А вот и местная артиллерия! На площадке крепостной стены у ворот темнели два орудийных ствола. Судя по виду, пушки довольно древние, калибр не больше четырех фунтов, а рука местного артиллериста не прикасалась к ним настолько давно, что местные птички успели свить в них гнезда.

При воротах маялись от безделья два то ли стражника, то ли солдата. Полосатые халаты, в руках… Алекс еще раз внимательно вгляделся. Да, даже не винтовки, а короткие копья. Ну и, как полагается, кривые сабли на бедре. Нападения тут точно никто не ждал, местное начальство считало Тюра-Кум куда более надежной защитой Зафара, чем городские стены.

Внезапно оба стражника встрепенулись, подхватились, заняли предписанные места по обе стороны от наполовину открытых ворот. Лейтенант повел биноклем, отыскивая причину их проснувшегося служебного рвения. Так и есть, со стороны пустыни приближался небольшой караван.

– Сейчас бакшиш будут брать, – подтвердил его догадку караванщик.

После недолгого торга один из воротных стражей прошелся вдоль каравана, сунул нос в некоторые из тюков, после чего вернулся к воротам, и обсуждение суммы за проход через городские ворота продолжилось.

Лейтенант вспомнил о своих обязанностях.

– Сколько эмирских солдат в городе?

– Три сотни.

– Маловато для такой крепости, – прикинул Алекс. – Я слышал, что их больше.

– Когда-то, может, их было и больше, – возразил Шохад, – а сейчас даже вместе с городскими стражниками больше четырех сотен не наберется.

Значит, одного батальона при батарее полковых трехфунтовок для штурма Зафара вполне хватит, если только его защитники не разбегутся при приближении руоссийцев.

Тем временем торг у ворот затягивался.

– Чего-то долго они, – забеспокоился Алекс.

– Сейчас договорятся.

Караванщик оказался прав, ворота распахнулись полностью, и караван проследовал за городскую стену.

– Ну и нам, пожалуй, пора, – принял решение лейтенант, – больше мы здесь ничего не высмотрим.

Спустя четверть часа отряд руоссийских разведчиков снялся с дневки, пересек караванную тропу в обратном направлении и растворился в пустыне, направляясь обратно к затерянному в песках Тюра-Кум древнему Серву.

– Ну, что там?

Вопрос, прямо скажем, был дурацким – по диагонали через ложбину между двумя барханами тянулась широкая дорожка верблюжьих следов. А если учесть, что противный северный ветер стих совсем недавно, то были они оставлены от силы сутки назад. Шохад подъехал к дорожке следов, соскользнул с верблюда и буквально носом стал исследовать их. Караванщик прополз не меньше пяти саженей, прежде чем поднялся с коленей.

– Сегодня утром прошли. Одиннадцать верховых верблюдов и четыре вьючных.

Алекс и сам мог прикинуть, что караван состоял не менее чем из десятка животных. Однако он и представления не имел, как можно отличить след верхового верблюда от вьючного, но если Шохад говорит, что прошли одиннадцать всадников и четыре вьючных верблюда, то ему можно верить. До сих пор он в этих делах еще ни разу не ошибся. Отсюда следовал простой вывод – гохарцы искали именно их, так как торговому каравану в глубь пустыни идти незачем.

Лейтенант вытащил компас и проверил направление следов.

– Из Сфагана вышли и пытаются найти Серв.

Караванщик молчаливым кивком подтвердил вывод офицера.

– Когда мы сможем их догнать?

Шохад через пару секунд выдал ответ:

– Если пойдем быстро, увидим их спины еще до темноты.

– А под утро нападем и всех…

Фелонов сделал характерный жест, большим пальцем правой руки чиркнув по горлу.

– На себе не показывай, – прервал унтера лейтенант.

Идея ночного нападения напрашивалась сама собой, но если не учитывать караванщика, то у противника было на несколько штыков больше. И если часового не удастся снять бесшумно, то схватка накоротке при свете звезд превращалась в рулетку с непредсказуемым результатом. А уж потерь избежать не удастся наверняка. Поэтому Алекс принял другое решение.

