— Пастырь просит о встрече, Дар. И просит простить былое…

Услышав такое, я даже опешил — Святоша? Просит? Что-то, из области фантастики… Тоже самое нарисовалось на лице Элины — она не забыла, как в ее лицо летело копье, брошенное по прямому приказу новоявленного владыки!

— Твою мать… — только и нашел, что сказать, Стопарь. — Дар, это подстава. Какой еще, на хрен, разговор? С кем? С этими? Да у них совсем крышу снесло, раз в такую жару козлиные шкуры на себя нацепили. А у их главаря — еще раньше! Не думай даже!

— Пастырь наш смиренно… — Светлый подчеркнул это слово. — Очень смиренно просит о встрече. Пусть вождь форта… Дар, знает — в этом нет предательства. Место и время выберет сам Дар. Если вождь решит — пастырь придет один. Теперь ты веришь моим словам?

— Вот что, братец… как там, тебя? Пресветлый? Никуда наш Дар не пой… — я прикрыл рот кузнеца своей ладонью.

— Хорошо. Подожди несколько минут — я посоветуюсь со своими… братьями. Думаю, для нас это слово означает гораздо больше, чем для вашего ордена.

Светлый кивнул и отошел. Я повернулся к встревоженным охотникам.

— На кой? — Стопарь сразу пошел в наступление. — О чем с ним лясы точить? Был, есть и будет предателем! И вся эта завлекуха — чтобы тебя выманить, а потом пришить исподтишка!

— Стопарь… ты совсем уж с зэков пример взял? Слова все, явно нелитературные. — Чер неодобрительно посмотрел на кузнеца. — Что о нас люди подумают?

— А иди ты… Стопарь покосился в его сторону. — Еще один, учитель, развелось вас… Культурные уж очень!

— Хватит пикироваться. — Мне было не до их перебранки. — Череп, что скажешь?

— Идти. Святоша чего-то хочет — узнать можем, только если пойдешь на встречу. Назначай ее у пристани — там все на виду, спрятаться негде и с собой взять никого не сможет — сразу увидим. А там, поглядим… На всякий пожарный — я схоронюсь прямо в воде, с тростинкой. Если что-то пойдет не так — Святоша и секунды лишней на свете не задержится.

— Верю… — я вздохнул, понимая, что Череп способен выполнить угрозу даже раньше намеченного… У него имелись свои счеты с монахом.

— Может, вначале поговорим с Натой? — Элине совершенно не нравилась идея переговоров. — Ей следует знать о предложении, которое тебе сейчас сказали.

— Поговорим. Само собой. А сейчас — зови Светлого, Стопарь. И пожалуйста — не хами почем зря. Аптекарь с ними — а мы сюда шли не ради праздника Мены, хотя и это тоже… Забыл?

— Нет, — Стопарь буркнул под нос. — Не забыл. Что ему сказать?

— Завтра, рано утром. Я бы и сегодня согласился — да подозреваю, что Святоша не совсем рядом. Его посланцу нужно время — передать мое согласие. Встречу назначай на пристани — как Череп советует. Тянуть нам некогда — надо найти способ изъять лекарства и как можно скорее возвращаться домой.

… Ночная темень еще не рассеялась до конца, а я уже стоял на нескольких шатких бревнах — той самой «пристани», подле которой покачивались парочка самодельных лодок и три, еще более подозрительных, плота. Все эти плавсредства служили жителям поселка, добывающим пропитание рыбной ловлей. Я только вздохнул, рассматривая крайне ненадежные лодки и плоты — наш инженер, поручи ему создать рыбацкий карбас, смог бы сделать его куда более качественным… Но сейчас он метался в бреду, и вся эта затея, с Меной — лишь предлог отыскать тайник Аптекаря. В самом крайнем случае — я даже пойду на то, чтобы забрать все его сокровища без спроса… Подумав об этом, я стиснул зубы — а как бы поступил сам, приди кто из прерий, без спросу, ко мне в подвал? Я не считал себя ровней человеку, мало уважаемому в поселке за трусость и невероятную жадность — а далеко ли ушел сам, не желая раскрывать причину своего собственного «богатства»? Дожил…

Святоша возник, словно ниоткуда — просто появился в предрассветном тумане. Я напрягся — нужно отдать должное, эти несколько лет не прошли для монаха бесследно. Кое-чему, но научился… Посмотрим, какие сюрпризы он приготовит дальше!

