюс ты сам алти… Плюс всем алти удалось сбежать… Но, будь уверен, в обиду я тебя не дам. Сперва я не допустил к тебе дознавателей, потом вы смогли отбиться от похитителей, а сегодня я, хочется верить, убедил Мэри Кэролайн в том, что ты всего лишь жертва обстоятельств. Я, знаешь ли, тоже не последний человек в городе.

И ведь он был прав! С тех пор проблем с Мэри Кэролайн дель Ромберг и законом у меня не было. У меня вообще практически не было проблем — последние два месяца я провёл, жадно заполняя пробелы в своих знаниях и тренируя тело. С Григорием рукопашный бой, с Александром Лагранджем фехтование. Притом он в первый же день отметил мои «высокие рефлексы», а вскоре посетовал, что лучше бы мне тренироваться с Эндрю, который уже превзошёл своего учителя — самого Лагранджа.