Многомилостиве и Премилостиве Господи и всего добра Дателю, Человеколюбче, и всея вселенныя Царю, многоименитый Владыко и Господи! Нищ и убог есмь аз, дерзаю призывати чудное и страшное, и святое имя Твое, егоже вся тварь Небесных сил страхом трепещут. Низу на земли неизреченнаго Твоего человеколюбия смотрение удивил еси, посланием возлюбленнаго Твоего Отрока, Егоже от безначальных недр Твоея Отеческия славы, неразлучным Божеством отрыгнул еси, да человеки со Ангелы во един состав устроит. Помяни, Господи, моего уныния смирение, кал сый и персть, Тебе, Неизглаголаннаго Света призываю, немощию плоти обложен, юже милостивне слово Твое понесе, и смертию Своею от работы вражия свободил есть душы нашя, да общники вся, иже верою ярем работы Твоея на ся вземшыя, славы Твоея сподобит их, от неяже сатана льстивый отпаде. Помилуй мя, омраченнаго греховными помыслы, возведи ум мой удавленный тернием лености и лядиною непокорства. Утверди сердце мое по Тебе горети, очима моима источник слез посли, и на конец исхода души моея сотвори мя безпорочна Твоего угодника, наставляя мя к Тебе подвизатися усердно. Помяни, Господи, родители моя милосердием Твоим и вся ближния моя, и братию, и други, и соседы, и вся православныя христианы, и спаси мя молитвами всех святых. И приими в честь сия псалмы и молитвы, яже глаголах пред Тобою за ся, и немерзко Ти буди с воздыханием моление сие, яко милостив Сый и Человеколюбец, и Тебе Безначальнаго Отца славим со Единородным Твоим Сыном и со Святым Духом, ныне и присно, и во веки веков. Аминь. Посем Честнейшую Херувим: Слава, и ныне. Господи, помилуй (трижды). Господи, благослови:

Аще иерей, кончает священнически, аще ли лростый, кончает сице:

Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, молитв ради Пречистыя Твоея Матере, силою Честнаго и Животворящаго Креста и святых Небесных сил безплотных, и преподобных и богоносных отец наших, и святаго пророка Давида, и всех святых, помилуй и спаси мя, грешнаго, яко Благ и Человеколюбец. Аминь.

Книга Притчей Соломоновых

Введение

Предлагаемый текст книги Притчей содержит в первом (славянском) столбце общепринятое издание славянской Библии (Спб. 1900 г.), во втором новый русский перевод, сделанный с греческого текста перевода LXX толковников, при сопоставлении его с славянским переводом и в полное соответствие последнему. Таких переводов в русской литературе на книгу Притчей еще нет[1388]. — Перевод составлен с текста LXX и согласован с славянским переводом. В виду такой задачи, из списков LXX положен в основу его александрийский кодекс[1389], так как славянский перевод составляет буквальную с него копию, с весьма редкими (во всей книге слов 40) уклонениями к ватиканскому кодексу. При переводе имелось целию дать читателям как точный, так и ясный текст книги. Поэтому следили за близостию к греческому тексту, а вместе и за удобопонятностию перевода в русском изложении речи. Где эти обе цели согласовать представлялось невозможным, там в подстрочном примечании помещался буквальный перевод с соответственной оговоркой. Где славянския слова казались ясными и употребительными в современной русской богословской литературе, там и в русском переводе они оставлялись. Где славянский текст заключает дополнения против известных ныне[1390] греческих списков перевода LXX, там помещались соответственные им примечания. Таким же образом отмечалось и пояснялось уклонение славянского перевода от александрийского кодекса к другим чтениям. — Но нужно заметить, что подобных уклонений весьма немного: на всю книгу едвали до 40 слов найдется. А чтений славянского перевода вполне добавочных к существующим (у Гольмеза) греческим чтениям не более 15 наберется на всю книгу Притчей (3, 4; 6, 2. 21. 25; 11, 26; 19, 3; 22, 12. 16; 23, 13; 30, 19; 31, 8, всего 11) и почти все они в слав. переводе оскоблены. Очевидно, с этой стороны, слав. перевод подвергался уже весьма тщательной проверке. И если-бы в славянском переводе других ветхозаветных книг также мало было «уклонений», тогда можно бы было вполне спокойно считать его копиею греческого текста.

Но оттеняя точность славянского перевода в сопоставлении его с греческим текстом и точность собственного предлагаемого русского перевода в отношении к славянскому, не можем умолчать о некоторых своих невольных уклонениях от славянского перевода. Так, слово

πανοῦργος

имеет в греческом словоупотреблении нередко значение хитрый, и в этом значении почти постоянно переводится в славянском переводе. Но тоже слово (собственно главное значение: способный, ловкий, — на хорошее и дурное, если на хорошее, то: блогоразумный, смышленый, и пр., если на дурное, то: хитрый, коварный, и т. п.) означает и человека блогоразумного, и в этом смысле однажды (в 13, 1) переведено и в слав. переводе: блогоразумный, а однажды: худог (22, 3). Но контекст очень часто побуждал нас и в других местах делать подобный же перевод с отступлением от славянского (1, 4; 2, 3. 10; 7, 22; 11, 9; 12, 16; 14, 8. 16; 15, 5. 7; 12, 16; 19, 25; 22, 3; 27, 12; 28, 3), а слово

πανουργία

в 1, 4 перевели: прозорливость.