— Я приветствую тебя, вождь Дар. — Святоша сохранял на лице полную бесстрастность. — И благодарен господу, за принятое тобой приглашение к беседе. Хвала ему, спасителю нашему!

— Спустись на землю, отче… — Мне не хотелось начинать наш разговор с ссоры, но, выслушивать его нарочитое смирение и постоянные упоминания о небе, еще более… — Давай лучше о делах насущных. Тем паче, ты звал меня явно не для совместной молитвы.

— Мои братья были бы счастливы, услышь они хоть одну, из твоих уст! Но устав нашего братства не допускает принуждения в делах духовных, и, если для тебя, слова божьи столь трудно произносимы — оставим это…

— Вот и прекрасно. Так что же ты хотел… Пастырь?

Святоша даже не улыбнулся. Он свел руки на груди, на таком же балахоне, в котором вчера красовались его монахи, и, не тратя более времени, начал:

— Мира. Мира для нас, для тебя и для всех жителей этой благословленной долины. Только этого я хочу от тебя, и только для этого позвал — и согласился на место, где так легко спрятаться твоим обученным и неверующим охотникам на людей! Та кувшинка слишком сильно дрожит для этого часа — не рак ли ее дергает под водой? Наверное, рак…

— У тебя хорошее зрение, Святоша. В вашем озере, я слышал, есть не только раки — но и рыбы, лишь издали похожие на прежних щук и сомов. И то, что некоторые из слишком увлекающихся рыболов сами стали для них добычей — тоже знаю. Возможно, именно щука сейчас прячется возле того затона — допускаешь?

— Мир этой щуке…

— Ну, хватит, — я перестал улыбаться. — Хочешь пикироваться дальше? Изволь… За тем деревом — брат Заблудший, с арбалетом в руках. В кустах, что напротив — еще двое. В ближайшей норе — сразу три рясоносца. Только ты упустил одну деталь… в балахонах легко скрыть оружие, но очень трудно передвигаться. Пока они выползут наружу — Чер нашпигует каждого парочкой стрел. Лысого успокоит Элина — давно собирается, еще за тот случай, когда ее и Нату, оба этих недоумка пытались затащить в свою землянку. Ну а с остальными поговорит «щука» … ее зубастая пасть достанет даже из воды. Так как, будем продолжать, или сразу разойдемся?

Святоша, нисколько не тревожась, спокойно присел на бревно:

— Мир и тебе, вождь. Это — всего лишь меры предосторожности, присущие времени нашему трудному… Всякое случается на извилистом пути во тьме новых времен, и ты сам не чураешься поглядывать по сторонам… Пикироваться не будем. Ты показал мне моих — я знаю, где сидят твои.

— Это значит — считаемся достойными соперниками?

— Хоть и так… — Святоша поднял голову. — Но соперничать мне с тобой не нужно. Вернее — это не нужно богу. Я повторю, раз ты не расслышал. Мира! Мира всем жителям долины — как тем, кто живет в поселке у озера, так и тем, кто обретает в форте у Синей реки.

— С этим спорить не стану. Что ты хочешь? Конкретно?

— Делить долину я тебе не предлагаю. То, что желал и говорил тебе Сыч — не мои слова. Его. А мы все — под властью иной силы… хоть ты и не хочешь ее признать. Не хмурься — я не собираюсь тебя просвещать и устраивать религиозный диспут. Мы… — он чуть запнулся, но, собравшись, продолжил. — Мы с братьями решили создать на земле этой свою общину — как ты создал свою. Ты не ищешь власти — я знаю. Если думаешь, что ее ищу я — ошибаешься. Мое желание — всего только нести Слово божие тем, кто хочет его слышать. А кто не хочет — тот пройдет мимо, и не будет нами замечен, пока Сам не решит прикоснуться к вещам, более присущим роду человеческому. Ибо не только хлебом единым сыт человек, но и словом божьим!

— Где ты так наловчился, Святоша? — я не скрывал возникшего интереса. — Вот, вроде знаю тебя несколько месяцев, не могу сказать, что часто встречались — да и каждый раз, был, если не изменяет память, далеко не в лучшую пору, но ничего хорошего о тебе вспомнить не могу. И, единственное, что точно знаю — никаким монахом ты в прошлом не был. И священнослужителем — тоже. Я далек от религии, уж извини… Но и моих познаний, более чем скромных, все ж таки хватает, чтоб это понять. Почему ты стал всем говорить, что ты — единственный, кто имеет право вещать от имени неба?