— Хороший результат, но подумайте над тем, чтобы увеличить толщину брони хотя бы на одну линию, — высказался полковник, представлявший ГАУ.

После этого в первую плиту выпустили пять пуль практически в упор. Ни одной пробоины. Эта же плита выдержала попадания пяти бронебойных пуль с дистанции двести шагов, все сердечники увязли в броне.

— Либо не подставляйте борт под огонь противника, поручик, либо не подпускайте его ближе двухсот шагов, — резюмировал председатель.

— Ваше превосходительство, прошу учесть, что заброневое действие сердечника пули будет ничтожным, если только он не попадет в кого-нибудь из членов экипажа или уязвимое место двигателя. Танк может пережить большее количество пробоин, чем это кажется на первый взгляд.

— Может, вы и правы, поручик, но проверять заброневое действие сердечника на членах экипажа мы, пожалуй, не будем. Давайте продолжим, господа.

Дальнейшие испытания неожиданностей не принесли, полудюймовая броневая плита выдержала все пять бронебойных пуль, выпущенных с дистанции сто шагов. Обычные даже не стали проверять. Потом по ней стреляли бронебойными в упор, но плита и в этом случае не сдалась. Такими результатами остались довольны все.

Два дня танкистам дали на отдых и подготовку непосредственно к маневрам, за которыми должен был наблюдать министр Сухомлинов. На это мероприятие из Коломны приехал Филиппов. Инженер очень волновался за судьбу своего детища, особенно если учесть, какие суммы он остался должен кредиторам.

— Не подведите, Сергей Николаевич!

— Мы все постараемся, Дмитрий Дмитриевич, все будет хорошо, экипажи опытные, сработавшиеся, машины мы проверили, гусеницы заменили.

Часам к десяти собрались все приглашенные, окраина большого поля запестрела разноцветными мундирами, засияла золотом эполет. Пора было начинать.

Задача была простой — поддержать наступление пехоты на позиции условного противника. Для имитации огня в танки погрузили по десятку холостых орудийных выстрелов. Роты Финляндского полка уже начинали разворачиваться в цепь, когда к танкам подошел пехотный подполковник, исполнявший обязанности посредника:

— Господин поручик, вы убиты. Кто может вас заменить?

Такой подлости от судьбы никто не ожидал, запасных членов экипажа с собой не брали.

— Разрешите мне?

Капитан Секретев, откуда только взялся! С другой стороны, никого другого поблизости не было, а капитан хоть пару раз внутри танка прокатился. Сергей стащил с головы шлем и протянул Секретеву:

— Экипаж опытный, вы ему только не мешайте. Следите за обстановкой, у вас самый лучший обзор. Заметите опасность — толкните механика-водителя. В правое плечо — поворот направо, в левое плечо — влево. Все остальное они сделают сами.

Капитан скрылся в люке, завелись моторы, и танки двинулись вслед за пехотой. Поначалу все шло хорошо, танки выдвинулись вперед, чуть сбавили скорость, чтобы пехота не отставала. Но тут наступающие вышли к небольшой роще. Пехота прошла ее не задерживаясь, а танки, не рискнув ломиться напрямую, двинулись в обход. И оторвались от своей пехоты.

— Куда? Куда полезли?

Выбранный путь приводил в низинку, которая, судя по высокой траве, была заболочена. Скорость танков должна была неминуемо упасть, но из танков эту проблему пока не разглядели, и машины упорно продолжали ползти в прежнем направлении. Все так и получилось: стоило только танкам влезть в траву, как скорость упала до почти черепашьей.

Появление конницы Сергей заметил не сразу. Один из полковников, наблюдавший за маневрами в бинокль, вдруг воскликнул:

— Казаки!

Откуда-то, будто из-под земли, выскочил целый эскадрон с пиками и устремился в лихую атаку на танки, только пыль подняли. Некоторое время танки не замечали опасности, но вот один замер, потом начал разворачиваться навстречу коннице. Медленно, слишком медленно. Противники сблизились шагов на сто пятьдесят, когда из танка бабахнул холостой выстрел. Казаки шарахнулись в сторону. Этот выстрел, видимо, предупредил экипаж второго танка об опасности, только сейчас он начал поворот. Сергей сильно пожалел, что на танки не догадались нанести тактические номера, и сейчас непонятно, какой танк Секретева, а какой — Полякова.

