– А овес для полковых лошадей закупили по прошлогодней цене.

Честно говоря, компромат был так себе. На подобные шалости всегда смотрели сквозь пальцы. Даже если бы этот факт выявился при какой-нибудь проверке, Вернов всегда мог отбрехаться тем, что контракт был заключен задолго до того как. Или просто свалить все на недотепу интенданта.

– А ты уверен, что полковник был в курсе?

– Не извольте сомневаться, у меня приятель – делопроизводитель при штабе.

За неимением гербовой придется писать на простой. Хотя, если взглянуть на эту историю под определенным углом, то вполне можно увидеть отставку виновника перерасхода казенных средств, а чтобы придать начальственному взгляду нужный угол, семейству Магу даже сильно напрягаться не придется. На этом и можно попробовать сыграть. Вернов-то сам по себе, никаких связей наверху у него нет, никто за него не заступится.

Алекс расстегнул кобуру, вытащил тяжелый «гранд», решительно крутанул барабан, убеждаясь, что полон, и спрятал револьвер в ящик стола. Разговор предстоял горячий, на повышенных тонах, и он хотел избежать малейшего соблазна схватиться за оружие. Он бы и саблю в кабинете оставил, но она полагалась по форме.

– Жди здесь.

Заперев ящик на ключ и проверив ладонью симметрию фуражки относительно собственного носа, лейтенант Магу вышел на решительный бой. Адъютант был сильно удивлен добровольным появлением опального офицера у дверей полковничьего кабинета, но доложил немедленно. Вернов помариновал Алекса недолго, минут десять, но все-таки принял.

– Надеюсь, вы принесли мне рапорт об отставке?

– Никак нет, господин полковник, я принял гауптвахту. И в связи с этим прошу оставить фельдфебеля Грушило в инвалидной команде.

– Нет, приказ о его отставке мною уже подписан.

Ничего иного Алекс и не ожидал, отбросив все политесы, он пошел ва-банк.

– Видите ли, господин полковник, лейтенант Алекс Магу в армии только один, а полковников вроде вас несколько сотен. Одним больше, одним меньше – никто и не заметит.

– Вы мне угрожаете?

Шрам на лице полковника начал багроветь. Когда такое происходило, те, кто мог, спасались от полковничьего гнева бегством. Кто не мог, огребали неприятностей по полной. Алексу отступать было некуда.

– Предупреждаю, что если до вечера приказ не будет отменен, то готовьтесь встречать комиссию из министерства. А то мне кажется, что полковые лошади сейчас жуют слишком дорогой овес.

На принятие решения Вернову потребовалось несколько секунд. Полковнику вдруг показалось, что перед ним стоит оскаливший зубки щенок, но за этим несмышленышем скрывается тень гораздо более крупного и опасного зверя. Командир полка стряхнул наваждение, и все встало на свои места.

– Вон отсюда!!!

Казалось, дрогнули стекла в окнах полковничьего кабинета. Лейтенант Магу с достоинством выдержал удар полковничьего рева по барабанным перепонкам.

– Есть, вон!

Несколько шагов до дверей Алекс прошел строевым, едва сдерживаясь, чтобы не ускорить шаг. В приемной его охватило сильнейшее желание врезать по ехидной роже адъютанта, дверь никак не могла полностью заглушить вопли полковника, и тот, несомненно, все слышал. Но лейтенант взял себя в руки и вежливо распрощался со штабной крысой, но здание штаба покинул не сразу.

В крохотном кабинетике начальника гауптвахты лейтенанта с нетерпением ждал фельдфебель Грушило.

– Я поставил полковнику ультиматум. Либо он отменяет свой приказ, либо пусть ждет интендантскую комиссию.

Седой ветеран поднялся, взял заранее собранный узелок с личными вещами, по привычке испросил разрешения идти и вышел из кабинета. Не поверил старый фельдфебель в благополучный исход дела.

Выглянув в коридор, Алекс позвал дежурного и приказал привести к нему в кабинет старшего унтер-офицера Фелонова. Увидев лейтенанта за столом начальника, унтер ничуть не удивился, о смене власти на полковой гауптвахте находящиеся под арестом солдаты уже знали. Прервав доклад о прибытии арестованного Фелонова, Алекс кивнул на стул.

