Уверенный тон капитана смутил генерала, Кондратьева он знал как звезд с неба не хватающего, но грамотного, толкового офицера, к мистификациям и фантазиям не склонного. И вдруг такое… Ну что же, посмотрим, кого он сюда притащил.

— Вы в нем уверены?

— Так точно, Ваше превосходительство!

— Давайте его сюда, посмотрим на это чудо.

Кондратьев торопливо полез в свою сумку.

— Ваше превосходительство, вот еще книга с описанием боевых действий текущей войны. Издана в тридцать восьмом году.

Посмотреть книгу генерал не успел: в комнату, оборудованную под кабинет, вошел здоровенный детина в странном черном комбинезоне, комкающий в руках чудную ребристую черную шапку. Следом адъютант внес его вещмешок, необычное короткое оружие и брезентовый подсумок. Если бы не этот комбинезон, то одень эту рязанскую рожу в серую шинель, папаху на голову нахлобучь — от обычного русского солдата не отличишь, разве что ростом будет выдаваться, но и сейчас такие здоровяки иногда попадаются.

— Здравия желаю, тов… господин генерал.

Первым делом Зарубаев взял в руки автомат.

— Вот так, Ваше превосходительство.

Уже разобравшийся, а чего там разбираться, в устройстве ППС капитан показал комкору, как заряжать и как стрелять.

— Обратите внимание на пистолетный патрон, сейчас никто ничего подобного не делает. А вот год выпуска набит, одна тысяча девятьсот сорок четвертый…

На изучение и осознание новой информации генералу потребовалось минут двадцать. Его подчиненный, даже спросонья, справился намного быстрее. А вот что делать дальше, генерал еще не решил. Как и многие командиры корпусов и армий, Зарубаев был типичным представителем кабинетных генералов, выдвинутых на высокие должности в армии, не воевавшей почти тридцать лет. Строевая подготовка, верность царствующей династии и минимизация расходов от казны в ней ценились намного выше, чем боевая выучка. Однако в отличие от многих своих товарищей командир четвертого Сибирского корпуса мелочной опекой своих подчиненных не докучал. У Куропаткина командиры корпусов роты передвинуть не смели без его приказа. Зарубаев даже инициативу у полковых командиров допускал, в разумных, конечно, пределах.

Отослав Васюкова в приемную, генерал приступил к решению насущного вопроса.

— Если все это действительно так, то попасть в японские руки они не должны.

— Так точно, Ваше превосходительство!

— Что делать думаете, капитан?

— Мною разосланы три парных дозора казаков. Один по дороге на Телин и два к железной дороге. При наличии неисправной машины и малого запаса горючего деваться им некуда. С минуты на минуту жду доклада об их обнаружении.

— Похвально, капитан. Но обнаружить — это даже не полдела. Как думаете их эвакуировать?

— Это возможно сделать только по железной дороге. Нужен паровоз, платформы и саперная рота.

— Саперы-то вам зачем? — удивился Зарубаев.

— Полустанки и разъезды не оборудованы для погрузки такой техники на платформы, придется строить пандус.

— Хорошо, я распоряжусь, но помните о важности и секретности.

— Так точно, Ваше превосходительство!

— Поручик!

Вышколенный офицер мгновенно возник возле дверей, почтительно склонив голову с идеально ровным пробором.

— Подготовьте приказ. Командиру шестого саперного батальона выделить в распоряжение капитана Кондратьева роту для выполнения секретного задания…

Закончив диктовать, Зарубаев обернулся к капитану:

— Действуйте. А этого, Васюкова, я у вас заберу пока. И книжечку эту посмотрю. Любопытная должна быть литература. Комбриг Левицкий… Что это за звание такое или должность?

Кондратьев счел генеральский вопрос риторическим, да и время поджимало.

— Разрешите идти, Ваше превосходительство?

— Да, да, конечно, идите. Приказ будет готов с минуты на минуту, я его тут же подпишу.

Шлепнув на свежую подпись корпусную печать, Кондратьев выскочил в штабной двор:

— Урядник, вернулись разведчики?

