— Согласен, адмирал. Но учтите, официально мы им предъявить ничего не сможем. Статьи «за консультацию высшего политического руководства без санкции прямого начальника» в уголовном кодексе Республики нет. Так что все это тянет только на дисциплинарное взыскание, и то с большой натяжкой.

— Главное найти крысу, а уж наказать ее мы сумеем и без уголовного кодекса.

— Вот и договорились. Завтра я возьму обоих фигурантов под наблюдение. Как только будут результаты, я вам сообщу. До встречи, адмирал.

— Надеюсь, до скорой встречи, генерал.

Начальник военной разведки был прав: сенатор Тасселер никогда не складывал все яйца в одну корзину.

— Что у вас?

Уильям Кагершем оторвался от экрана и обратил свое внимание на помощника, застывшего в позе почтительного ожидания.

— Я по поводу связи группы Тасселера с имперской разведкой.

— Что-то нашли? — оживился босс.

— Кажется, да. Около четырех месяцев назад на планете Леда имел место инцидент, в котором пострадали агент нашей дипломатической разведки, действующий под прикрытием помощника атташе по культуре, и пятеро сотрудников местной службы безопасности. По имеющимся сведениям, речь идет об автомобильной аварии.

— При чем здесь Тасселер и имперцы?

— В инциденте участвовал помощник военного атташе посольства Империи, некий Арманд. Как удалось выяснить, имела место встреча нашего агента и имперца. Этой встрече и пыталась помешать местная эсбэ. Но Арманду удалось скрыться, а наш агент пострадал во время преследования.

— Ну, хорошо, допустим, участие имперцев мы установили. Но где здесь место нашего злейшего друга?

— Ну, вы же знаете, чей ставленник возглавляет дипломатическую разведку, — скромно потупился помощник.

Кагершем задумался, потом махнул рукой:

— Если и существует связь между участниками этой встречи и Тасселером, то она настолько сложна и многоступенчата, что на ней сам черт ногу сломит. Да и поздно уже, мирные переговоры идут полным ходом, и помешать им мы уже не можем. Займитесь более актуальными проблемами.

— Проходите, господин капитан первого ранга, присаживайтесь.

Адмирал Кагершем буквально излучал радушие. И следующий свой вопрос он задал вполне благожелательным тоном:

— Вам ведь до конца выслуги еще год остался?

Получив подтверждение Олвица, адмирал продолжил:

— Ваша сегодняшняя должность адмиральскому званию не соответствует, а вы один из самых перспективных офицеров нашего флота. Поэтому есть предложение — назначить вас заместителем командира дивизии крейсеров. Войдете в курс дела, а через год-полтора примете дивизию, и адмиральские погоны ваши. Что скажете?

— Даже не знаю, господин адмирал. С должности начальника отдела в штабе флота перейти на дивизию очень сложно.

— Понимаю, понимаю, — адмирал стал похож на доброго дядюшку. — Решиться трудно. Здесь все-таки столица, жизнь бурлит, а там галактические задворки и вечная невесомость. Но, с другой стороны, там дают адмиральские погоны, а здесь такой шанс может и не выпасть. В конце концов, решайте сами. Не каждому дается такая возможность…

— Проходите, господин капитан третьего ранга, присаживайтесь.

Адмирал Кагершем буквально излучал радушие. И следующий свой вопрос он задал вполне благожелательным тоном:

— Вы всерьез надумали уйти с флота?

Получив подтверждение Дескина, адмирал продолжил:

— Жаль, очень жаль. Вы один из самых перспективных офицеров нашего флота. Поэтому есть предложение — отправить вас на курсы повышения квалификации при нашей академии. Пройдете полугодовые курсы, изучите штабную работу, а перспективная должность для вас у меня на примете уже есть. Что скажете?

— Решение уволиться далось мне очень нелегко, и для того, чтобы остаться, нужны очень серьезные причины.

