— Севрюжин, девять рядовых и ефрейтора назначишь в караул, сам пойдешь начальником.

— Слушаюсь, господин капитан! А где…

— Через час вместе расставим посты.

Поставив задачи остальным взводным и фельдфебелю, Алекс получил кратковременную передышку, чтобы успокоиться. Но остыть ему не дали, за спиной послышалось хорошо знакомое сопение.

— А тебе чего?

— Я у интендантов два трофейных котла купил, и на счет телеги договорился, деньги нужны.

— Хоть одна хорошая новость за сегодня.

Алекс достал портмоне, не считая вытащил из него несколько ассигнаций и протянул их Фелонову.

— И лошадь свою артельщику отдай.

Отставной унтер скорчил недовольную мину. Ему, как денщику, лошадь не полагалась, но эта была куплена за собственные средства капитана Магу, а потому, Фелонов привык ее считать как бы своей.

— Вот еще, верховую лошадь в телегу запрягать!

— Отдай. Другой сейчас все равно не найти, а артельщику она нужнее. Надо же на чем-то продовольствие возить.

— Ладно, — махнул рукой денщик, — пойду, обрадую, бездельника.

Проводив взглядом фелоновскую спину, Алекс злорадно ухмыльнулся — он только что придумал, как подчиненная ему рота встретит следующее утро, и встреча эта вряд ли кому-то понравится.

— Рота подъем! Выходи строиться!

Едва продрав спросонья глаза, солдаты имели возможность убедиться, что рассвет еще не занялся.

— Выходи строиться! — надрывались такие же не выспавшиеся унтеры, заранее поднятые капитаном.

На востоке уже появилась светлая полоска, когда рота смогла изобразить некое подобие строя. Алекс щелкнул крышкой часов.

— Двенадцать минут! Вас всех вырезали и перестреляли за это время! Попробуем еще раз. Рота, отбой!

Солдатский строй мгновенно превратился в толпу, устремившуюся обратно в загоны. Взводные и отделенные пытались упорядочить процесс, но мало преуспели в этом. Капитан дал унтерам пару минут на матерный инструктаж и повторно скомандовал.

— Рота подъем!

Во второй раз управились гораздо быстрее, всего за семь с половиной минут.

— Уже лучше, но еще недостаточно быстро! Рота, отбой!

И только на четвертый раз, когда последний задержавшийся солдат прошмыгнул в строй меньше, чем за четыре минуты, капитан счел результат удовлетворительным. После того, как эта радостная новость была сообщена роте, по солдатским рядам прокатился явственный вздох облегчения. Но уже через несколько секунд, ожидавшим окончания своих мучений солдатиком пришлось разочароваться. Вместо всеми ожидаемого «Разойдись!», прозвучало.

— На пра-во! Шаго-ом марш!

Подошвы солдатских сапог застучали по каменистой дороге. Фелонов подвел капитану заранее оседланную лошадь.

— К нашему возвращению все должно быть готово.

— Будет, — буркнул денщик, — не извольте беспокоиться.

Для первого раза Алекс решил ограничиться всего пятью верстами. Как раз аппетит нагуляют перед завтраком. К его удивлению, этот марш рота выдержала очень даже неплохо — ни одного отставшего не было. Никто не сбил ноги и не натер кровавых мозолей. Впрочем, за последние десять дней маршевая рота преодолела больше четырехсот верст и к длительным переходам солдаты успели привыкнуть.

Уже за четверть версты от расположения передние ряды начали обеспокоенно водить носами по ветру, по колонне пробежал возбужденный шепоток, а скорость марша заметно возросла. Алекс и сам втянул ноздрями воздух. Да, направление ветра он не учел.

Фелонов принял повод у спрыгнувшего с седла капитана.

— Успели, вижу.

— Так точно. Только зря ты это — целого барана в котел.

— Ничего, авось не обеднею. Что-то ты в последнее время много ворчать стал. Не иначе стареешь?

Денщик столь бестактный вопрос счел возможным проигнорировать.

— Солдат должен быть злым и голодным.

— Вот скоро в наступление пойдем, все будем… Злыми и голодными.

После завтрака Алекс распределил солдат на работы, второй взвод занялся строевой подготовкой, а первый отправился на стрельбище. В качестве мишеней использовали старые мешки, набитые сухой травой. Начали с двухсот шагов. После трех выпущенных пуль проверили мишени. Результат оказался удручающим — больше половины мешков оказались целыми. Капитан не выдержал.

— Винтовку!

Ему дали тяжелую винтовку. Алекс проверил установку прицела, взвел курок, откинул затвор и отправил в казенник блестевший латунью патрон. Затвор со щелчком закрылся.

— Смотрите, как надо стрелять!

Целик, мушка, дыхание задержать, спусковой крючок плавно… Приклад винтовки лягнул капитана в плечо. Мишень мгновенно скрылась в пороховом дыму, но по реакции солдат Алекс понял, что позорно промазал. Какой-то черт дернул повторить попытку.

— Патрон!

Второй выстрел оказался таким же неудачным. Такого просто не могло быть! Пусть по меркам стрелкового батальона капитан Магу оказался недостаточно метким, но чтобы с двухсот шагов, из винтовки и два раза подряд промазать! И тут до Алекса начало доходить, что дело не в стрелке, а в оружии.

— Патрон!

Алекс решительным шагом сократил расстояние вдвое и, тщательно прицелившись, выстрелил. На этот раз попал, пуля задела край мешка.

— Мушка сбита, господин капитан, — влез со своей догадкой взводный унтер-офицер Севрюжаев.

— А то я без тебя не догадался, — отбрил взводного Алекс.

Винтовки, выданные маршевой роте, никто не пристреливал, да и по дороге не до того было. Придется заняться самим.

— Фельдфебеля ко мне! Бегом!

Едва только капитан Магу озадачил подчиненных решением одной проблемы, как на него свалилась другая.

— Господин капитан, рядовой Пиндорин ногу сломал!

Солдат, отправленный ремонтировать крышу загона, свалился с нее. Пришлось отправлять пострадавшего в полковой лазарет. Обычный день ротного командира руоссийской армии продолжался.

Постепенно, жизнь на новом месте вошла в привычную колею. Мало организованная команда в серых шинелях понемногу превращалась в линейную роту пехотного полка. Только полковник Дрондуков поставил на вид капитану Магу.

— Наш полк, господин капитан, уже три недели, как в боевых действиях участия не принимает.

— Так точно, господин полковник.

— Так почему же у вашей роты расход патронов такой, будто вы отбиваете по три атаки противника на дню?

Количество стрельб пришлось сократить, больше налегали на строевую подготовку, совершение маршей и владение штыком.

В один из дней, когда Алекс присутствовал на обучении солдат штыковому бою, под непрерывное «Длинным коли! Коротким коли!», в расположение роты верхом въехал молодой офицер. Остановился около одного из солдат, что-то спросил, тот указал ему на ротного командира. Когда офицер приблизился, стало заметно, что лошадь и всадник перенесли долгое путешествие.

Тем временем, офицер спешился, подошел, придерживая саблю левой рукой, щелкнул каблуками сапог и доложил.

— Господин капитан, лейтенант Саев прибыл для дальнейшего прохождения службы, назначен субалтерн-офицером вверенной вам роты!

Все-таки, командир полка свое обещание сдержал. Алекс убрал руку от козырька кепи.

— Добро пожаловать, лейтенант. Какое училище?

— Второе пехотное, господин капитан!

Стало быть, из не слишком знатных или не очень состоятельных. Но мундир у лейтенанта явно из дорого сукна и пошит у хорошего портного, сабля тоже не казенная, а купленная за свой счет. На боку здоровенная кобура желтой кожи с «русским голдом». Судя по горящим щекам и блеску в глазах, молодой человек слишком возбужден важностью происходящего и еще не исчерпал запас восторга от своего офицерского звания и назначения на свою первую должность в настоящий пехотный полк. Таких, обычно, убивают первыми.

— Вот и отлично! Вы очень вовремя прибыли, лейтенант, У меня будет для вас очень важное и ответственное поручение.

Алекс сознательно выдержал паузу, наблюдая, как юноша с трудом удерживается от того, чтобы задать начальству вопрос какое именно задание. И только потом сообщил.