— Нет еще, ваше бродь!

— Оставайся здесь. Как кто вернется, галопом на станцию.

Несмотря на поражение в последнем сражении и проигранную войну, поручик Петров был вполне доволен жизнью. В мирное время ему бы еще года три-четыре в субалтернах бегать, а так он уже командир саперной роты. А это немалый карьерный рост и положение в обществе соответствующее. И штабс-капитанские погоны уже не за горами. Именно его рота была выделена в распоряжение Кондратьева.

— Машины эвакуировать? Откуда?

Вопросы были вполне закономерные, вот только ответов на них пока не было.

— Выдвигайтесь с ротой на станцию. По железной дороге поедем.

— Слушаюсь!

Поручик отправился поднимать своих саперов, а Кондратьеву еще предстояло добыть паровоз и вагоны. Приказ приказом, но подвижной состав из воздуха не появится, тут особый подход нужен.

Танк Мирошкина на буксире приволокли через три часа. Все это время экипаж разгружал вагоны, царское обмундирование вывалили прямо на землю. Со вторым пришлось повозиться, снарядные ящики так просто на землю не скинешь.

— Сержант, двоих с пулеметом в дозор, остальных на разгрузку вагона.

— Есть!

Лейтенант подошел к только что вылезшему из люка механику.

— Иваныч, а что, если насос с восьмерки перекинуть, справишься?

Водитель на пару секунд задумался.

— Можно попробовать.

— А регулировка?

— Лейтенант, не обижайся, но я свой первый танк собрал, когда ты еще в коротких штанишках ходил.

— Сколько времени тебе потребуется?

— Если втроем, часа за четыре должны управиться.

— Действуйте. Да, как грузить будем, с торца?

Ерофеев отрицательно покачал головой.

— Начнем «восьмерку» на буксире втаскивать — можем на бок завалить. Лучше сделать боковой пандус. Одним танком втащим, вторым довернем. Только работы много, боюсь, за сутки не управимся.

— Управимся, думаю, предки скоро подоспеют.

— Откуда такая уверенность? — удивился механик.

Сергей указал на маячившего в отдалении казачка.

— Второй куда-то ускакал, надо полагать, с донесением.

— Дошел-таки Васюков, — предположил Ерофеев.

— Может, оно и к лучшему. Пойду, помогу с разгрузкой.

Сергей уже направился обратно к вагону, когда механик окликнул его:

— Лейтенант, дальше-то что?

— Не знаю. А пока надо вывезти танки.

— Мне ваш генерал не указ, у меня свое начальство есть!

Железнодорожник в фуражке с красным верхом и золотой цепью поперек живота был исполнен собственной значимости.

— А случись что, кто за это отвечать будет? Каждый вагон на счету, я уж про паровозы и не говорю. А платформ так и вовсе нет. Даже и не уговаривайте, не дам.

Положение сложилось патовое. Вернуться к командиру корпуса и доложить — означает расписаться в собственной беспомощности, такое не забывают. Выбить своими силами паровоз и вагоны для эвакуации этих чертовых танков тоже решительно невозможно. Кондратьев уже начинал жалеть, что ввязался в это дело.

А вокруг кипела и бурлила станционная жизнь, сама станция доживала последние дни, войска оставляли Телин и уходили дальше, к Сыпингайским позициям, рекогносцированным еще в 1903 году. Пока капитан обдумывал свои дальнейшие действия, к нему подкатился незнакомый штабс-капитан.

— Штабс-капитан Маслов, — представился незнакомец, — служу по интендантской части при штабе первой армии.

— Капитан Кондратьев, четвертый Сибирский корпус.

— Я краем уха слышал, что у вас есть приказ командира корпуса на эвакуацию чего-то там с разъезда неподалеку от Мукдена.

— А вам какое до этого дело? — насторожился Кондратьев.

— Есть у меня… то есть у нашего управления свой интерес. Надо вывезти застрявшие на одном разъезде вагоны с воинским имуществом.

— Я бы и рад помочь, — развел руками капитан, — но паровоз и вагоны мне не дают.