– Садись. Ну что, Влад, вот мы с тобой опять встретились. И снова в тюрьме.

– Так точно, господин лейтенант. Только я опять сижу, а вы меня охраняете.

– Я к тебе в тюремщики не нанимался, – вспыхнул Алекс. – Если хочешь, можешь идти на все четыре стороны, я распоряжусь тебя выпустить.

– Извините, господин лейтенант.

Оба прекрасно понимали, что идти унтеру некуда.

– Все, забыли. Ты мне лучше скажи, не пропало желание Хамиди глотку перерезать?

– Не пропало, иногда ночью снится, как я его… Только как до него добраться?

– Есть мысли по этому поводу, – обнадежил мстительного унтера Алекс, – но нужны люди. Можешь среди тех, кто тут надолго, подобрать восемь-десять солдат? Таких, чтобы на рискованное дело согласились, крови не боялись и язык умели за зубами держать.

Фелонов задумался.

– Есть такие. Ивасов, например, из саперов. У Игнасова бандиты сестру украли, он тоже, думаю, не откажется. Да еще поискать можно. Только, господин лейтенант…

– Что?

– Надо бы что-то еще. Как-то заинтересовать людей.

Понятно, что просто так сменить безопасную камеру полковой гауптвахты на смертельно опасные горы мало кто согласится.

– Деньги будут.

Вряд ли солдаты запросят много. Для них золотой червонец – сказочная сумма. Так что от этой операции бюджет семейства Магу сильно не обеднеет.

– В случае ранения или инвалидности – пенсия, в случае гибели – помощь семье.

Щедро раздавая обещания, Алекс искренне верил, что сможет их выполнить. Да и не собирался он никого терять, а в самом худшем случае… Он ведь в кабинете отсиживаться не собирался, в этом случае и спросить будет не с кого.

– Тебе и Ивасову найму лучших адвокатов. Даже если полковой суд признает вас виновными, то мы апелляцию подадим и до самого коронного суда дойдем, где-нибудь обязательно соскочим. – Эти обещания были более реальны, но до них еще нужно было дожить. – Ты мне лучше вот что скажи…

Алекс увел разговор на другую тему. Разложив на столе старую карту, где позиции основных сил сто четырнадцатого пехотного полка были нанесены на правом берегу Темерюка, офицер с унтером проговорили до самого ужина. Как карта попала к лейтенанту? Да очень просто – штабные писари тоже люди и тоже деньги любят. А пропажу из архива карты сорокалетней давности никто и не заметит. Зато на этой карте местность южнее Темерюка была изображена куда как подробнее, чем на нынешних.

Возвращаясь обратно в камеру, в коридоре гауптвахты Влад и дежурный унтер встретили фельдфебеля Грушило. Тот с довольной рожей тащил свой узелок в комнату дежурных.

Здание гауптвахты было построено полвека назад. Прочное, основательное, строилось оно с расчетом обороны от возможного нападения извне. С тех пор полковые постройки разрослись, охватили гауптвахту со всех сторон, а она осталась стоять, отгородившись от полковой жизни кирпичной стеной в полторы сажени. В пределах этой стены начальник гауптвахты был полновластным хозяином, даже полковник Вернов заглядывал за старые деревянные створки ворот не каждый год.

Ранним утром у этих ворот появился старый унтер с винтовкой у ноги. Штык примкнут, на поясе подсумки, на роже готовность защищать вверенный объект, он сейчас лицо неприкосновенное. Проходивший мимо капитан Казубов, удивленный появлением часового, хотел было сунуть нос внутрь двора, но унтер всем своим видом продемонстрировал – не пустит. Капитан, сделав вид, что не очень-то и хотелось, пошел дальше.

Между тем внутри двора происходили интереснейшие события. Семь солдат во главе с лейтенантом Магу возились с винтовками лежа поперек двора. В их оружии взгляд капитана Казубова вряд ли смог бы опознать игольчатые винтовки «крейзе», которых в этих краях отродясь не бывало. Командовал действием фельдфебель Грушило.

– Заряжай!

Привыкли солдаты сто четырнадцатого стрелять стоя, теперь же им приходилось осваивать стрельбу из непривычного положения «лежа». Наконец, последний солдатик щелкнул затвором.