– Рядовой Коновал, вторая рота первого батальона, господин лейтенант.

– Ты – коновал? – удивился Алекс.

– Никак нет, господин лейтенант, фамилия у меня такая.

Жердь поднялась, люк закрылся, погрузив яму в непроглядную тьму. Алекс нащупал каменную стену, сел на найденную у стены солому и начал выяснять обстоятельства произошедшего. Оба солдата оказались новобранцами из последнего призыва. Коновал не только трусил меньше, но увидеть успел больше. От него стало известно, что нападавших было всего семеро. Силы почти равные, но на стороне бандитов были опыт подобных схваток и фактор внезапности. Дружно кинувшиеся к винтовкам солдаты только помешали друг другу. Двоих бандиты зарезали, двое, оставшихся безоружными, подняли руки и их не тронули.

– Что с-с н-нами д-дальше б-будет?

Дурасов никак не мог понять, что убивать его уже не будут, и продолжал трястись. Алекс попробовал его успокоить:

– Все будет хорошо. Посадят в яму, потребуют выкуп. В самом худшем случае месяца через три будем дома.

– Меня не выкупят, – приуныл Коновал, – у меня родня сплошь бедная.

– Об этом не беспокойся, – проявил благородство лейтенант, – я выплачу выкуп за всех.

На этом разговор прервался, люк отодвинулся в сторону и сверху приказали:

– Эй, ловите.

Вниз на веревке спустили глиняный кувшин с водой и три небольшие лепешки. Лепешки были жесткие и пресные. Жевали их молча, каждый думал о своем. Дурасов наконец-то прекратил трястись. А вот вода оказалась свежей и довольно холодной, аж озноб пробирал. Зато голова прояснилась, и Алекс осознал весь ужас своего положения. Еще несколько часов назад он был блестящим офицером с отличными перспективами, а сейчас он пленник каких-то немытых бандитов. Троих его подчиненных убили, оружие и лошади стали трофеями тех же похитителей, как и секретный пакет. Когда его выкупят, остается только подать в отставку и с поджатым хвостом вернуться в столицу. А когда в столице прознают… А светские сплетники непременно узнают. Тогда не то что в свет, на улицу не выйдешь. Уж лучше сразу за границу уехать.

Алекс врезал кулаком по камню и тут же об этом пожалел. Во-первых, больно. Во-вторых, эмоции нужно уметь сдерживать, хорошо хоть рядовые не могли видеть этого жеста отчаяния. В конце концов, он пока еще офицер и обязан подавать пример подчиненным даже находясь в застенке у бандитов. Еще несколько часов лейтенант терзал себя своими же мыслями и сам не заметил, как забылся беспокойным, тревожным сном.

Когда люк открылся в следующий раз, в яму проник тусклый дневной свет. В круглом светлом пятне появилась чья-то голова.

– Эй, вылезайте!

Следом спустилась все та же жердина. Подъем дался намного тяжелее, чем спуск накануне. Едва голова и плечи лейтенанта показалась над краем ямы, как его подхватили под руки и выдернули наверх. На голову опять натянули мешок, но Алекс успел заметить, что яма находится в углу двора, обнесенного высокой каменной стеной. Потом их по одному отвели в туалет, после чего загнали в сарай, где выдали кувшин воды на всех и три пресные лепешки. Только в сарае их оставили без присмотра. Дурасов сразу поинтересовался:

– А чего это они нас в мешках водят?

– Боятся, что мы потом узнаем место, где нас держали, – пояснил Алекс.

Коновал дожевал кусок лепешки и осмелился возразить офицеру:

– Так ведь наши сюда не ходят.

– Пока не ходят. Дом этот наверняка недалеко от реки, и добраться до него нетрудно, вот и опасаются, что кто-нибудь его опознает.

Больше поговорить им не дали, ввалились несколько бандитов, связали, надели мешки на головы. И опять мерное покачивание на лошадиной спине. Изображая бессловесный лошадиный вьюк, лейтенант попытался запомнить детали дороги, по которой их везли. Получалось плохо. Направление вроде на юг – юго-запад. Поначалу шел длинный пологий подъем, потом был короткий крутой спуск и опять долго и медленно вверх, еще спуск… К середине дня Алекс окончательно запутался в этой постоянной смене рельефа. Надежда самостоятельно отыскать путь к логову бандитов растаяла, Магу сделал вывод, что придется искать проводника, причем из местных.