— Понимаю, понимаю, — уровень дядюшкиной доброты начал зашкаливать, — но вы нужны нашему флоту. Если не вы, то кто будет служить дальше? В конце концов, решайте сами. Ваш рапорт вместе с направлением на курсы до конца рабочей недели будет у секретаря. Если надумаете остаться, и то и другое заберите до пятницы. Потому что в понедельник вашему рапорту будет дан ход, и тогда будет уже поздно. И подумайте, хорошенько подумайте. Не каждому дается такая возможность…

Как только за Вольдемаром закрылась дверь кабинета, адмирал повернулся к своему коммуникатору и, набрав номер, нажал клавишу вызова. Вызываемый откликнулся не сразу и тут же задал вопрос:

— Как прошли беседы?

— Я загрузил обоих, теперь пусть подумают. А мы посмотрим, кто из них проколется.

— Или оба сразу, — предположил собеседник.

— А ваши люди не проморгают? — усомнился Кагершем.

— Они профессионалы, — гордо заявил голос в коммуникаторе.

— Олвиц тоже не любитель. С Дескиным должно быть проще.

— Все будет в порядке, адмирал. Осталось только подождать.

На том и порешили.

В пятницу адмирал Кагершем задержался в своем кабинете до позднего вечера и, как оказалось, не зря. Вызов, которого он ждал уже два дня, раздался, когда адмирал уже встал с кресла, чтобы покинуть рабочее место. Кагершем нажал клавишу ответа и, увидев собеседника, задал только один вопрос:

— Кто?

— Олвиц. Сейчас сидит с тем же типом и что-то обсуждает.

— Сволочь! — не удержался адмирал.

— Нет, он настоящий профессионал. Мы так и не установили способ их связи, но как только Олвиц начал проверяться, я догадался, что он идет на встречу, и дал команду снять наблюдение.

— Снять? Зачем? — изумился адмирал.

— Я же говорю, он — профессионал. Мог обнаружить хвост.

— И как вы его нашли потом?

— Я предположил, что место встречи будет тем же, и, как видите, угадал. Подтянул туда агентов и ждал его. И он пришел, потом появился второй.

— Вы здорово рисковали. А что Дескин?

— Пять часов назад забрал документы из вашего секретариата. Решение остаться принял самостоятельно.

— Уверены? — в голосе Кагершема присутствовала изрядная доля скепсиса.

— По крайней мере, мы не установили никого, с кем бы он обсуждал этот вопрос в любой форме, а пасли мы его очень плотно.

— Ну и черт с ним. Из доверия все равно вышел, пусть полгода поучится. Это время под ногами путаться не будет, а дальше увидим, — принял решение адмирал.

— А Олвиц? — поинтересовался собеседник.

— С ним разберемся.

— Только никакой крови, — потребовал коммуникатор. — Громкие дела нам сейчас не нужны.

— Не волнуйтесь, — успокоил его адмирал. — Шкура останется целой, а вот репутацию ему мы испортим.

Теплое зимнее солнце Астгартуса ласкало лица Дескина и Табера, пригревшихся на скамейке одного из столичных парков. Эйно Табер был уже без формы.

— Давно на вольных хлебах? — поинтересовался Вольдемар.

— Третий день. Никак не могу привыкнуть, такое ощущение, что по улице иду не без мундира, а без штанов, и все на меня оборачиваются.

— Постепенно привыкнешь, — успокоил его Дескин, — как к чесотке.

— Про Олвица слышал? — предпочел сменить тему бывший лейтенант.

— Конечно, только слухи разные ходят. А ты не знаешь, за что его?

Табер осмотрелся и, убедившись, что никто их подслушать не может, рассказал очередной слух:

— Документы у него в отделе пропали.

— Секретные? — спросил капитан.

— А то! Кто, когда и как к ним приделал ноги, так и не установили. В результате свалили все на беднягу Олвица. Хотели под трибунал отдать, но в конце концов просто вышибли без пенсии и выслуги лет. Вот только…

— Что?

— Очень быстро его отстранили, не дали расследовать дело. Такое впечатление — боялись, что он настоящего виновника найдет.

— На пятом десятке трудно начинать с нуля, — ушел от скользкой темы Дескин.

— С его опытом он на улице не останется, — высказал свое мнение Табер.