Затем:

ἀίσθησις

— почти постоянно в слав. переводится: чувство, но по контексту оно может означать: знание, ведение, и в этом значении переводится дважды в слав. переводе (8, 10; 13, 17), а нами много раз (1, 4; 2, 3. 10; 7, 22; 11, 9; 12, 1; 14, 6. 7. 18; 15, 7. 14; 18, 15; 19, 25; 23, 12; 24, 4).

Слово:

ψυχὴ

— по слав. почти постоянно переводится: душа, но, как и еврейския ему соответствующия, нередко может быть с полным правом переводимо на наши языки и другими синонимичными значениями, напр. жизнь (1, 19; 12, 10. 13; 13, 8; 20, 2; 29, 10), здоровье (27, 23), и т. п.

Много труда доставил перевод почти однозначущих слов и обычно в одном стихе встречающихся:

στόμα

и

χείλη

. По слав. они переводятся: уста и устне, по русски второе слово неупотребительно, а соответственное ему: губы, для библейского языка не блогозвучно, также и: рот. Принуждены были для блогозвучия заменять словами: язык, и даже: речь, слово, и т. п. (напр. 4, 24; 6, 2; 18, 6. 7. 20). Неизбежна была иногда, соответственно русскому словоупотреблению, замена временных форм глоголов и числ существительных одних другими. Знакомые с еврейским библейским языком хорошо знают неопределенность значения еврейских перфектов и имперфектов. Она перешла и к LXX толковникам и в слав. перевод. Устранять повсюду ее мы не имели права, а уклонения, где неизбежно, допускали. Также и в числах: некоторые существительные по гречески свободно могут употребляться в единств. и множ. числах, а по русски нет, и на оборот. И тут уклонение неизбежно (напр. 2, 1 — слова; 8, 36 — душа, 28, 27 — глаз, 18, 15 — ухо, 31, 6–7 — болезнь; 31, 10 — камень, и др.).

Слово

υιὸς

, неточно соответствующее еврейскому

בני

(сын мой) и не совсем блогозвучное (в зват. пад.) по русски, переводили: сыне, или: сын мой.

Таковы главные и, можно сказать невольные и неизбежныя, отступления наши от славянского перевода. Другия единичные отступления в большинстве снабжены подстрочными примечаниями.

Настоящее издание имеет целию дать русским читателям среднего и низшого образования пособие к пониманию церковно-славянской Библии, в употребительной за православным богослужением[1391] книге Притчей. Поэтому где и в русском переводе, по мнению переводчика, оставались неясные для таких читателей изречения, они кратко пояснялись в примечаниях. Во всех исчисленных примечаниях — текстуальных и экзегетических — в научные подробные детали никогда автор не входил, так как это отвлекло бы его от главной цели издания — популярного труда. Тогда довелось бы удесятерить величину книги. Тем более не входили в оценку чтений греческого и еврейского текста. Эта работа была бы безпредельна[1392]. Но чтениями русского Синодального перевода, когда они согласны с греческим текстом, автор пользовался, часто как уже «авторизованным», нередко изящным и точным по изложению и привычным для читателей. Также, для пояснения читателям помещается и пред каждою главою краткое изложение ея содержания с некоторым пояснением основной мысли главы и ея контекста. — В извинение возможных и легко замечаемых недостатков в переводе и пояснениях, считаем нужным оговориться, что пособиями обладали мы очень скудными. Переводов на русский язык с LXX нет, на другие языки только нашли на латинский в полиглотте Вальтона и в оффициальном католическом издании:

Διαθήκη παλαιὰ κατὰ τούς ἐβδομήκοντα ἐκδοθεῖσα δί ἀυθεντείας ξύστου έ

.

Ακροῦ ὀρχιερέως

. Paris. 1628 г. В последнем встречаются обширные критическия замечания и схолии Нобилия. Италийского перевода почти не сохранилось, вульгата и все новые переводы составлены с еврейского текста. Толкования по переводу LXX нет; у отцев Церкви не было их, из позднейших — у Олимпиодора и Прокопия Газского очень немного отрывков[1393] сохранилось. Только на русском языке есть объяснение Преосв. Виссариона на паримийные чтения книги[1394]. Оно служило нам пособием, но, конечно, не на всю книгу, так как более 1/3 части книги в паремиях не читается. В остальных случаях доводилось пользоваться лишь словарями, конкорданциями и т. п. элементарными пособиями.