В середине дня бандиты устроили привал. На отдых расположились в какой-то каменной щели, не дававшей возможности обозреть окрестности. К этому времени Алекс окончательно потерял ориентацию и только приблизительно мог указать направление на север, где, по его мнению, находился Темерюк, а о расстоянии до реки мог только смутно догадываться. Бандиты почувствовали себя в безопасности и заметно повеселели, лиц уже не прятали. Пленников напоили, но рук не развязывали. Сбежать все равно невозможно, но при попытке кого-нибудь могли и поранить, а рисковать живым товаром похитители не хотели. Спустя полчаса на головы солдатам натянули все те же мешки, погрузили на лошадей и тронулись дальше.

До ночи останавливались на отдых еще раз, на берегу небольшой горной речки, с шумом несущей талую воду с видневшихся вдали белоснежных вершин. Здесь напоили и пленников, и лошадей. И опять мешок на голову, лошадиная спина, покачивающаяся на неровной горной дороге. Вроде и делать ничего не надо, а выматывает такое путешествие не меньше, чем если бы весь путь был проделан пешком.

А вот ночевать остановились в каком-то горном селении. Опять был свет чадящего факела, черная дыра вонючей ямы, кувшин воды и три черствые, безвкусные лепешки на троих. Зато развязали руки, и появилась возможность поговорить. Оказывается, это очень непросто целый день молчать.

– Сколько нас везти еще будут? – задал занимавший всех вопрос Дурасов.

– Думаю, завтра будем на месте, – высказал свое мнение лейтенант Магу.

– Почему завтра, господин лейтенант? – осторожно поинтересовался второй солдат.

– Достаточно далеко, чтобы бандиты чувствовали себя в безопасности, и достаточно близко, чтобы доставлять пленников. – Чуть помедлив, лейтенант добавил: – Да и посредники смогут прибыть достаточно быстро.

В эту ночь лейтенант заснул намного быстрее, видимо, постепенно начал привыкать к своему новому положению. Утро не принесло сюрпризов, процедура доставки пленников была хорошо отработана бандитами и действовала без сбоев. Не они первые, не они и последние. Туалет, завтрак из лепешек и воды, потом мешок на голову и на лошадь. За день два привала, где пленникам давали воды.

Отличие от предыдущих дней началось с того, что еще засветло лошади с пленниками въехали в какое-то селение. Первой их встретила черная, лохматая собачонка, заливисто облаявшая лошадей и чужаков. От самих бандитов четвероногая тварь держалась на почтительном расстоянии. На собачий лай вышли люди, судя по радостному гомону встречавших, похитителей здесь уже ждали.

– Слезай, офицер.

Столь немудреная шутка вызвала у окружающих смех. Под этот гогот Алекса грубо сдернули с лошади, и он приложился локтем о неудачно подвернувшийся камень. К положительным моментам относилось то, что его развязали и мешок с головы сняли. Едва только зрение восстановилось, лейтенант оглядел двор и понял, что это действительно конечная точка их путешествия. Обширный, хорошо утоптанный двор, окруженный каменным забором саженной высоты. К забору лепились многочисленные каменные же сараи, крытые потемневшей соломой. Самый большой сарай служил конюшней. С противоположной стороны двора стоял двухэтажный дом с такой же соломенной крышей. Только солома была поновее, более светлая. Окна в доме маленькие, даже не окна, а скорее, бойницы. Если нападающие ворвутся во двор, то в доме можно продолжить держать оборону.

Из одного сарая вышла закутанная в черные тряпки женщина, судя по медленной, ковыляющей походке – старуха. Вертевшаяся у лошадей шавка тут же бросилась к ней, радостно повизгивая. Старуха медленно согнулась и поставила на землю миску. Собачонка сразу же сунула в миску морду и начала торопливо хватать из нее еду. Причина собачьей торопливости быстро разъяснилась – на эту миску был еще один претендент. Откуда-то, Алекс даже не заметил, откуда, выскочил безрукий оборванец и, топая босыми ногами, бросился на собаку. Шавка, видя неравенство весовых категорий, благоразумно убралась в сторону. Безрукий с ходу упал на колени, каким-то чудом удержал равновесие, не завалившись на бок, и сунул лицо в собачью миску.