– Ночью их трогать не будем, пусть спят спокойно. Мы обойдем место ночевки и устроим засаду на их пути. Гохарцы – паршивые стрелки. А если еще и позицию выбрать правильно, то все шансы будут на нашей стороне.

– Кто-нибудь может уйти, – предположил Ивасов.

– Значит, стрелять надо так, чтобы никто не ушел.

– Не уйдет, – неожиданно заявил караванщик. – Мой верблюд самый быстрый в Тюра-Куме.

– Даже у эмира нет верблюда быстрее? – усмехнулся Алекс.

Караванщик шутки офицера не оценил.

– Может, и есть, но вряд ли они взяли своих верблюдов из эмирского стада. А если мы хотим их догнать, то нам надо торопиться.

Торопиться – это не то слово. Казалось бы, верблюд – скотина тихоходная, но в этот раз была настоящая гонка, выматывающая как людей, так и животных. Из-за бархана уже виднелся только краешек багрового диска, окрасившего пески пустыни в тот же цвет, а противника они так и не увидели. Неожиданно ехавший впереди Шохад остановился перед гребнем очередного бархана и предостерегающе поднял руку.

– Что случилось?

– Они остановились за следующим барханом.

– Уверен?

Караванщик утвердительно кивнул.

– И куда дальше?

Гохарец повернул своего верблюда почти перпендикулярно к дорожке следов, по которой они шли до сих пор, и двинулся вниз по склону. Алекс повернул за ним, следом двинулись остальные.

Багровый закат сменился короткими серыми сумерками, потом наступила непроглядная тьма, а следом на небе зажглись яркие, крупные звезды. Они же все ехали и ехали не останавливаясь. В темноте Алекс потерял направление и понятия не имел о том, сколько они проехали и сколько верст до места вражеской ночевки.

– Остановимся здесь, утром осмотримся и найдем место.

Оспаривать предложение караванщика не было ни сил, ни желания, ни смысла. В конце концов, ему виднее, это его работа. Алекс только позволил себе шутку.

– И что бы мы без тебя делали, Шохад?!

– Ничего. Песок бы уже давно засыпал ваши кости.

Пораженный внезапно открывшимся смыслом этих слов, офицер на несколько секунд замер. Нет, ничего нового или неожиданного караванщик не сказал. Он уже несколько раз спасал всех и Алекса лично, казалось бы, от неминуемой гибели, но тут вдруг подумалось, что мог бы и не успеть спасти. Или просто не смочь.

Тряхнув головой, лейтенант отогнал полезшие в голову мрачные мысли. Завтра утром предстояло дело, в котором никакой, даже самый лучший караванщик не поможет. Предстояло сделать свою солдатскую работу – убить всех врагов, не дав уйти никому.

Шохад растолкал Алекса в утренних сумерках.

– Бери Влада, пойдем искать место.

Долго ходить не пришлось. От места ночевки они отошли всего-то на полсотни саженей, как караванщик остановился, не пересекая гребня бархана. Лейтенант остановился рядом, осмотрел открывшуюся панораму.

– Думаешь, они пойдут здесь?

– Здесь самое удобное место, если они не отклонятся от вчерашнего направления.

А если отклонятся, то в лучшем случае пройдут мимо. В худшем – обнаружат следы преследователей, и тогда охотники превратятся в дичь. Оставалось надеяться, что у противника достаточно опытный проводник, который не допустит такой грубой ошибки.

Алекс прикинул направление движения противника и место восхода солнца. Годится, вражеских стрелков оно будет слепить, а своим поможет.

– Влад, здесь оставите наблюдателя, остальным не высовываться, пока последний всадник не минует место засады, тогда выдвигаетесь на гребень и открываете огонь. В этом случае солнце будет прямо за вами, да и они не сразу поймут, откуда по ним стреляют.

– А если кто-нибудь из передних успеет проскочить за бархан.

– За барханом его буду ждать я. Здесь от меня с револьвером толку никакого, расстояние велико, а там, накоротке, он будет как раз.

– Опасно, – поморщился Фелонов. – Может, я туда пойду, а ты здесь командуй.

– Что я слышу? Господин старший унтер-офицер боится, что не справится с шестью стрелками? Отставить! Поднимай солдат, и сюда. А я пошел.