А казаки уже крутились вокруг танков, легко оставаясь вне досягаемости их орудий. Какой-то храбрец даже взобрался на крышу одного из танков. К Сергею приблизился председатель комиссии со своей свитой.

— Что скажете, господин поручик?

Это был провал, но Иванов решил не сдаваться:

— Развернуться друг на друга и — картечью!

Потом, вспомнив, с кем разговаривает, добавил:

— Ваше превосходительство, а вообще командиру полка надо было выделить пехотную полуроту для прикрытия, тогда бы и конфуза этого не было.

Тем временем на поле дела пошли еще хуже. Одна из машин замерла неподвижно, вторая продолжила свое бестолковое кружение. Сложилась патовая ситуация: танк не мог достать казаков, те ничего не могли сделать танку, разве что шашкой рубануть от бессилия, пикой проткнуть броню они уже попробовали.

Видимо, в свите министра решили прекратить творившееся безобразие. От группы разряженных военных отделился конный офицер и галопом поскакал к танкам, их признали уничтоженными. Сергей с этим был категорически не согласен, но его мнения спросить не догадались. Казаки ускакали, танки остались, поручик двинулся к ним пешком.

— Почему у вас в танке нет пулемета? — обрушился на него Секретев. — Или хотя бы пистолета-пулемета? Он ведь на каждую машину положен. Исход боя мог быть совсем другим.

— Танки в казну не приняты, поэтому и стрелковое оружие им не полагается. А что касается пулемета, то еще шесть лет назад Редигеру были отправлены два образца для копирования — пехотный и танковый. Он их передал в Ораниенбаум. Пехотный вариант, смотрю, уже выпускают, а танкового до сих пор нет.

— Что за танковый? — заинтересовался капитан. — На основе «максима»?

— Нет, модификация пехотного. Приклад складной, магазин дисковый, мешок для сбора гильз. Для броневиков тоже, кстати, пойдет. И для авиации.

Секретев быстро выпытал особенности конструкции специального пулемета, признал, что для бронетехники он подойдет лучше «максима» с его габаритами и коробом для патронной ленты, огорчился отсутствием водяного охлаждения.

— Что же вы раньше молчали, Сергей Николаевич?

— А меня никто и не спрашивал.

— Ну теперь я с оружейниками по-другому поговорю, не успокоюсь, пока они его не скопируют. Кстати, не знаете, где он сейчас находится?

— Понятия не имею. Но, в крайнем случае, у нас в роте есть второй образец.

Эта новость капитана обрадовала, и пока он не успел поинтересоваться происхождением пулемета, Сергей поспешил перевести разговор на другую тему:

— Пойдемте посмотрим, что со вторым танком.

С танком Полякова ничего страшного не произошло, при повороте на тяжелом грунте слетела гусеница. Даже не порвалась. Совместными усилиями двух экипажей через полчаса машина была на ходу. Оба танка медленно выползли с места своего позора и направились на исходные позиции.

Ближе к вечеру танкистов посетил военный министр со свитой. К счастью, иностранных военных из нее догадались убрать. Сухомлинов обошел танки, заглянул в один из них через боковой люк.

— Ну и каковы результаты испытаний? — поинтересовался генерал у председателя комиссии.

Генерал-майор коротко и неожиданно толково изложил содержание тонкой папки, в которой хранились протоколы всех испытаний. Под конец председатель сказал:

— Таким образом, основными проблемами данных машин являются плохой обзор, отсутствие связи между членами экипажа, перегрев двигателя, отсутствие пулемета для самообороны от пехоты и конницы. Но в целом машины перспективные, указанные недостатки вполне устранимы, работу над ними надо продолжить.

Следующий вопрос Сухомлинова был адресован конструктору:

— Что скажете по этому поводу?

Дмитрий Дмитриевич бросился в решительную атаку, терять ему было нечего: